Вера, фанатизм, суеверие, легковерие, слепая вера, живая вера, идеология, неверие...
...Прежде всего должен вас предупредить: не путайте, пожалуйста, веру с извращениями веры, как это делали многие годы деятели атеистической пропаганды. На мой взгляд, сознательно обманывая народ, они путали веру, скажем, с суеверием, или веру с фанатизмом, внушая, что если у человека есть сильная вера, то он фанатик, забывая при этом сказать, что фанатизм - это совсем не характеристика силы веры, а констатация печального факта, свидетельствующего о том, что вера лишена любви, что эта вера несовершенная, что эта вера больная, хромая.
Ведь почему все мы одинаково плохо реагируем на всякого рода фанатизм? Да потому что мы знаем, что значит быть лишенным любви или встретиться с человеком, который не приобщен к любви, который не ценит любовь, не имеет любви. Но это страшно, и правильно, что страшно, потому что где нет Любви, там нет Бога, а где нет Бога, там тьма, там "тьма внешняя", или, говоря на старом языке, "ад кромешный". "Ад" - это и есть "тьма", а "кромешный" в переводе со славянского на русский означает "внешний".
[Spoiler (click to open)]
Еще иногда думают, что в церкви поддерживается вера слепая, глупая, этакое легковерие, которое легко обращается в суеверие. Это не так. Церковь сама по себе не поддерживает такой веры. Да, эти явления в церковной сфере есть и, к сожалению, очень распространены, но это не значит, что церковь их поддерживает. Церковь не поддерживает веру, которая не способна познавать. Евангелие нам говорит, что жизнь вечная в том, чтобы знать Единого Истинного Бога и посланного Им Иисуса Христа, т. е. иметь как раз ту самую познающую веру, веру, способную познавать Бога и какие-то предельные, великие жизненные ценности. Таким образом, слепая вера, глупая вера - это также больная вера или вера инфантильная. Дети могут иметь слепую веру, вы знаете, как они легковерны. И это их недостаток, хотя иногда и сила, потому что современный взрослый человек бывает очень рационален и вообще не способен к глубоким подлинным духовным чувствам, в отличие от детей. Но дети легко обманываются, и их легко обмануть, а человек взрослый не должен быть таким, чтобы его легко было обмануть, особенно в области веры, в области того, что относится к глубине его жизни.
Вера - это не идеология, как и Христианство - это не какая-то идеология, или система идеалов и идей. Христианство не идеалистично, хотя и не материалистично. И то, и другое не относится к Христианству. Так вот, мы не должны отождествлять и веру с идеологией, идеалами и идеями. Вера - это некая характеристика нашего сердца, сердцевины нашей жизни. Мы берем понятие "сердца" в древнем смысле этого слова, "сердце" не как физический орган, а как "сердцевина", глубина нашего "я". Именно об этом сердце как о средоточии Духа постоянно говорит нам Церковь, и нужно научиться понимать ее язык, иначе мы ничего не поймем или не сможем ничего выразить и передать другим, что тоже - беда. Мы должны иметь открытое сердце, и в этой открытости сердце дерзновенное и смиренное, т. е. не пыжащееся быть выше Бога и ближнего.
Таким образом, вера должна быть просто живой. Она должна знать, чему открываться и кому открываться, а чему и кому не открываться. И здесь, кажется, у нас часто бывают недоразумения. Мы как бы лишены ориентиров. Нам говорят о Христе, что в Нем, этом Человеке, удивительном, Человеке, уникальном, единственном за всю историю Человеке, обретается вся полнота Божества, живет вся полнота Божества, и в этом смысле Он - Бог, а мы слушаем, и не слышим, потому что не привыкли к таким вещам. Не привыкли слушать и слышать! Нам говорят о благодати, о Любви, а мы снижаем эти понятия к своим представлениям о них, к своему опыту, часто совсем не просвещенному, совсем языческому. И путаем ту Любовь, о которой говорится: "Бог есть Любовь, и познавший Любовь познал Бога", с любовью какой-то душевной, эмоциональной или просто чувственной, физической. Нам говорят о Свободе, и мы, кажется, готовы принять всякое слово, которое всерьез говорит о свободе, но мы тут же подменяем эту высшую божественную реальность, ибо Бог есть Свобода, если уж не сразу хаосом и произволом, то просто свободой выбора, т. е. вещью, достаточно душевной. Нам говорят об Истине, которая также божественна, и Христос не случайно говорит: "Я есть Путь, и Истина, и Жизнь", а мы эту Истину размениваем на мелкую монету мелких человеческих прав и правд, которые в конечном счете оказываются у каждого свои, потому что слишком частичны, нецелостны и непоследовательны. Нам говорят о Духе, и кажется, что может быть лучше, чем разговор о Боге как о Духе, а мы путаем Дух и душу, а мы не умеем различать духи и готовы, встретившись с любым духом, принять его за Бога, хотя это может быть просто-напросто злой дух. Нам говорят о Свете, о Просвещении, и опять же не случайно Христос говорит: "Я Свет миру", а мы готовы иметь в виду под просвещением чуть ли не методику образования. Мы постоянно путаем все на белом свете. Не случайно прекрасно писал академик С. С. Аверинцев, что всякая путаница нужна дьяволу, всякая нечеткость внутри человека, в мыслях, действиях, словах - не от Бога.
