Анна Ахматова: развод и новая фамилия
8 июня 1926 года Анна Ахматова развелась со своим вторым мужем - Владимиром Шилейко, русским востоковедом, поэтом и переводчиком. После этого Анна Андреевна впервые официально получила фамилию - Ахматова. Ранее в документах поэтессы значились фамилии мужей.
Анна Ахматова
Анна Андреевна начала встречаться с Владимиром Шилейко 1 декабря 1917 года. 1 декабря 1921 года она подарила ему книгу «У самого моря» с такой надписью: «Моему тихому и светлому Другу в четвёртую годовщину Нашего дня». А знакомы они были с начала 1910-х годов: Шилейко был тесно связан с «Цехом поэтов» - поэтическим содружеством, в которое входили Н. Гумилев, О. Мандельштам, А. Ахматова, М. Лозинский, М. Зенкевич, В. Нарбут и др.
«... В 10-х годах, - вспоминала Ахматова, - составился некий триумвират: Лозинский, Гумилев и Шилейко. С Лозинским Гумилев играл в карты. Шилейко толковал ему Библию и Талмуд».
И далее:
«Оба, Лозинский и Гумилёв, свято верили в гениальность третьего (Шилея) и, что уже совсем непростительно, - в его святость. Это они (да простит им Господь) внушили мне, что равного ему нет на свете».
Сохранилось воспоминание одной из современниц о том, как Шилейко, высокий, тощий, похожий на Фауста, с томом персидской поэзии под мышкой, ухаживал в «Бродячей собаке» за Ахматовой.
«В апреле 1918 года Гумилев, живший некоторое время в Париже, а затем в Лондоне, вернулся в Россию. Ахматова попросила у него развод. В мае они поехали в Слепнево навестить шестилетнего сына Леву. Это была их последняя встреча, - пишет в книге «Анна Ахматова» Аманда Хейт (Москва. «Радуга». 1991 г.). - Развод оформили в августе. Осенью Ахматова и Шилейко поженились и уехали в Москву в надежде устроиться там. Но им удалось найти лишь временное пристанище, и вскоре они вернулись в Петроград».
Владимир (Вольдемар) Казимирович Шилейко родом из небогатой семьи чиновника.
«Он очень рано стал заниматься изучением языков. В 7 лет самостоятельно учил древнееврейский. Гимназистом прочитал в подлинниках сочинения античных авторов, начал занятия Древним Востоком и вскоре уже переписывался на равных с крупнейшими востоковедами Европы, - читаем в книге «Анна Ахматова и Фонтанный дом» Н.И. Поповой и О.Е. Рубинчик (СПб.: Невский Диалект, 2000). - В период учебы на факультете восточных языков Петербургского университета изучил шумерский, семитские, египетский, коптские языки; им были опубликованы древневосточные тексты из русских собраний. В то же время Шилейко был признан одним из лучших европейских копировальщиков клинописных текстов. В 1915 году вышла его книга «Вотивные надписи шумерийских правителей», в 1916 году ей была присуждена большая серебряная медаль Российского Археологического Общества».
До революции Владимир Шилейко служил домашним учителем у Шереметевых (у внуков графа С.Д. Шереметева - Бориса и Николая), занимавших на набережной Фонтанки огромный «Фонтанный Дом», где и поселились молодожены. Так Ахматова впервые оказалась в том самом величественном здании с девизом «Deus conservat omnia» (Бог хранит все (лат.)) на гербе. Владимир Казимирович был в добрых дружеских отношениях и со всем семейством Шереметевых, они ценили его компетентность. Комнату, где жил Шилейко, называли «шумерийской кофейней», потому что она пропахла кофе и была завалена табличками с шумерийской клинописью. «Я десять лет прожила с хеттскими табличками», - напишет позже поэтесса.
Через много лет, вспоминая свое решение выйти замуж за Шилейко, Ахматова говорила, что ее привлекало быть полезной великому ученому.
«Возможно, ей казалось, что, посвятив свой талант интересам мужа, она решит для себя проблему брака, в котором не будет места соперничеству, как это было с Гумилевым, - пишет Аманда Хейт в своей книге «Анна Ахматова». - Но Шилейко нужна была жена, а не поэтесса, и он сжигал ее рукописи в самоваре. С самого начала свое чувство к нему она описывала далеко не в радужных красках.
В стихотворении 1917 года она говорила:
Ты всегда таинственный и новый.
Я тебе послушней с каждым днем,
Но любовь твоя, о друг суровый,
Испытание железом и огнем.
Запрещаешь петь и улыбаться,
А молиться запретил давно.
Только б мне с тобою не расстаться,
Остальное все равно!
Так, земле и небесам чужая,
Я живу и больше не пою,
Словно ты у ада и у рая
Отнял душу вольную мою».
Ахматова страдала от «сатанинской ревности» Владимира Шилейко. Его стремление безраздельно господствовать привели ее к пониманию того, что у ревности и самовластья нет ничего общего с любовью.
В апреле 1918 года Ахматова писала:
Ах, за что ты караешь меня,
Я не знаю моей вины.
Если надо - меня убей,
Но не будь со мною суров.
От меня не хочешь детей
И не любишь моих стихов.
В июле того же года:
От любви твоей загадочной,
Как от боли, в крик кричу,
Стала желтой и припадочной,
Еле ноги волочу.
«Мне муж - палач, а дом его - тюрьма», - это написано в 1921 году, а в 1922:
Шепчет: «Я не пожалею
Даже то, что так люблю, -
Или будь совсем моею,
Или я тебя убью».
