Несостоявшаяся отставка наркома
2 ноября 1917 года Анатолий Луначарский в ответ на бомбардировку Кремля большевиками покинул свой пост наркома просвещения, направив официальное заявление об отставке в Совнарком.
Анатолий Луначарский
Как рассказывается в книге Юрия Борева «Луначарский» (серия «ЖЗЛ»), первой эту сенсационную новость опубликовала меньшевистская газета «Новая жизнь». Свое решение Луначарский объяснил тем, что не может работать под гнетом таких фактов, как разрушение Кремля и других исторических памятников.
Как сообщается в книге «Московский Кремль после артиллерийского обстрела 1917 года», в последних числах октября Кремль неоднократно подвергался артобстрелам в ходе боев большевиков с юнкерами:
«В исторических публикациях указывается различное время начала артиллерийского обстрела Кремля. Самой распространенной датой является 31 октября, после трех часов дня. В основе этой датировки лежат опубликованные в 1934 году воспоминания Н.С. Тулякова, начальника артиллерийской батареи мастерских тяжелой артиллерии. Согласно этим мемуарам, первые выстрелы по Кремлю были сделаны утром 31 октября от Андроникова монастыря - батарея направлялась разоружать юнкеров в Крутицких казармах, но с площади открылся вид на Спасскую башню и в ее направлении было выпущено четыре снаряда, после чего артиллеристы продолжили свой путь».
Артобстрел Кремля также велся из палисадника церкви Никиты Мученика на Швивой горке.
«Для размещения тяжелого шестидюймового орудия был выбран палисадник церкви Никиты Мученика на Швивой горке (юго-западный склон московского Таганского холма в Заяузье (от автора: современные улицы Верхняя Радищевская, Яузская и Гончарная). Запертые ворота и протесты сторожа и духовенства не могли остановить красногвардейцев. Артиллеристы были восхищены выбором позиции. Действительно, Кремль был виден как на ладони... в любую точку без единого промаха можно было класть снаряды».
(Цитата из книги «Московский Кремль после артиллерийского обстрела 1917 года»).
Никольские ворота Кремля после артобстрелов
Луначарский был возмущен дошедшими до него слухами о варварском разрушении исторических памятников. Он написал на имя председателя Совета народных комиссаров официальное заявление об отставке и пошел к Ленину.
«Когда Анатолий Васильевич вошел в кабинет, Ленин заканчивал беседу со Свердловым и Бонч-Бруевичем. Поздоровавшись с Луначарским и пригласив его сесть, Ленин вновь вернулся к тому делу, которым был занят. После обмена репликами со Свердловым Ленин подписал бумагу, поданную Бонч-Бруевичем, и обратился к Луначарскому:
- Очень хорошо, что зашли, Анатолий Васильевич. Я хотел поговорить с вами об архиважном деле. Вы должны понять, что необходимейшей задачей дня стало привлечение к созидательной работе буржуазной интеллигенции. Именно эта задача является сегодня краеугольным камнем деятельности вашего наркомата… Однако вы бледны и не слушаете меня… Что с вами? Вы нездоровы?
- В известном смысле нездоров, Владимир Ильич, - ответил Луначарский. - Я не могу нести ответственность за культуру, не могу строить культуру, если в это время ее от имени советской власти варварски разрушают.
- Да о чем это вы? - удивился Ленин.
- Я слышал, что во время боев в Москве с войсками Временного правительства была применена артиллерия, что вызвало разрушение ценнейших памятников культуры. Я вынужден в этих условиях сложить с себя полномочия руководителя культуры. Я написал заявление об отставке и решил выйти из правительства.
С этими словами Луначарский протянул Ленину заявление. Ленин, не прочитав бумагу, нахмурился, а потом энергично сказал:
- Как вы, Анатолий Васильевич, можете придавать такое значение тому или иному старому зданию, как бы оно ни было хорошо, когда речь идет о создании общественного строя, который способен творить красоту, безмерно превосходящую все, о чем только могли мечтать в прошлом?
- Владимир Ильич, для меня храм Василия Блаженного - это не просто хорошее старое здание…
Ленин, казалось, думал о чем-то стороннем. Вдруг он расхохотался, приведя Луначарского в замешательство и недоумение. «Что его так рассмешило?» - подумал он, выжидательно глядя на Ленина, который, переворачивая карандаш, тихонько ударял то заточенным, то тупым концом по столу. Помолчав, Ленин, улыбаясь, сказал:
- А знаете, Анатолий Васильевич, это замечательно, что вы так остро переживаете всякий урон, наносимый нашей культуре. Это значит, что вы - на своем месте. Вам возглавлять Наркомпрос, вам бороться за сохранение и приумножение культурных ценностей. Лучшего наркома просвещения нам не найти! А то, что вы не упиваетесь властью и готовы от нее отказаться, это тоже хорошо. Знаете, как говорят французы: власть можно доверить человеку, который ею немного тяготится.
Затем уже совершенно серьезно продолжил:
- Нашли, батенька, повод и время для отставки. Культурные ценности не берегут, видите ли! В Москве шел бой. Понимаете, бой! И не в храм стреляли московские большевики, а во врагов революции. Вы - нарком, вы наделены широчайшими полномочиями. И в следующий раз я с вас первого спрошу, что предпринял наркомат для спасения культурных ценностей, в том числе и во время ведения боевых действий.
Тут рассмеялся Луначарский от неожиданного поворота в разговоре. А Ленин продолжал:
- Вот что, Анатолий Васильевич, пусть эта бумага полежит у меня. Я посоветуюсь с товарищами и дам вам окончательный ответ. Сердит я на вас, очень сердит. Огорчили вы меня: отставка в такое время!», - так воспроизводятся детали этой исторической беседы, изменившей решение наркома, в книге «Луначарский».
Нарком забрал свое заявление об отставке, а уже 3 ноября 1917 года опубликовал обращение «Ко всем гражданам России!», в котором призывал беречь народное достояние. Он писал:
«Непередаваемо страшно быть комиссаром просвещения в дни свирепой, беспощадной, уничтожающей войны и стихийного разрушения… Нельзя оставаться на посту, где ты бессилен. Поэтому я подал в отставку. Но мои товарищи, народные комиссары, считают отставку недопустимой. Я остаюсь на посту. Но я умоляю вас, товарищи, поддержите меня, помогите мне. Храните для себя и потомства красы нашей земли. Будьте стражами народного достояния».
Собор Двенадцати апостолов после обстрелов.
В этом документе он сообщал, что его отставка не принята и что он остается на посту, «пока ваша воля не найдет более достойного заместителя».
7 ноября 1917 года Анатолий Луначарский выступил в «Известиях» со статьей «В трудный час», в которой признал свою ошибку:
«Каковы бы ни были наши разногласия, мы не смеем дезорганизовывать тот центральный государственный аппарат, количественно и так слабый, которым вынужден пока пользоваться трудовой народ в своей первой самостоятельной борьбе».
Впоследствии Анатолий Васильевич еще несколько раз по разным поводам подавал заявления об отставке, но несмотря на это, продолжал занимать свой пост до сентября 1929 года, видимо, потому, что мог вовремя остановиться, находя компромисс между непримиримой принципиальностью и целесообразностью…