The Whore of Mensa /Шлюха духа
Первое дело для частного сыщика: научись доверять интуиции. Ведь екнуло у меня, когда этот кусок вчерашнего холодца ввалился в кабинет, - как я не обратил внимания? Звали его Уорд Бабкок.
- Это вы Кайзер? - он спросил. - Кайзер Любошиц?
- Судя по лицензии, так точно, - согласился я.
- Только на вас надежда. Меня шантажируют. Прошу вас, Кайзер, помогите.
При этом его трясло, как мулата с маракасами, когда играют самбу. Я пододвинул стакан и бутылку водки - всегда держу в аптечке.
- Давайте-ка успокоимся и начнем с самого начала.
- Но вы… вы не расскажете моей жене?
- Поймите меня правильно, Уорд: я не могу давать никаких обещаний.
Он попытался было налить, но только задребезжал горлышком о стакан, так что было слышно на улице, и пролил почти все себе на ботинки.
- Я сам работяга, - сказал он. - Маленькая мастерская - сборка, установка, техобслуживание пистонов. Знаете? Забавная штука, безобидный розыгрыш. Незаметно кидаешь кому-нибудь под ноги, и - бабах, взрыв.
- Понятно.
- Чиновники их часто покупают. Особенно на Уолл-стрит.
- Давайте к делу.
- Да, в общем, в этом все дело и есть. Работаешь, работаешь, ну и, сами понимаете, - одиночество. Нет-нет, не подумайте… Видите ли, Кайзер, я по натуре своей интеллектуал. Конечно, неглупых цыпулек кругом полным-полно, но ведь по-настоящему толковую женщину с одного взгляда не распознаешь.
- Так.
- Ну и вот, как-то мне сказали, что есть одна малышка. Восемнадцать лет, студентка из Вассара. Можно с ней договориться, заплатить, и она готова побеседовать на любую тему: хочешь Пруст, хочешь Йейтс, антропология - что угодно. Небольшой обмен мыслями. Ну, вы поняли.
- Не совсем.
- Не знаю, как вам объяснить. У меня чудесная жена. Чудесная. Но она и слышать не хочет о Паунде. Или об Элиоте. Я же совсем не знал ее с этой стороны до свадьбы. Понимаете, Кайзер, мне нужна женщина, которая возбуждает меня духовно. И я готов за это платить. Никаких церемоний: перекинулись, обменялись - и она сразу уходит. Господи, Кайзер, поверьте, у меня чудесная семья.
- Сколько это продолжалось?
- Полгода. Как только чувствовал, что подступило, я звонил Флосси. Это, так сказать, мадам. Сама доктор искусствоведения. И она присылала собеседницу. Понимаете?
Понимаю. Падок на умных баб. Бедный дурачок. Мне даже стало его жалко. Я подумал, что, наверное, на свете немало таких тронутых, которые пойдут на все ради коротенькой беседы с интеллигентной женщиной.
- Теперь она угрожает, что расскажет моей жене, - закончил он.
- Кто угрожает?
- Флосси. В мотеле были «жучки». Есть запись, как я говорю о «Бесплодной земле», о «Стилях радикальной воли»… Признаюсь вам, я там правда наговорил. Они требуют десять штук или позвонят Карле. Кайзер, умоляю. Карла умрет, если узнает, что не удовлетворяла меня духовно.
Интеллигентши-вымогательницы. Старый трюк. Помнится, был слушок, что ребята из управления вышли на группировку интеллектуалок, но кто-то им помешал.
- Дайте-ка мне побеседовать с вашей Флосси.
- Что?
- Я берусь за это дело, Уорд. Правда, имейте в виду, у меня ставка пятьдесят долларов в день плюс накладные расходы. Вам придется поставить кучу пистонов.
- Я уверен, что десять кусков того стоят, - сказал он с довольной миной, потом пододвинул к себе телефон и набрал номер. Я забрал трубку и подмигнул. Он начинал мне нравиться.
Через мгновенье на том конце ответил нежнейший голосок, и, слово за слово, я рассказал все свои заветные мечты. «Говорят, ты могла бы устроить мне часок хорошей беседы», - закончил я.
- Конечно, киса. Чего бы тебе хотелось?
- Я бы потолковал о Мелвилле.
- «Моби Дик» или что-нибудь покороче?
