«Легендарная Ордынка» по соседству с производственным лагерем
1 июня 1920 года во дворе знаменитого дома на Большой Ордынке был организован производственный лагерь, находившийся в ведомстве Московского управления принудительных работ. Заключенных, которые работали в пошивочных мастерских, было от 300 до 400 человек.
Большая Ордынка, 17
Большой серый пятиэтажный дом на Большой Ордынке, 17 известен как московский адрес Анны Ахматовой. В течение почти тридцати лет, с 1938 по 1966 год, Ахматова останавливалась здесь у своих друзей Ардовых во время частых визитов в столицу. Окна комнаты, где жила Анна Андреевна, как раз выходили на кирпичные стены бывшего лагеря - производственные здания, построенные в начале ХХ века - который к тому времени был ликвидирован. Знала ли она об этом соседстве, неизвестно...
Сам дом на Большой Ордынке, 17 представляет собой здание XVIII столетия, которое было перестроено после Отечественной войны 1812 года по заказу купца Алексея Алексеевича Куманина, ставшего в 1811 году московским городским головой. Находясь на важном посту, Куманин сделал для города много полезного: собрал деньги на сооружение на Красной площади памятника Минину и Пожарскому, пожертвовал значительную сумму на развитие Практической академии коммерческих наук - высшего училища для купеческих детей. Во время Отечественной войны 1812 года Куманин состоял в московском губернском комитете ополчения, а позже организовывал эвакуацию дворянства, чиновников и городского управления в Нижний Новгород. На заседании в Слободском дворце в присутствии императора Александра I Куманин пожертвовал на борьбу с Наполеоном половину своего состояния и яро призывал других купцов поступить так же. После изгнания Наполеона из России Куманин с удвоенной энергией принялся за восстановление Москвы. Известно, что купец на собственные средства построил Князь-Андреевский храм на Котловке.
У Алексея Алексеевича Куманина и его жены было три сына - Константин, Александр и Валентин. Александр был женат на тетке Федора Михайловича Достоевского Александре Федоровне и был крестным будущего писателя. Достоевский часто бывал в гостях у своих родственников на Ордынке. Отец Достоевского Михаил Андреевич был домашним доктором Куманиных. Исследователь творчества писателя Георгий Федоров (статья «Из разысканий о московской родне Достоевского», Достоевский. Материалы и исследования, Л., 1976 г.) полагает, что в изображении дома Парфена Рогожина, который по сюжету романа «Идиот» располагается в Петербурге на улице Гороховой, отразились характерные особенности московского дома Куманиных:
«Он знал, что Рогожин с матерью и братом занимает весь второй этаж этого скучного дома. Отворивший князю человек провел его без доклада и вел долго; проходили они и одну парадную залу, которой стены были «под мрамор», со штучным дубовым полом и с мебелью двадцатых годов, грубою и тяжеловесною, проходили и какие-то маленькие клетушки, делая крючки и зигзаги, поднимаясь на две, на три ступени и на столько же спускаясь вниз, и наконец постучались в одну дверь...»
Достоевский даже имена героям романа «Идиот» дал вполне реальные. Живший в Москве Евграф Рогожин был известным финансистом, управляющим Государственным коммерческим банком, директором которого являлся Константин Алексеевич Куманин. Жену банкира звали Настасья Филипповна. Прообразом матери Парфена Рогожина выступила тетя писателя Александра Федоровна, а основой сюжета романа стала история личной драмы Константина Константиновича Куманина. Одним словом, Достоевский населил свой роман и особняк на Большой Ордынке как придуманными персонажами, так и реальными людьми из окружения Куманиных.
До Октябрьской революции в усадьбе Куманиных продолжали жить новые поколения купеческо-дворянского рода. За свою историю дом неоднократно переделывался. Еще в середине XIX века часть южного флигеля, обращенную к выезду, сломали, а парадный вход замкнули с юга корпусом, симметричным северному. Одноэтажные флигели были надстроены вторыми этажами и получили строгие ампирные формы. После очередной перестройки в 1930-х годах от куманинского особняка осталась только высокая ограда с кованой решеткой середины XIX века. Но новое пятиэтажное здание было выстроено на основе старых корпусов усадьбы Куманина, сохраняя сложность ее плана.
1 июня 1920 года на Большой Ордынке был организован производственный лагерь с портновской пошивочной мастерской. Лагерь находился в ведомстве Московского управления принудительных работ. Приведу строчки из приказа № 30 «По управлению лагерями принудительных работ» от 3 июня 1920 года:
«Моск Упр доводит до сведения Главного управления принуд. работ, Отдела Управления М.С.Р. и Д. Центроэвака и тюремной инспекции г. Москвы и подведомственных Управлению лагерей, что с 1-го июня сего года им приступлено к организации 2-х новых лагерей принуд. работ: 1/ На Ордынке, д. 17 - который будет именоваться Ордынским лагерем 2/ В Рождественском монастыре, Рождественский лагерь». (ГА РФ. Ф. Р4042. Оп. 1а. Д. 2а. Л. 18).
