«Библиотека поэта» как энциклопедия отечественной поэзии
В апреле 1931 года Максимом Горьким была основана серия книг, совокупность которых дает свод русских поэтических текстов (а также переводов текстов поэтов-классиков народов СССР), текстологически тщательно подготовленных и прокомментированных.
Прежде всего, «Библиотека поэта» предназначалась для литературной учебы молодого поэта. Само название появилось в апреле 1931 года, когда в Сорренто было проведено первое совещание Алексея Максимовича с писателями и поэтами по поводу создания «Библиотеки поэта». В мае того же года состоялось второе совещание с Горьким в Краскове под Москвой. Алексей Максимович считал принципиально важным, чтобы «Библиотека поэта» издавалась в писательском издательстве (она стала выходить в издательстве «Советский писатель»), с ним обсуждался первый план «Библиотеки», разработанный ленинградскими писателями, будущими членами редколегии.
«Вступив в должность редактора-организатора, я узнал, что возникла «Библиотека поэта» по инициативе Горького, что научным руководителем ее является Ю.Н. Тынянов, что в состав редколлегии, кроме Горького и Тынянова, входят И.А. Груздев, В.М. Саянов, Н.С. Тихонов, Б.Л. Пастернак и что несколько первых книг уже находятся у ленинградских литературоведов в работе, - вспоминал Арсений Островский в работе «У истоков «Библиотеки поэта». Воспоминания о Ю.Тынянове». - (…) «Библиотека поэта» предназначалась для молодого читателя и рассматривалась как массовое «мероприятие». (…) Горький отметил, что XVIII - начало XIX века разработаны значительно полнее конца XIX века, и обещал дать свои дополнения. Через несколько дней он действительно прислал записку «К плану», содержащую в основном перечень поэтов, по преимуществу 60-80-х годов XIX века».
Кроме первостепенных имен план «Библиотеки» включал большой ряд авторов, не вполне оцененных старым литературоведением и частично забытых, но сыгравших значительную роль в развитии русского стиха. Среди них были П. Катенин, А. Радищев, В. Майков, Д. Веневитинов, И. Дмитриев, А. Полежаев, Ал. Одоевский, В. Кюхельбекер, Денис Давыдов, П. Вяземский, Ив. Козлов, С. Шевырев, Л. Трефолев, В. Курочкии, Н. Щербина и многие другие. Большинству из этих поэтов предполагалось посвятить отдельные книги.
«Наряду с названными, в плане содержалось множество имен, сведенных в сборники по принципу литературных или общественных связей либо по жанровому признаку: «Вольная русская поэзия», «Ироикомическая поэма», «Крепостные поэты», «Поэты «Искры», «Поэты «Свистка», «Песня», «Поэты переводчики», «Политическая сатира 90-900-х годов», «Поэты «Звезды» и «Правды» и ряд других, - пояснял Арсений Георгиевич. - Что же касается плана в целом, то он хотя и был руководящим документом, но неоднократно пополнялся и расширялся и самим Алексеем Максимовичем, и работниками «Библиотеки», предлагавшими новые, не вошедшие в первоначальный план книги. Так, например, по настоянию Горького был включен ряд книг по стихотворному фольклору. Первоначально, как свидетельствует в своих мемуарах В.М. Саянов, речь шла об издании многотомной «Библиотеки фольклора», но, когда выяснилась нереальность этого проекта, Алексей Максимович перенес наиболее существенное в «Библиотеку поэта». (…) Впервые вместо изучения изолированных вершин русской поэзии предстала задача показа истинной картины русской поэзии на разных этапах ее истории, а это, в свою очередь, повело к решительной переоценке отдельных поэтов в творческой эволюции, выяснению их истинной роли и значения. Не менее существенным, чем этот новаторский по своим принципам план, было и то, что «Библиотека поэта» впервые в истории русской науки поставила перед собой грандиозную задачу научной выверки текстов всех включенных в план поэтов, «предприняла полный пересмотр памятников с текстовой стороны» (Ю. Тынянов). Нужно было освободить русскую поэзию от накопившихся за века ее существования типографских ошибок, цензорских и редакторских «исправлений», учесть все находки, сделанные за последние десятилетия, словом, дать подлинную русскую классическую поэзию. Эта задача была выполнена».
После архивных изысканий и сверки с первоисточниками многие стихотворения появились в новых редакциях, был сделан ряд историко-литературных и текстологических открытий, впервые публиковались стихи, ранее неизвестные или затерянные в старых журналах и альманахах. Русская поэзия представала во всем богатстве и многообразии дарований, школ и направлений, во всей полноте того ценного, что было создано каждым из поэтов.
Юрий Николаевич Тынянов начал работать в «Библиотеке поэта» с момента разработки ее плана. Работа эта продолжалась в течение десяти лет до начала войны.
