Картина, родившаяся на больничной койке
25 марта 1974 года в широкий прокат вышел фильм режиссера и сценариста Василия Шукшина «Калина красная». Картина была снята по его одноименной повести и стала последней в жизни Шукшина.
Фильм «Калина красная» стал абсолютным лидером советского кинопроката 1974 года. Историю про уголовника, только вышедшего из тюрьмы и решившего начать новую жизнь в деревне с любимой женщиной, посмотрели миллионы зрителей, точнее - 62,5 миллиона советских граждан. Успех картины был феноменальным.
Лидия Федосеева-Шукшина рассказывала, что после выхода «Калины красной» на адрес Шукшина приходили мешки писем, очень много - от заключенных, рассказывающих о своих судьбах.
Приходили и письма от воров в законе. Об этом в своей книге «Гибель советского кино. Тайна закулисной войны. 1973-1991» рассказывает Федор Раззаков:
«По адресу Шукшина пришло сразу несколько писем от воров в законе, где они обвиняли режиссера… в отходе от жизненной правды. По мнению воров, реальность была такова, что за уход Егора Прокудина из воровской среды его никак не могла ждать смерть. «Мы отошедших смертью не караем, - писали воры. - Наш кодекс этого не позволяет». Знал ли об этом кодексе Шукшин? Судя по всему, нет. Однако, даже если бы и знал, все равно бы убил Прокудина. Поскольку эта смерть была важна ему, как жирный восклицательный знак, должный заставить русских людей задуматься о главном: за все, что мы творим в этой жизни, нас ждет расплата».
А появилась «Калина красная», можно сказать, случайно. Василий Шукшин хотел снять фильм о крестьянском восстании под предводительством Степана Разина по своему роману «Я пришел дать вам волю», но сценарий завернули. Раздосадованный Шукшин попал в больницу с приступом язвы желудка, где и написал повесть о своих современниках. Без названия. Прочитавшая рукопись Лидия Николаевна предложила назвать ее «Калина красная» по наименованию песни композитора Яна Френкеля (стихи народные), под которую они познакомились летом 1964 года. В поезде по дороге на съемки она запела песню «Калина красная, калина вызрела…»
Такое же название получил и снятый по повести фильм.
1 марта 1973 года вышел приказ о запуске производства «лирико-драматической комедии». Сняли ее меньше чем за год. С актерами определились в течение месяца.
«Основное впечатление, с чем я мог бы сравнить: я видел, когда там мужики в деревне работали на пашне, упираясь, вот точно такое же у меня было ощущение, когда я был на «Калине красной», - вспоминал о съемках кинокартины историк кино Валерий Фомин. - Он (Шукшин - С.И.) сам сценарий написал и режиссировал. У него было буквально два-три помощника, которые действительно работали по-настоящему. И это был просто адский труд, потому что кроме самих непосредственно съемок он же должен был организовывать всю работу. Каждый день выезд на какой-нибудь новый объект. Мы в Белозерске когда были, вечером гуляли, разговаривали с оператором Анатолием Заболоцким, в окне у Шукшина до утра свет горел. То, что он делал, и в итоге выброс этой колоссальной энергии - тут же воплощалось в какой-нибудь прекрасно снятый дубль, который просто прошибал.
Я был очевидцем съемки, где Егор Прокудин возвращается к матери, которую он бросил когда-то. Я стоял в двух или пяти метрах. Он так играл! Он так это все сделал, что я потерял ощущение, что я на съемках. Просто у меня вылетело из головы. Я думал, что он сейчас умрет, потому что был такой накал эмоций, такое напряжение! А вот когда снимали уже смерть, этого я не видел, но рассказывали, что женщина-декоратор, которая кровь делала искусственную намазывать там, по рубашке... Они кровь эту делали, и когда снимали, плакали просто все. Потому что это никакое не кино было. Это что-то невероятное было. Вот. От его игры, от его исполнения».
Часть фильма снимали в деревне Садовая Белозерского района Вологодской области, которая тогда называлась Мериново. Роль матери Егора Куделихи исполнила одна из ее жительниц - 81-летняя Ефимия Быстрова. Шукшин включил в фильм практически подлинную ее историю: Ефимия Ефимьевна потеряла на войне трех сыновей, а четвертого не видела 20 лет. По сценарию, Егор приезжает к ней в роли того самого сына и не сознается, что это он...