- Есть разница?
- Цена. Только цена. За символизм надбавка.
- И во что это встанет?
- Пятьдесят. За «Моби Дика», думаю, сотня. А как ты относишься к сравнительному анализу? Мелвилл и Готорн, а? Как раз за сотенку сговоримся.
- Годится. - Я дал ей номер комнаты в «Плазе».
- Хочешь блондинку или брюнетку, киса?
- Хочу удивиться, - ответил я и повесил трубку.
…Я побрился, выпил крепкого кофе, листая школьную хрестоматию по литературе, и поехал в гостиницу. Не прошло и часа, как в номер постучали. На пороге стояла рыжая девица, упакованная в узкие брючки, как две большие порции ванильного мороженого.
- Привет. Меня зовут Шерри.
Черт побери, они знают, как взять за живое. Длинные гладкие волосы, кожаная сумочка, серебряные сережки, никакой косметики.
- Как это тебя в таком виде пустили в гостиницу? - якобы удивился я. - У вышибал на интеллигенток глаз наметан.
- За пятерочку у них развивается близорукость.
- Ну так что, поехали? - Я кивнул на диван.
Она закурила и, не теряя времени, устроилась на подушках.
- Я думаю, можно для начала взять Билли Бада и поговорить о том, что Мелвилл пытался оправдать Бога перед человеком. N'est-ce pas?
- Забавно. Но не в мильтоновском смысле, да?
Я блефовал. Хотелось посмотреть, купится она или нет.
- О да. В «Потерянном рае» нет такого пессимистического подтекста.
Купилась.
- Вот-вот. Ах ты господи, - правильно, так! - пробормотал я.
- Я думаю, Мелвилл сложил гимн невинности - в самом простом, но притом самом глубоком смысле слова. Согласен?
Я не останавливал ее. В свои неполные девятнадцать она уже усвоила манеры и приемчики псевдоинтеллектуалки. Излагала многословно, бойко, без запиночки, но во всем ощущалась наигранность. Стоило мне копнуть поглубже - и рыженькая изображала наслаждение: «О да, да, Кайзер, да, малыш, хорошо! Платонический взгляд на христианство, конечно! - ты просто вырвал у меня изо рта».
Мы разговаривали час, наверное, потом Шерри сказала, что ей пора идти, и встала с дивана. Я протянул сотню.
- Спасибо, малыш, - сказала она.
- У меня таких еще много.
- В каком смысле?
Заинтриговал. Она снова села.
- Что, если бы я затеял… вечеринку?
- Отличная идея. Какую вечеринку?
- Ну, скажем, пригласил двух девушек, чтобы они растолковали мне Наума Чомского.
- Огого!..
- Считай, я ничего не говорил.
- Попробуй позвонить Флосси. Но такая вечеринка тебе влетит.
Пришло время сорвать маску. Я выхватил из внутреннего кармана удостоверение и объявил, что она задержана с поличным.
- Что-что?!
- Я легавый, детка. А платное обсуждение творчества Мелвилла - это восемьсот вторая. Там хорошие сроки.
- Ах, скотина!
- Давай не поднимать пыли. Если, конечно, ты не горишь желанием съездить в контору к Альфреду Кейзину и пересказать все это там. Боюсь, он будет не в восторге.
Она заплакала.
- Не сдавай меня, Кайзер. Мне нужны были деньги, чтобы закончить диплом. Я подавала на грант, но мне отказали. Дважды. Понимаешь? О господи!
Слово за слово, она рассказала мне все. Всю свою жизнь. Детство в районе Центрального парка, соответствующее воспитание, потом летние лагеря от социалистов, Бостонский университет. Обычная история. Сначала они пишут карандашиком «да-да-да!» на полях Канта, потом стоят в очереди на авторское кино… Вот только по пути к кассе эта глупышка сделала неверный шаг.
- Мне были нужны деньги. Одна подруга сказала, что знает человека, у которого очень недалекая жена, а сам он подвинут на Блейке. Подружка не хотела, а я решила, что за деньги смогу потолковать с ним о «Песнях невинности». Ну, в первый раз ужасно волновалась, конечно. Ничего не чувствовала, только делала вид. Да ему было все равно. Потом подружка предложила познакомить меня с другими. А знаешь, меня ведь уже ловили. Один раз, когда я читала «О насилии», в машине застукали. А потом в Танглвуде остановили и обыскали. Еще разок - и будет три привода.