А вот еще документ из госархива (дата - 22 сентября 1921 года):
«Лагеря Покровский, Владыкинский и Ордынский являются производственными лагерями, обслуживаемыми исключительно мастеровыми из заключенных. В означенных трех лагерях сосредоточиваются исключительно квалифицированные заключенные и ученики по признакам хозяйствующих там мастерских, допуская в лагеря иную рабочую силу лишь для иных штатных обязанностей по обслуживанию канцелярии и хозяйства лагеря по мере действительной надобности, почему комендантам означенных лагерей предлагается в недельный срок представить в Москв Управление Принудработ в двух экземплярах списки заключенных: а) работающих в мастерских б) являющихся необходимыми для занятия штатных должностей в лагере с указанием таковых и в) свободной рабочей силы за исключением штатных и занятых на производстве, в особых случаях с указанием места судимости, рода преступления и срока заключения». (ГА РФ. Ф. Р4042. Оп. 1а. Д. 2а. Л. 77).
Ордынский лагерь был отделением Ивановского лагеря, который был организован в закрытом Ивановском монастыре. На 1923 год в Ордынском лагере находилось 194 человека. Комиссия при осмотре обнаружила, что «в камерах живут дети (...), при этом пища дается раз в день, баня бывает раз в полтора-два месяца. В больнице и камерах по вечерам темно (нет патронов для электричества). Заключенные женщины работают в пошивочных мастерских. Денег им за работу не платят». (ГА РФ. Ф. 4042. Оп. 3. Д. 362).
Когда Ордынский лагерь был закрыт, неизвестно.
… Русский советский писатель-сатирик, драматург, сценарист Виктор Ардов перебрался на Большую Ордынку из писательского дома в Лаврушинском переулке в 1938 году после того, как у него в 1937 г. родился сын Михаил.
Когда Ахматова приезжала в Москву, она прямо с вокзала направлялась к Ардовым. Для нее освобождали комнату Алексея Баталова (сына жены Ардова Нины Ольшевской, пасынка Виктора Ефимовича), по воспоминаниям которого, «в ней было шесть метров, когда я ложился, то доставал ногами до противоположной стены, - а она выглядела в этом закутке, как королева». В этой крохотной комнатушке с тахтой и столом (больше ничего не влезало) Ахматова жила месяцами. С легкой руки Анны Андреевны квартира Ардовых стала называться «Легендарной Ордынкой».
Анна Ахматова в доме у Ардовых.
Именно здесь, на Большой Ордынке, 17, произошла 7 июня 1941 года первая и единственная встреча двух великих поэтесс - Анны Ахматовой и Марины Цветаевой, о которой Ахматова потом говорила: «Марина подарила мне Москву», имея в виду строчки Цветаевой: «Я дарю тебе свой колокольный град, Ахматова! - и сердце свое в придачу».
В 1956 году в «Легендарной Ордынке» после долгой разлуки встретились наконец мать и сын - Ахматова и освобожденный из лагеря Лев Гумилев.
Квартиру Ардовых все считали и ахматовской, потому что Анна Андреевна прожила на Большой Ордынке ничуть не меньше, чем в Ленинграде в знаменитом Фонтанном доме («Легендарной Фонтанке», как его в шутку окрестили друзья поэтессы). К Ахматовой приходило гораздо больше гостей, чем к самим хозяевам. Это были как близкие ее друзья - Э.Г. Герштейн, Н.И. Харджиев, М.С. Петровых, Л.К. Чуковская, Л.Д. Большинцова, - так и молодые писатели, поэты и художники. Последнее литературное окружение Анны Андреевны - это поэты Е.Б. Рейн, Д.В. Бобышев, А.Г. Найман и будущий нобелевский лауреат Иосиф Бродский. Обычная московская четырехкомнатная квартира видела и слышала столько, сколько хватило бы не на один том воспоминаний. Борис Пастернак читал здесь роман «Доктор Живаго» и перевод «Фауста», частыми гостями у Ардовых были Михаил Булгаков, Корней Чуковский, Дмитрий Шостакович, Фаина Раневская и др.
«Квартира по нынешним временам не кажется такой большой (…), - вспоминает писатель Александр Нилин в книге «Переделкино. Поверх заборов» (редакция Елены Шубиной, 2022 год), - входишь - крошечная комната Алеши, в которой жила Ахматова, когда приезжала - еле помещалась в эту шестиметровую каморку; потом была большая комната, где все сидели; кабинет Виктора Ефимовича, коридор и еще одна комната. Вечно какие-то люди. Ардовы в этом смысле были очень удобны».
Сейчас на доме висит мемориальная доска Ахматовой и установлен небольшой памятник работы скульптора Владимира Суровцева по мотивам рисунка итальянского художника и графика Амедео Модильяни.
Табличка на доме №17 на Большой Ордынке.
Памятник Ахматовой работы скульптора Владимира Суровцева по мотивам рисунка итальянского художника и графика Амедео Модильяни.
Повторюсь: неизвестно, знала ли Анна Ахматова, что живет на Ордынке по соседству с бывшим лагерем. Что такое террор, ей было известно не понаслышке...
Перед этим горем гнутся горы,
Не течет великая река,
Но крепки тюремные затворы,
А за ними «каторжные норы»
И смертельная тоска...
Для кого-то веет ветер свежий,
Для кого-то нежится закат -
Мы не знаем, мы повсюду те же,
Слышим лишь ключей постылый скрежет
Да шаги тяжелые солдат...
(из поэмы Анны Ахматовой «Реквием»).