«На роль матери Егора изначально планировали пригласить Веру Марецкую (народную артистку СССР, лауреата четырех Сталинских премий - С.И.), но ее уговорили у нас не сниматься», - рассказывал оператор Анатолий Заболоцкий.
Ефимия Быстрова.
Сцены приезда Егора Прокудина к Любе и их первого разговора в чайной были сняты в деревне Тимонино. Колония, из которой в начале картины освобождается Прокудин, больше известна как «Огненный остров» или «Вологодский пятак».
Говорят, что фильм «Калина красная» появился после того, как Шукшин побывал в детской колонии Бийска. Его сестра Наталья Зиновьева рассказывала, что он очень переживал:
«Ходил по залу, руки в карманах, желваки ходуном ходят, ему их жалко и досадно: «Вот же, говорит, черти стриженые, что же им на воле то не жилось. Это же болото, оно затягивает!».
Сказал, что обязательно сделает об этом фильм.
К слову, далеко не всем понравилось, что положительный герой картины - преступник. Например, автор «Баллады о солдате», режиссер Григорий Чухрай, руководивший экспериментальным творческим объединением на «Мосфильме», предложил изменить биографию Егора Прокудина. Василий Шукшин на некоторые уступки шел, но появлялись новые возражения.
Сергей Бондарчук, руководивший другим мосфильмовским объединением, «Время», взял сценарий в работу. Однако он не смог обеспечить Шукшину нормальный бюджет для съемок: в распоряжении у «Времени» было меньше денег, чем у Чухрая. Бюджет «Калины красной» был скромным - 354 000 рублей. Пленки, как вспоминала Лидия Федосеева-Шукшина, было выделено в несколько раз меньше, чем требовалось. То есть, все сцены надо было снимать с первого дубля.
При каждой неприятности с картиной у Шукшина обострялась язва желудка. Наверное, правильно говорят, что эта картина приблизила его смерть. Шукшин умер через 6 месяцев и 8 дней после выхода кинокартины в прокат.
Весной 1973 года, когда, наконец, началась работа над фильмом, Василий Макарович так объяснил его замысел зрителям:
«Эта картина будет поближе к драме. Она - об уголовнике. Ну, какого плана уголовник? Не из любви к делу, а по какому-то, так сказать, стечению обстоятельств житейских... Ему (Егору Прокудину - С.И.) уже сорок лет, а просвета никакого в жизни нет. Но душа-то у него восстает против этого образа жизни. Он не склонен быть жестоким человеком... И вот, собственно, на этом этапе мы и застаем нашего героя - когда он в последний раз выходит из тюрьмы. И опять перед ним целый мир, целая жизнь. (…) Я хотел сказать об ответственности человека перед землей, которая его взрастила. За все, что происходит сейчас на земле, придется отвечать всем нам, ныне живущим. И за хорошее, и за плохое. За ложь, за бессовестность, за паразитический образ жизни, за трусость и за измену - за все придется платить. Платить сполна. Еще и об этом «Калина красная»».
Заключительная этап работы над картиной совпал у Шукшина с новым обострением язвенной болезни. Василий Макарович попал в больницу, когда фильм был на стадии монтажа. Так как доверить это дело он никому не мог, Шукшин каждый день приходил на «Мосфильм».
«К моменту сдачи «Калины красной» - шёл конец 1973 года - Шукшин с очередным приступом язвы попал в больницу, - вспоминал Валерий Фомин. - В это время пришло редакторское заключение из Госкино на «Калину красную». В нём было огромное количество замечаний, и все - такие разрушительные, что Шукшин не выдержал и ушёл из больницы. Сбежал в одних тапочках и шёл в них через всю Москву, хотя на дворе стоял декабрь. Несколько недель он перемонтировал «Калину», вылизывая эти поправки, под которыми стояла подпись Даля Орлова, тогдашнего главы Госкино. Каждый день он приходил в студию, и каждый день на него накатывал приступ язвы. Шукшин белел, клал голову на стол и так, лицом вниз, замирал. Мы все выходили, давая ему возможность отдохнуть полчасика. Потом он выходил: «Ну, всё, вроде, полегчало. Пошли дальше работать!»».