- Не хочешь? Тогда своди-ка меня к Флосси.
Она закусила губу, потом сказала:
- Книжная лавка в Хантер-колледже - это ширма.
- Ширма?
- Ну, знаешь, как букмекеры устраивают конторы в парикмахерских. Там увидишь.
Я звякнул в управление, а потом сказал ей:
- Ну ладно, зайка. Свободна. Но не вздумай уехать из города.
Она подняла голову и поглядела на меня с благодарностью:
- Хочешь, достану тебе фотографии с вечера Дуайта Макдональда?
- В другой раз.
И я покатил в книжную лавку. Продавец, такой молоденький очкарик с понимающим взглядом, подошел сам:
- Могу я вам помочь?
- Вот ищу одно редкое издание «Рекламы самого себя». Как я понимаю, автор напечатал несколько тысяч экземпляров с золотым обрезом, специально для друзей.
- Попробую разведать, - ответил он. - У нас есть селекторная связь с домом Мейлера.
Я выразительно посмотрел на него и сказал:
- Я от Шерри.
- Ах вот как. В таком случае - прошу.
Он нажал потайную кнопку, стеллаж отъехал в сторону, и невинным агнцем я ступил в чертог немыслимых наслаждений, известный под названием «У Флосси». Красный штоф, мебель в викторианском стиле, все как полагается. На кушетках лежали бледные, коротко стриженные, нервические девушки в очках с черными оправами и соблазнительно перелистывали книжки из серии «Классика» издательства «Пингвин». Одна блондиночка подмигнула мне и, кивнув на лестницу, сказала с роскошной улыбкой: «Может, Уоллес Стивенс, а»?
Как выяснилось, тут знают толк не только в интеллектуальных утехах. Они приторговывали и усладами для души. Мне объяснили, что за пятьдесят баксов можно «перекинуться словечком, не касаясь серьезных тем». За сто девочка даст послушать свою коллекцию Бартока, поужинает с тобой и разрешит недолго понаблюдать, как ею овладевает депрессия. За сто пятьдесят можно послушать симфонию с близняшками. За триста вообще черт знает что: худенькая брюнетка, еврейка, делает вид, что знакомится с тобой в Музее современного искусства, дает прочитать свою дипломную работу, устраивает грандиозный скандал по поводу фрейдовского понимания женственности прямо посреди ресторана «У Элейн», а потом на твоих глазах кончает с собой (способ - по выбору клиента). Это у них называется «досуг». Хороший способ выманивать денежки, а? Все-таки Нью-Йорк великий город.
- Нравится? - спросил кто-то. Я обернулся и увидел прямо перед собой рабочий конец 38-го калибра. У меня нормально с нервами, но тут, как говорится, жила дрогнула. Флосси, догадался я. Я узнал ее по голосу. Впрочем, это был он. Флосси оказался мужчиной. Лицо его скрывала маска.
- Вы не поверите, а я ведь даже ничего не кончил. Меня вышвырнули из школы за плохие отметки.
- И поэтому вы теперь ходите в маске?
- Но я не отчаялся, нет. Я разработал гениальный план, как попасть в «Нью-Йоркское книжное обозрение». Для этого меня должны были принять за Лайонела Триллинга. Я полетел в Мехико делать пластическую операцию. Там есть один хирург, он помогает пациентам стать похожими на Триллинга. Это, конечно, недешево. Но что-то у него не получилось. После операции я стал вылитый Оден с голосом Мэри Маккарти. И что бы вы сделали на моем месте? Вот именно. Пришлось переступить грань закона.
Но он не успел нажать на спуск: я опередил. Бросок вперед, локтем в челюсть, Флосси повалился на пол, я вырвал у него пушку, он грохнулся, как груда кирпичей. Когда появилась полиция, он все еще хныкал.
- Отличная работа, Кайзер, - сказал сержант Холмс. - Когда мы закончим с этим типом, его хочет повидать ФБР. Несколько вопросов о неких букинистах и аннотированном издании дантова «Ада». Уведите.
Вечером я навестил свою старинную подружку. Ее зовут Глория. Блондинка. Между прочим, окончила с отличием. Только она кончала физкультурный.