«В первые годы Юрий Николаевич нередко заходил в издательство, - рассказывал Арсений Островский. - В то время комнатушка, в которой помещалась редакция «Библиотеки», представляла собой нечто вроде клуба, который наши ближайшие сотрудники-литературоведы посещали чуть не ежедневно. Приходили в связи с теми рукописями, над которыми работали или которые рецензировали, но, конечно, шли разговоры и о последних литературных новостях и о том, что делается в «Библиотеке поэта», которая довольно часто оказывалась в трудном положении. (…) «Библиотека» «своей» бумаги не имела, бумага шла из общего издательского котла. Но «Издательство писателей» (а с 1935 года Ленинградское отделение издательства «Советский писатель») заинтересовано было, естественно, в том, чтобы в первую очередь выходили книги современных писателей; к тому же книги «Библиотеки» были сложны полиграфически и объемны, они пожирали тонны бумаги, с которой вообще было весьма туго. Подписанные к печати рукописи большой серии «Библиотеки поэта» (с 1935 года «БП» выходила в большой, обычного формата, и малой, уменьшенного формата, сериях - С.И.) залеживались в ожидании своей очереди. В таких случаях Юрий Николаевич звонил в издательство и суровым тоном требовал объяснений: «Почему книги «Библиотеки» не печатаются? Кто виноват в задержке?»».
Главными задачами Юрий Тынянов считал выработку типа издания и надлежащий подбор редакторов-составителей книг. В основном к работе привлекались относительно молодые ученые, многих из которых Юрий Николаевич хорошо знал, некоторые из них в недалеком прошлом были его учениками.
«Мне говорят, чтобы я привлекал к работе того или того. А я буду привлекать только «по знакомству»... только тех, кого я хорошо знаю», - говорил Тынянов.
Юрий Николаевич предъявлял к будущим составителям книг «Библиотеки» очень серьезные требования, всесторонне обсуждал каждую кандидатуру. Важно было, чтобы это был человек «надежный», то есть подготовил бы рукопись на должном уровне и в требуемые сроки. Предпочтение оказывалось специалистам по данному автору или теме.
Для многих молодых литературоведов «Библиотека поэта» стала школой исследовательской работы и выработки текстологических навыков.
«Сложнее было со старыми, давно сложившимися учеными, которые и по знаниям, и по опыту имели право на участие в работе «Библиотеки», но вызывали у Юрия Николаевича сомнения: будут ли их труды отвечать современным методологическим требованиям? - вспоминал Арсений Георгиевич Островский. - Помню, как по предложению Юрия Николаевича мы вместе с ним отправились в Пушкинский Дом просить академика А.С. Орлова, в то время заместителя директора Института русской литературы, крупного специалиста по литературе русского средневековья и XVIII века, возглавить подготовку трехтомника «Ломоносов, Сумароков, Тредиаковский». Юрий Николаевич в свойственной ему изысканно вежливой манере воздал должное эрудиции академика, разносторонности и глубине его интересов, но, выйдя, в раздумье произнес: «А не подведет ли нас академик?» Надо сказать, что опасения Юрия Николаевича оказались напрасными: трехтомник под редакцией академика А.С. Орлова отвечал высоким требованиям и был положительно оценен критикой».
В дела «Библиотеки поэта» Юрий Тынянов входил детально. Если сдачу рукописи надолго задерживали, порой сам созванивался с редактором-составителем и разговаривал с ним довольно жестко. Вообще, когда надо было принять конкретные меры или устранить препятствия, Тынянов действовал сразу же, не откладывая: звонил, телеграфировал или «составлял бумагу».
«Очень серьезное значение придавал Юрий Николаевич вопросу об иконографическом материале. Он должен был не просто «иллюстрировать» книгу, а органически сочетаться с текстом, вводя читателя в эпоху и творчество данного автора, - писал редактор-организатор «Библиотеки поэта» Арсений Островский. - Последним этапом работы над книгой был контрольный просмотр ее перед выходом. Юрий Николаевич внимательно осматривал экземпляр, делая замечания и по полиграфии, и по существу».
Практически с первых лет существования «Библиотеки поэта» существовала угроза передачи серии в другое издательство. С одной стороны, на «Библиотеку» претендовал Гослит, поскольку он издавал классиков, с другой стороны, издательство «Академия», имевшее опыт в выпуске однотомников русских поэтов. Опасаясь передачи «Библиотеки», а значит, и ломки налаженного дела, редколлегия обращалась в соответствующие инстанции: И.А. Груздев, состоявший в постоянной переписке с Горьким, писал Алексею Максимовичу, а Ю.Н. Тынянов - в соответствующее управление ЦК. Юрий Тынянов говорил, что если «Библиотека поэта» перейдет в другое издательство, то она станет издательским делом, а она должна быть, как и задумал Горький, делом писательским.