Валерий Фомин рассказывал, что Василий Макарович стеснялся показать свою слабость; бледный как смерть виновато улыбался; чтобы поднять настроение, пытался даже шутить...
Говорили, что Шукшин пропустил «Калину красную» через себя как токовый разряд и сгорел.
Василия Шукшина не понимали, язвили за спиной, загоняли в угол. Оператор Анатолий Заболоцкий рассказывал, что их и во время съемок, и после много травили на «Мосфильме», говорили, что фильм снят безграмотно, что вот, мол, «Феллини снимает «Амаркорд» и «Рим», а Шукшин всё березы гладит».
На просмотре картины в «Мосфильме» Сергей Бондарчук вдруг заявил:
«Есть правда жизни и правда искусства. Правда жизни в материале набрана, а вот есть ли искусство, надо еще разобраться».
Вспоминали, что на этих словах Шукшин едва не заплакал...
Как уже говорилось выше, редакционная коллегия Госкино предложила поправки, которые, по словам оператора Заболоцкого, можно было сделать, только сняв фильм заново.
Валерий Фомин вспоминал:
«Я сам своими глазами видел, как буквально умирал, таял на глазах Шукшин, сбежавший из больницы, чтобы исполнить навязанные «исправления» и тем самым спасти картину от худшего. «Калина красная» была уже вся порезана, а самому автору надо было немедленно возвращаться в больницу. Но он боялся оставить фильм в «разобранном» виде, чтобы как-то «зализать», компенсировать нанесенные раны, хотел сам осуществить чистовую перезапись».
То, что режиссеру очень плохо, было очевидно даже для чиновников, - они испугались, что дальнейшие издевательства его буквально убьют, и пропустили картину. К тому же, на праздновании 50-летия «Мосфильма» член политбюро Николай Подгорный призвал кинематографистов «смело вскрывать недостатки и отрицательные явления в нашей жизни», - и эта дежурная, в общем-то, фраза открыла двери для «Калины».
На помощь Василию Шукшину пришел и генеральный директор «Мосфильма» Николай Сизов. Он был в хороших отношениях с председателем Совета Министров СССР Алексеем Косыгиным. Сизов договорился с Косыгиным, что картину покажут на кремлевских дачах. Посмотрев «Калину красную», Леонид Брежнев прослезился, что также решило судьбу фильма.
Премьера прошла с огромным успехом. На VII Всесоюзном кинофестивале в Баку в апреле 1974 года «Калина красная» была награждена главным призом, хотя, как говорят, председатель жюри, режиссер Станислав Ростоцкий, был категорически против. По одной версии, остальные члены жюри были «за» и пообещали публично заявить о своем несогласии - поэтому Ростоцкий был вынужден уступить. По другой версии, изложенной Федором Раззаковым в книге «Гибель советского кино...», Ростоцкий хотел отдать главный приз картине «В бой идут одни старики» Леонида Быкова. Но сам Быков выступил на стороне Шукшина. Он сказал:
«В списке, где Василий Шукшин на первом месте, я почту за честь быть хоть сотым. Ведь моя картина - это рядовой фильм о войне, а его - это настоящий прорыв в запретную зону, прорыв в сферу, о чем раньше и думать-то не позволялось».
В дальнейшем «Калина красная» собрала целый букет наград - в Польше, Германии и Югославии. Журнал «Советский экран» признал ее лучшим фильмом года, а Шукшина - лучшим актером.
«Картину приняли грандиозно, - писал Василий Макарович матери. - Так не принимали ни одну картину. И люди плачут, и сам я наревелся. Очень хочу, чтоб вы ее скорей посмотрели».
Киноначальство обещало Шукшину, что если с «Калиной красной» все получится, ему дадут запуститься на «Мосфильме» с его мечтой - фильмом о Стеньке Разине. И вот, наконец, разрешение дали. Но через несколько месяцев Василия Макаровича не стало. Он умер во время съемок фильма Сергея Бондарчука «Они сражались за родину». Провожая Шукшина в последний путь, люди несли в руках веточки калины, «калины красной».