Нам было хорошо.
из книги "Шутки Господа" , автор Вуди Аллен
- Это вы Кайзер? - он спросил. - Кайзер Любошиц?
- Судя по лицензии, так точно, - согласился я.
- Только на вас надежда. Меня шантажируют. Прошу вас, Кайзер, помогите.
При этом его трясло, как мулата с маракасами, когда играют самбу. Я пододвинул стакан и бутылку водки - всегда держу в аптечке.
- Давайте-ка успокоимся и начнем с самого начала.
- Но вы… вы не расскажете моей жене?
- Поймите меня правильно, Уорд: я не могу давать никаких обещаний.
Он попытался было налить, но только задребезжал горлышком о стакан, так что было слышно на улице, и пролил почти все себе на ботинки.
- Я сам работяга, - сказал он. - Маленькая мастерская - сборка, установка, техобслуживание пистонов. Знаете? Забавная штука, безобидный розыгрыш. Незаметно кидаешь кому-нибудь под ноги, и - бабах, взрыв.
- Понятно.
- Чиновники их часто покупают. Особенно на Уолл-стрит.
- Давайте к делу.
- Да, в общем, в этом все дело и есть. Работаешь, работаешь, ну и, сами понимаете, - одиночество. Нет-нет, не подумайте… Видите ли, Кайзер, я по натуре своей интеллектуал. Конечно, неглупых цыпулек кругом полным-полно, но ведь по-настоящему толковую женщину с одного взгляда не распознаешь.
- Так.
- Ну и вот, как-то мне сказали, что есть одна малышка. Восемнадцать лет, студентка из Вассара. Можно с ней договориться, заплатить, и она готова побеседовать на любую тему: хочешь Пруст, хочешь Йейтс, антропология - что угодно. Небольшой обмен мыслями. Ну, вы поняли.
- Не совсем.
- Не знаю, как вам объяснить. У меня чудесная жена. Чудесная. Но она и слышать не хочет о Паунде. Или об Элиоте. Я же совсем не знал ее с этой стороны до свадьбы. Понимаете, Кайзер, мне нужна женщина, которая возбуждает меня духовно. И я готов за это платить. Никаких церемоний: перекинулись, обменялись - и она сразу уходит. Господи, Кайзер, поверьте, у меня чудесная семья.
- Сколько это продолжалось?
- Полгода. Как только чувствовал, что подступило, я звонил Флосси. Это, так сказать, мадам. Сама доктор искусствоведения. И она присылала собеседницу. Понимаете?
Понимаю. Падок на умных баб. Бедный дурачок. Мне даже стало его жалко. Я подумал, что, наверное, на свете немало таких тронутых, которые пойдут на все ради коротенькой беседы с интеллигентной женщиной.
- Теперь она угрожает, что расскажет моей жене, - закончил он.
- Кто угрожает?
- Флосси. В мотеле были «жучки». Есть запись, как я говорю о «Бесплодной земле», о «Стилях радикальной воли»… Признаюсь вам, я там правда наговорил. Они требуют десять штук или позвонят Карле. Кайзер, умоляю. Карла умрет, если узнает, что не удовлетворяла меня духовно.
Интеллигентши-вымогательницы. Старый трюк. Помнится, был слушок, что ребята из управления вышли на группировку интеллектуалок, но кто-то им помешал.
- Дайте-ка мне побеседовать с вашей Флосси.
- Что?
- Я берусь за это дело, Уорд. Правда, имейте в виду, у меня ставка пятьдесят долларов в день плюс накладные расходы. Вам придется поставить кучу пистонов.
- Я уверен, что десять кусков того стоят, - сказал он с довольной миной, потом пододвинул к себе телефон и набрал номер. Я забрал трубку и подмигнул. Он начинал мне нравиться.
Через мгновенье на том конце ответил нежнейший голосок, и, слово за слово, я рассказал все свои заветные мечты. «Говорят, ты могла бы устроить мне часок хорошей беседы», - закончил я.
- Конечно, киса. Чего бы тебе хотелось?
- Я бы потолковал о Мелвилле.
- «Моби Дик» или что-нибудь покороче?
- Есть разница?
- Цена. Только цена. За символизм надбавка.
- И во что это встанет?
