Умер от «солнечных стрел» и «убийственного» предисловия
В 12 часов 30 минут 8 января 1934 года в комнате коммунальной квартиры, находившейся в полуподвальном этаже дома № 53 на Плющихе, умер 53-летний писатель-символист Андрей Белый, которого часть современников считала гением, а другая часть - представителем «обреченной на гибель буржуазной интеллигенции».
Андрей Белый
Причиной преждевременной кончины писателя стали несколько кровоизлияний в мозг, первое из которых произошло 15 июля 1933 года в Коктебеле (стало следствием теплового удара), а второе - 3 декабря 1933 года, причиной которого, как считали многие представители московской интеллигенции, могло стать предисловие к изданной незадолго до этого книге воспоминаний Андрея Белого «Начало века», написанное Львом Каменевым - в недавнем прошлом видным партийным и государственным деятелем. Каменев в этом предисловии доказывал, что автор «Начала века» всю свою жизнь «проблуждал (…) на самых затхлых задворках истории и литературы».
«Октябрьская революция спасла кое-кого из этого поколения буржуазной интеллигенции - например, автора «Начала века», - быть может, еще спасет кое-кого. Но чтобы спасти их, она должна была взять их за шиворот и сорвать с того пути, по которому они двигались, ибо по самому своему характеру это была обреченная на гибель группа»,
- писал в предисловии Лев Борисович.
Для Андрея Белого этот «вердикт» высокопоставленного представителя власти стал страшным ударом. Дело в том, что со времени возвращения из эмиграции (1923 год) до начала 30-х годов он находился «на обочине» официального литературного процесса, и лишь 30-ые годы были отмечены его попытками как-то приспособиться к советской идеологии и зарекомендовать себя как благонадежного советского писателя. В 1933 году Андрей Белый выпустил большой роман «Москва», потом в издательстве ГИХЛа вышли воспоминания «Начало века», на момент смерти к печати готовилась его книга о Гоголе. Однако после предисловия Каменева Андрей Белый понял, что «своим» здесь он уже не станет никогда. О том, каким ударом для писателя стало это предисловие, можно судить по свидетельствам очевидцев.
Так, Нина Гаген-Торн в письме Иванову-Разумнику сообщала:
«Очень сильно повлияло на него предисловие Каменева. (…) Борис Николаевич был взбешен и выведен из себя. Случилось второе кровоизлияние 3/XII. 8 декабря его отправили в больницу, а 8 января он умер».
(цитата из монографии М. Л. Спивак «Первые отклики на смерть Андрея Белого в советской печати»).
Как пишет Спивак, болезненная реакция писателя на это предисловие зафиксирована также в дневнике С.Д. Спасского, в записи, сделанной со слов второй жены Андрея Белого - Клавдии Бугаевой, сказанных сразу после смерти мужа:
«Предисловие к «Началу века» поразило. Я никогда не был шутом, а он меня сделал шутом. Как я теперь появлюсь в ГИХЛ? (от автора: говорил Андрей Белый). (…) Однажды, вернувшись домой, обессиленный, прилег на кровать, свернувшись, и сказал: «А всё-таки ушиб меня Каменев…»».
Как пишет Моника Спивак, его кончина породила, по крайней мере, в эмигрантских кругах миф о Белом как поэте-пророке, загодя предсказавшем свою смерть в стихотворении «Друзьям», написанном в Париже в 1907 году:
«Золотому блеску верил,
А умер от солнечных стрел.
Мыслью века измерил,
А жизнь прожить не сумел…».
А в советской печати это событие в очередной раз поставило «ребром» вопрос о месте «поэта в рабочем строю».
По случайному совпадению в день кончины Белого происходило первое в 1934 году заседание Секретариата Оргкомитета Союза советских писателей, то есть, все, с кем требовалось согласовывать процедуру похорон и прочие нюансы «увековечения», были на месте. Сохранился протокол этого заседания, проходившего под председательством главного редактора журнала «Литературный критик» Павла Юдина. Как сообщала «Литературная газета» 11 января 1934 года, после обсуждения «узбекского вопроса» (обсуждалась задача выпуска к 10-летию УзССР сборника узбекской художественной литературы), Юдин объявил о смерти писателя Андрея Белого. После этого тов. Юдин предложил почтить его смерть вставанием. Участники заседания постановили: для организации похорон создать Комиссию в составе писателей Пильняка, Санникова, Вихрева, Ермилова, Пастернака, Крутикова, Симмена. Поручить Комиссии поставить вопрос перед Оргкомитетом об отпуске средств на организацию похорон и об обеспечении семьи покойного. Было также принято решение о том, что церемония прощания будет проходить в зале Оргкомитета Союза советских писателей на улице Воровского (ныне: Поварская), где 9 января состоится гражданская панихида с назначенными ораторами и музыкантами. Было также решено, что у гроба будет выставлен почетный караул, а мозг усопшего будет передан в Институт мозга, тело 10 января кремируют, а урну с прахом захоронят на Новодевичьем кладбище (захоронение состоялось 18 января).
Вечером того же дня (18 января), как отмечено в дневниковых записях П.Н. Зайцева, состоялось заседание в издательстве «Академия», заведующим которого был тот самый Каменев, написавший «убийственное» предисловие к «Началу века». В заседании участвовали вдова писателя - Клавдия Бугаева и его коллеги «по цеху»: Борис Пильняк, Петр Зайцев, Григорий Санников и Борис Пастернак. От издательства «Академия» выступил Лев Каменев, и по иронии судьбы именно он с готовностью взялся за выпуск посмертного сборника стихов Андрея Белого. Однако в споре с Петром Зайцевым о размере гонорара, причитавшегося вдове, Каменев обронил фразу, что это, по его мнению, будет первое и последнее издание стихов Белого. Как выяснилось впоследствии, не зря Лев Борисович был видным партийным деятелем - политическое чутье у него было отменное: действительно, имя Белого - символиста и мистика - на долгие десятилетия в Советском Союзе оказалось фактически под запретом.