Сейчас мы как бы готовы познавать тайну человека, но не знаем, что это невозможно без Богопознания. Или наоборот, мы так не доверяем человеку, что готовы бросить все, отвернуться от всего, от человеческого общества, и культуры, и истории, и от самих себя, кажется, готовы отречься, и от своих ближних ради Бога - благородная, мол, задача, - но забываем, что нельзя найти Бога, потеряв человека. А не случайно древние, II века, святые уже писали: "Покажи мне твоего человека, и я покажу тебе моего Бога".
Действительно самое страшное в этой путанице в том, что мы не видим выхода из нее, что нам совсем не ясно, как распутаться. Одни говорят одно, другие говорят другое, третьи - третье. Ну как можно всех слушать? Ну невозможно же! Сколько людей, столько и мнений, - надоест. Человек начинает надеяться на себя, но и здесь опора оказывается не очень прочной. Только на себя надеяться нельзя, любить только себя нельзя, но любить только других и надеяться только на других - тоже нельзя. Вот мы и мечемся между этими бесконечными противоречиями.
В этом главная трудность нашей духовной ситуации. В нас отсутствуют критерии, система отсчета, потому что каждый, кто утверждает что-то, имеющее отношение к духовной жизни, во-первых, никогда до конца не может это доказать, а во-вторых, каждый считает себя до конца правым и не очень готов поделиться этим свойством с другими. Раньше люди жили духовными примерами, как бы такими духовными авторитетами, которые когда-то однажды в своей жизни доказали свою правоту, свою правильность, свою праведность, и тогда люди начинали подражать им. Вот, как в Библии: мы верим в Того Бога. В какого? В Того, Который открылся Аврааму. Авраам для нас авторитет, и мы верим, мы знаем, как назвать нашего Бога, хотя все имена недостаточны, мы говорим: это Тот Бог, Который говорил через пророков, это Тот Бог, Который явился во Христе, это Тот Бог, Который открылся Аврааму, Исааку, Иакову, это Тот Бог, Который сказал о Себе: "Я есть Существующий, и только Я существую, а вы тоже существуете, но лишь постольку, поскольку мы с вами находимся во взаимосвязи. Вы от Меня получаете существование, а если вы не получаете его, то вы не существуете. Вы перестаете существовать, вы начинаете умирать". Как говорили святые отцы: "Есть смерть духовная прежде смерти физической". Я не буду говорить о том, что очень часто человек, умирающий духовно, тут же умирает и физически, даже если для этого на него просто свалится сверху какой-то камень. Помните у Булгакова в "Мастере и Маргарите"? "Кирпич ни на кого никогда еще просто так сверху не падал".
Человек, теряя веру, действительно начинает умирать! Вы ведь прекрасно знаете, от чего люди кончают жизнь самоубийством. Сейчас уже есть более-менее подлинная статистика, и все интересующиеся люди могут сами убедиться. От чего умирают люди? Они умирают, когда теряют любовь, или когда эту любовь жестоко предают. Они умирают, когда разуверились в жизни. Я не говорю, что потеряли православную веру, поймите меня правильно. Часто даже какие-то суррогаты могут поддерживать человека, суеверие может поддерживать человека необыкновенно долго. Это не будет вера, но человек не умрет, пока еще хоть какое-то подобие веры сохраняется в нем, пусть даже зряшная, суетная вера, вот то самое суеверие. И еще когда человек теряет надежду, когда он отчаивается, он тоже умирает. Вот страшный бич нашего времени - отчаяние. Отсюда всякого рода депрессии, бесконечно снижающийся тонус жизни - это значит, что человек умирает. И еще человек, перестающий знать себе меру, т. е. не знающий смирения, тоже умирает. Человек, не знающий себе меру и поэтому готовый бесконечно возвышать себя над всеми, - он тоже умирает. Это гордость, о которой говорится в Писании: "Бог гордым противится, а смиренным дает благодать".
Свящ. Георгий Кочетков. Цикл миссионерско-предогласительных "открытых" встреч (1997 год)