- Пятьдесят. За «Моби Дика», думаю, сотня. А как ты относишься к сравнительному анализу? Мелвилл и Готорн, а? Как раз за сотенку сговоримся.
- Годится. - Я дал ей номер комнаты в «Плазе».
- Хочешь блондинку или брюнетку, киса?
- Хочу удивиться, - ответил я и повесил трубку.
…Я побрился, выпил крепкого кофе, листая школьную хрестоматию по литературе, и поехал в гостиницу. Не прошло и часа, как в номер постучали. На пороге стояла рыжая девица, упакованная в узкие брючки, как две большие порции ванильного мороженого.
- Привет. Меня зовут Шерри.
Черт побери, они знают, как взять за живое. Длинные гладкие волосы, кожаная сумочка, серебряные сережки, никакой косметики.
- Как это тебя в таком виде пустили в гостиницу? - якобы удивился я. - У вышибал на интеллигенток глаз наметан.
- За пятерочку у них развивается близорукость.
- Ну так что, поехали? - Я кивнул на диван.
Она закурила и, не теряя времени, устроилась на подушках.
- Я думаю, можно для начала взять Билли Бада и поговорить о том, что Мелвилл пытался оправдать Бога перед человеком. N'est-ce pas?
- Забавно. Но не в мильтоновском смысле, да?
Я блефовал. Хотелось посмотреть, купится она или нет.
- О да. В «Потерянном рае» нет такого пессимистического подтекста.
Купилась.
- Вот-вот. Ах ты господи, - правильно, так! - пробормотал я.
- Я думаю, Мелвилл сложил гимн невинности - в самом простом, но притом самом глубоком смысле слова. Согласен?
Я не останавливал ее. В свои неполные девятнадцать она уже усвоила манеры и приемчики псевдоинтеллектуалки. Излагала многословно, бойко, без запиночки, но во всем ощущалась наигранность. Стоило мне копнуть поглубже - и рыженькая изображала наслаждение: «О да, да, Кайзер, да, малыш, хорошо! Платонический взгляд на христианство, конечно! - ты просто вырвал у меня изо рта».
Мы разговаривали час, наверное, потом Шерри сказала, что ей пора идти, и встала с дивана. Я протянул сотню.
- Спасибо, малыш, - сказала она.
- У меня таких еще много.
- В каком смысле?
Заинтриговал. Она снова села.
- Что, если бы я затеял… вечеринку?
- Отличная идея. Какую вечеринку?
- Ну, скажем, пригласил двух девушек, чтобы они растолковали мне Наума Чомского.
- Огого!..
- Считай, я ничего не говорил.
- Попробуй позвонить Флосси. Но такая вечеринка тебе влетит.
Пришло время сорвать маску. Я выхватил из внутреннего кармана удостоверение и объявил, что она задержана с поличным.
- Что-что?!
- Я легавый, детка. А платное обсуждение творчества Мелвилла - это восемьсот вторая. Там хорошие сроки.
- Ах, скотина!
- Давай не поднимать пыли. Если, конечно, ты не горишь желанием съездить в контору к Альфреду Кейзину и пересказать все это там. Боюсь, он будет не в восторге.
Она заплакала.
- Не сдавай меня, Кайзер. Мне нужны были деньги, чтобы закончить диплом. Я подавала на грант, но мне отказали. Дважды. Понимаешь? О господи!
Слово за слово, она рассказала мне все. Всю свою жизнь. Детство в районе Центрального парка, соответствующее воспитание, потом летние лагеря от социалистов, Бостонский университет. Обычная история. Сначала они пишут карандашиком «да-да-да!» на полях Канта, потом стоят в очереди на авторское кино… Вот только по пути к кассе эта глупышка сделала неверный шаг.
- Мне были нужны деньги. Одна подруга сказала, что знает человека, у которого очень недалекая жена, а сам он подвинут на Блейке. Подружка не хотела, а я решила, что за деньги смогу потолковать с ним о «Песнях невинности». Ну, в первый раз ужасно волновалась, конечно. Ничего не чувствовала, только делала вид. Да ему было все равно. Потом подружка предложила познакомить меня с другими. А знаешь, меня ведь уже ловили. Один раз, когда я читала «О насилии», в машине застукали. А потом в Танглвуде остановили и обыскали. Еще разок - и будет три привода.