Владимир Шилейко
Некоторые современники пишут, что Владимир Шилейко даже запирал жену на замок, ну а скандалы были вообще обычным делом.
«Катастрофа, а не муж», - говорил о Владимире Шилейко Николай Гумилев. О том, как состоялся развод с Гумилевым, Ахматова рассказывала молодому литератору Павлу Николаевичу Лукницкому, который пришел к ней в 1924 году, чтобы с ее помощью и участием собрать материалы о жизни Гумилева. Лукницкий писал, что в апреле 1918 года, когда Николай Степанович вернулся из-за границы, где был в составе Экспедиционного корпуса, продолжавшего военные действия, Ахматова попросила:
«Дай мне развод». Он страшно побледнел и сказал: «Пожалуйста...» Не просил ни остаться, ничего не спрашивал даже. Спросил только: «Ты выйдешь замуж? Ты любишь? АА (Анна Андреевна Ахматова - прим. авт.) ответила: «Да». - «Кто же он?» - «Шилейко». Николай Степанович не поверил: «Не может быть! Ты скрываешь, я не верю, что это Шилейко».
Глиняные таблички с клинописью Владимир Шилейко переводил «с листа» вслух, а Ахматова с голоса записывала перевод.
«Они выходили на улицу на час, - записал с ее слов Лукницкий, - гуляли, потом возвращались - и до 4 часов ночи работали... АА писала под его диктовку. По шесть часов подряд записывала. Во «Всемирной литературе» должна быть целая кипа переводов ассирийского эпоса, переписанных рукой АА...»
«Вчера у Анны Ахматовой, - записал Корней Иванович Чуковский в своем «Дневнике» 19 января 1920 года. - Она и Шилейко в одной большой комнате, - за ширмами кровать. В комнате сыровато, холодновато, книги на полу. У Ахматовой крикливый, резкий голос, как будто она говорит со мною по телефону. Глаза иногда кажутся слепыми. К Шилейке ласково - иногда подходит и ото лба отметает волосы. Он зовет ее Аничка. Она его Володя. С гордостью рассказывала, как он переводит стихами a livre ouverte - целую балладу, - диктует ей прямо набело!» (цит. по книге «Анна Ахматова и Фонтанный Дом» Поповой Н.И. и Рубинчик О.Е).
С октября 1920 года Ахматова начала служить в библиотеке Петроградского агрономического института (Фонтанка, 6). От работы она получила две комнаты на Сергиевской улице в доме 7, где жила до осени 1921 года. Переезд на Сергиевскую она считала концом брака с Шилейко, хотя полного разрыва отношений не произошло. П.Н. Лукницкий записал с ее слов:
«Пока видела, что Шилейко безумен, - не уходила от него, не могла уйти. В первый же день, как увидела, что он может быть без нее - ушла от него».
Уйдя от него, еще год прожила с ним в одной комнате - на Сергиевской, 7, куда пустила его, потому что он был бесприютен.
Цикл стихотворений, посвященный Владимиру Шилейко, Ахматова назвала «Черный сон» (в другом варианте - «Дурной сон»). О браке с Шилейко она говорила Лукницкому:
«К нему я сама пошла... Чувствовала себя такой черной, думала, очищение будет... Пошла, как идут в монастырь, зная, что потеряет свободу, всякую волю».
В 60-е годы Ахматова рассказывала об этом периоде своей жизни А.Г. Найману:
«О браке с Шилейко она говорила как о мрачном недоразумении, однако без тени злопамятности, скорее весело и с признательностью к бывшему мужу, тоном, нисколько не похожим на гнев и отчаяние стихов, ему адресованных: «Это все Коля и Лозинский: «Египтянин, египтянин!..» - в два голоса. Ну, я и согласилась». (цит. по книге «Анна Ахматова и Фонтанный Дом» Поповой Н.И. и Рубинчик О.Е).
Ахматова считала Шилейко человеком, «невозможным для совместного обитания»: он запрещал ей выступать, заставлял сжигать, не распечатывая, все полученные ею письма, ревновал не только к мужчинам, но и к стихам...
Официальный развод состоялся лишь 8 июня 1926 года, когда Владимир Шилейко решил оформить свои отношения с Верой Константиновной Андреевой. После этого в документах Анны Андреевны появилась фамилия Ахматова.
Этот псевдоним возник гораздо раньше. Отец поэтессы Андрей Горенко относился к литературным опытам дочери с предубеждением. В итоге он запретил ей подписываться фамилией «Горенко». «И не надо мне твоего имени», - ответила ему дочь. Анна обратилась к генеалогическому древу семьи и посчитала, что фамилия ее бабушки Ахматова звучит мощно и величественно. Стихи под псевдонимом «Ахматова» были впервые опубликованы в 1911 году.
Об этом псевдониме замечательно сказал Иосиф Бродский в эссе «Муза плача»:
«...пять открытых «а» обладали гипнотическим эффектом и естественно поместили имени этого обладательницу в начало алфавита русской поэзии. В каком-то смысле это имя оказалось её первой удачной строчкой, запоминающейся тотчас своей акустической неизбежностью…».
Ну а то, что бабушка Ахматовой была татарской княжной - семейный миф. Хотя Ахматовы на самом деле довольно старинный дворянский род, по всей видимости, происходивший от обрусевших служилых татар. Всю жизнь Анна Андреевна была убеждена, что в ее жилах течет кровь ханов Золотой Орды, неоднократно вспоминала и писала об этом.
Вовсе нет у меня родословной,
Кроме солнечной и баснословной…