«При этом Юрий Николаевич имел в виду не только то, что «Библиотека» предназначается для литературной учебы молодого поэта, но и то, что руководить ею должны писатели, люди, понимающие роль и значение классической русской поэзии в формировании советской культуры, - добавляет А.Г. Островский. - Последнее слово в вопросе о том, где и какой быть «Библиотеке поэта», при жизни А.М. Горького, разумеется, оставалось за ним. Уже и раньше в письмах Алексея Максимовича проскальзывали намеки на недовольство сложностью статей и перегруженностью книг «Библиотеки поэта» комментариями. Наконец Горький прямо сказал, что тома, выпускаемые издательством «Советский писатель», слишком громоздки и, по существу, недоступны молодому поэту, для которого, собственно, они и должны предназначаться. Однако Юрий Николаевич считал, что популяризация науки должна опираться на твердые научные достижения, и поэтому настаивал на сохранении большой серии. «При современном состоянии разработки истории русской поэзии и отсутствии по ряду поэтов, даже крупных, научно проверенных текстов, - говорил он, - невозможно сразу приступить к изданию массовой серии. А на базе большой серии можно издавать и серию облегченного типа». К тому времени, когда Алексей Максимович поставил перед редколлегией вопрос ребром, такая база в известной мере уже была создана.
Макеты первых двух книг малой серии были срочно подготовлены и отосланы Алексею Максимовичу. Получив их, он писал И.А. Груздеву: «Макет издания мне очень нравится». Тем самым вопрос о передаче «Библиотеки поэта» другому издательству был снят».
Малая серия издавалась в хронологической последовательности, под номерами, в первой книге был опубликован общий план.
К изданию книг по национальной поэзии «Библиотека поэта» приступила в 1940 году. После тщательной подготовки на основе полученных из республик списков был составлен обширный план классической поэзии народов Советского Союза. Первой книгой по национальной поэзии стали «Грузинские романтики». Она готовилась при непосредственном участии Юрия Тынянова. Вторая книга поэзии пародов СССР - «Кобзарь в переводах русских поэтов» - вышла с предисловием Михаила Зощенко.
В конце 1930-х годов по инициативе Тынянова был разработан план серии мировой поэзии. О включении в состав «Библиотеки поэта» «национальных и иностранных поэтов» Максим Горький говорил еще в мае 1931 года. В том же году в статье «О «Библиотеке поэта» он, выдвинув в качестве первоочередной задачи ознакомление советской молодежи с русской поэзией XIX века, сказал, что издательство оставляет за собой «право и обязанность» дать серию книг западноевропейской поэзии в будущем.
В 1940 году план популярной серии мировой поэзии, состоящий из 60 книг (от античности до начала XX века), был обсужден на совещании ленинградских литературоведов, специалистов по западным и восточным литературам. Был определен и тип серии (средней по объему и формату между большой и малой). Дело должно было перейти в стадию издательского рассмотрения, но помешала война.
С 1995 года выходит «Новая библиотека поэта», у которой есть также большая и малая серии.
«Придуманная Тыняновым и благословленная Горьким, серия была допустимым излишеством идеологической системы, - писал в 2004 году в работе «Долги и авансы» историк литературы, литературный критик, литературовед Андрей Немзер. - В томах ее первого - довоенного - издания гротескно уживались мощная историко-литературная мысль и обязательный яд советчины. Задавленная в последние сталинские годы, «Библиотека поэта» с трудом и долго выкарабкивалась из тьмы. Все было: отличные издания поэтов второго ряда (более или менее приправленные казенной риторикой), первые «прорывные» книги зловредных модернистов (классиков ХХ века), многолетние изматывающие битвы за Мандельштама или Ахматову, книги советского стихотворческого генералитета (и не в том беда, что издавали усопших начальников, каждый из которых был по-своему значимой литературной фигурой, а в том - что издавали фальшиво), антологии стихов о Ленине и революции, начальственные окрики и разгоны, ажиотажный спрос 70-80-х, превращение «второго издания» в «третье» (синие обложки сменились зелеными), Гумилев с Ходасевичем как знаки победы светлых сил, полумертвое существование в начале 90-х (впрочем, и тогда вышли прекрасно подготовленные Кузмин и Волошин), тяжба за престижный бренд между владельцем (питерским отделением «Советского писателя») и вознамерившимся работать «Академическим проектом»… В результате бренд остался при законных хозяевах, а книги - в узнаваемой зеленой обложке, но с титулом «Новая библиотека поэта» - стали выходить у конкурента. (…) История «Библиотеки поэта» - выразительное подобие истории русской филологии (да и культуры) последних 70 лет».