- Не хочешь? Тогда своди-ка меня к Флосси.
Она закусила губу, потом сказала:
- Книжная лавка в Хантер-колледже - это ширма.
- Ширма?
- Ну, знаешь, как букмекеры устраивают конторы в парикмахерских. Там увидишь.
Я звякнул в управление, а потом сказал ей:
- Ну ладно, зайка. Свободна. Но не вздумай уехать из города.
Она подняла голову и поглядела на меня с благодарностью:
- Хочешь, достану тебе фотографии с вечера Дуайта Макдональда?
- В другой раз.
И я покатил в книжную лавку. Продавец, такой молоденький очкарик с понимающим взглядом, подошел сам:
- Могу я вам помочь?
- Вот ищу одно редкое издание «Рекламы самого себя». Как я понимаю, автор напечатал несколько тысяч экземпляров с золотым обрезом, специально для друзей.
- Попробую разведать, - ответил он. - У нас есть селекторная связь с домом Мейлера.
Я выразительно посмотрел на него и сказал:
- Я от Шерри.
- Ах вот как. В таком случае - прошу.
Он нажал потайную кнопку, стеллаж отъехал в сторону, и невинным агнцем я ступил в чертог немыслимых наслаждений, известный под названием «У Флосси». Красный штоф, мебель в викторианском стиле, все как полагается. На кушетках лежали бледные, коротко стриженные, нервические девушки в очках с черными оправами и соблазнительно перелистывали книжки из серии «Классика» издательства «Пингвин». Одна блондиночка подмигнула мне и, кивнув на лестницу, сказала с роскошной улыбкой: «Может, Уоллес Стивенс, а»?
Как выяснилось, тут знают толк не только в интеллектуальных утехах. Они приторговывали и усладами для души. Мне объяснили, что за пятьдесят баксов можно «перекинуться словечком, не касаясь серьезных тем». За сто девочка даст послушать свою коллекцию Бартока, поужинает с тобой и разрешит недолго понаблюдать, как ею овладевает депрессия. За сто пятьдесят можно послушать симфонию с близняшками. За триста вообще черт знает что: худенькая брюнетка, еврейка, делает вид, что знакомится с тобой в Музее современного искусства, дает прочитать свою дипломную работу, устраивает грандиозный скандал по поводу фрейдовского понимания женственности прямо посреди ресторана «У Элейн», а потом на твоих глазах кончает с собой (способ - по выбору клиента). Это у них называется «досуг». Хороший способ выманивать денежки, а? Все-таки Нью-Йорк великий город.
- Нравится? - спросил кто-то. Я обернулся и увидел прямо перед собой рабочий конец 38-го калибра. У меня нормально с нервами, но тут, как говорится, жила дрогнула. Флосси, догадался я. Я узнал ее по голосу. Впрочем, это был он. Флосси оказался мужчиной. Лицо его скрывала маска.
- Вы не поверите, а я ведь даже ничего не кончил. Меня вышвырнули из школы за плохие отметки.
- И поэтому вы теперь ходите в маске?
- Но я не отчаялся, нет. Я разработал гениальный план, как попасть в «Нью-Йоркское книжное обозрение». Для этого меня должны были принять за Лайонела Триллинга. Я полетел в Мехико делать пластическую операцию. Там есть один хирург, он помогает пациентам стать похожими на Триллинга. Это, конечно, недешево. Но что-то у него не получилось. После операции я стал вылитый Оден с голосом Мэри Маккарти. И что бы вы сделали на моем месте? Вот именно. Пришлось переступить грань закона.
Но он не успел нажать на спуск: я опередил. Бросок вперед, локтем в челюсть, Флосси повалился на пол, я вырвал у него пушку, он грохнулся, как груда кирпичей. Когда появилась полиция, он все еще хныкал.
- Отличная работа, Кайзер, - сказал сержант Холмс. - Когда мы закончим с этим типом, его хочет повидать ФБР. Несколько вопросов о неких букинистах и аннотированном издании дантова «Ада». Уведите.
Вечером я навестил свою старинную подружку. Ее зовут Глория. Блондинка. Между прочим, окончила с отличием. Только она кончала физкультурный.
Нам было хорошо.
из книги "Шутки Господа" , автор Вуди Аллен