Вот и наступило 4 ноября, день, который для большинства россиян является очередным выходным днем. Многие наши соотечественники так до сих пор и не понимают, что же мы, собственно, празднуем, и в чем содержание этого праздника.
До 2005 года его отмечали только православные верующие: 4 ноября (по новому стилю) - день Казанской иконы Божией Матери. На день освобождения Москвы от поляков он пришелся по той причине, что список именно этой чудотворной иконы освободители Москвы несли в своих рядах.
На мой взгляд, проблема плохой приживаемости Дня народного единства в сознании наших современников связана еще с одним важным моментом. Идеологи пытавшиеся сделать из праздника средство консолидации нашего современного общества, допустили небольшую оплошность.
Во-первых, никакого социального единства герои Ополчения Минина и Пожарского отнюдь не демонстрировали. Боярская элита общества почти целиком была на стороне польских интервентов и сидела вместе с ними в осаде в Московском Кремле. Лишь на завершающем этапе формирования ополчения в его состав вошли представители нескольких боярских фамилий, которые при этом тут же потребовали соблюдения принципов местничества и первых мест для себя в составе «Совета всея земли» - временного правительства, сформированного ополченцами.
Крестьян в ополчении почти не было. Казаки же показали себя с худшей стороны, преследуя лишь самые корыстные цели. Даже в решающих боях под стенами Москвы казаки, договорившись о совместных действиях с ополченцами, постоянно их подводили, то отказываясь поддержать воинов Пожарского, то вдруг неожиданно потребовав платы за свое участие в освобождении Москвы. Лишь вмешательство архимандрита Троице-Сергиева монастыря св. Дионисия (Зобниновского) и келаря Авраамия (Палицына), пообещавших казакам деньги из монастырской казны, убедили последних выступить на помощь ополченцам.
Основной силой, составившей ополчение, были те, кого сегодня навали бы «средним классом». Небогатые служилые дворяне (в основном, провинциальные) и посадские люди, то есть горожане - купцы и ремесленники, - именно они проявили наибольшую сознательность и патриотизм, именно они были в меньшей степени зависимы от каких-то узких и корыстных целей, больше радели о благе Отечества.
Так что же в таком случае мы должны (и должны ли вообще?) праздновать, кого и за что прославлять, вспоминая события 1612 года? Думаю, что все-таки память о спасении России от смуты мы обязаны чтить и видеть в подвиге ополченцев Минина и Пожарского очень важный для нас сегодня пример для подражания. Дело в том, что вся эпопея Народного ополчения и даже более ранние события смутного времени чаще всего представляются как освобождение страны от внешнего врага. Это все так, и в то же время - не так. Потому что польская интервенция - это лишь завершающий этап смутного времени.
Смута, прежде всего, была в душах людей: сами русские как будто впали в массовое неистовое помешательство, ринулись в стихию, которую тогда на Руси очень метко называли «воровством» - не в смысле кражи, а в смысле отвержения всех традиционных устоев, на которых зиждилось русское общество, отвержения принципов христианской морали, хищнического отношения к своей стране и своим соотечественникам. Произошло массовое забвение того, что такое чувство долга, верность присяге и даже Православной вере.
И все нашлись те немногие, кто подобно Минину и Пожарскому в этом воцарившемся наяву аду, совершив над собой духовно-нравственное усилие, посмотрели на сложившуюся ситуацию иначе. Именно в этом величие их подвига: очень немногочисленные (в момент пика активности ополчения в его рядах было не более 10 тысяч человек) они все же смогли возвыситься над обуявшей страну стихией «воровства», поставить интересы Отчества выше своих собственных и начать борьбу за возрождение России. И действительно, произошло чудо: горстка самоотверженных патриотов при равнодушном молчании миллионов других обитателей России смогла разбить и изгнать почти вдвое превосходящие силы врага и начать почти с нуля восстанавливать разоренную Родную землю.
До 2005 года его отмечали только православные верующие: 4 ноября (по новому стилю) - день Казанской иконы Божией Матери. На день освобождения Москвы от поляков он пришелся по той причине, что список именно этой чудотворной иконы освободители Москвы несли в своих рядах.
На мой взгляд, проблема плохой приживаемости Дня народного единства в сознании наших современников связана еще с одним важным моментом. Идеологи пытавшиеся сделать из праздника средство консолидации нашего современного общества, допустили небольшую оплошность.
Во-первых, никакого социального единства герои Ополчения Минина и Пожарского отнюдь не демонстрировали. Боярская элита общества почти целиком была на стороне польских интервентов и сидела вместе с ними в осаде в Московском Кремле. Лишь на завершающем этапе формирования ополчения в его состав вошли представители нескольких боярских фамилий, которые при этом тут же потребовали соблюдения принципов местничества и первых мест для себя в составе «Совета всея земли» - временного правительства, сформированного ополченцами.
Крестьян в ополчении почти не было. Казаки же показали себя с худшей стороны, преследуя лишь самые корыстные цели. Даже в решающих боях под стенами Москвы казаки, договорившись о совместных действиях с ополченцами, постоянно их подводили, то отказываясь поддержать воинов Пожарского, то вдруг неожиданно потребовав платы за свое участие в освобождении Москвы. Лишь вмешательство архимандрита Троице-Сергиева монастыря св. Дионисия (Зобниновского) и келаря Авраамия (Палицына), пообещавших казакам деньги из монастырской казны, убедили последних выступить на помощь ополченцам.
Основной силой, составившей ополчение, были те, кого сегодня навали бы «средним классом». Небогатые служилые дворяне (в основном, провинциальные) и посадские люди, то есть горожане - купцы и ремесленники, - именно они проявили наибольшую сознательность и патриотизм, именно они были в меньшей степени зависимы от каких-то узких и корыстных целей, больше радели о благе Отечества.
Так что же в таком случае мы должны (и должны ли вообще?) праздновать, кого и за что прославлять, вспоминая события 1612 года? Думаю, что все-таки память о спасении России от смуты мы обязаны чтить и видеть в подвиге ополченцев Минина и Пожарского очень важный для нас сегодня пример для подражания. Дело в том, что вся эпопея Народного ополчения и даже более ранние события смутного времени чаще всего представляются как освобождение страны от внешнего врага. Это все так, и в то же время - не так. Потому что польская интервенция - это лишь завершающий этап смутного времени.
Смута, прежде всего, была в душах людей: сами русские как будто впали в массовое неистовое помешательство, ринулись в стихию, которую тогда на Руси очень метко называли «воровством» - не в смысле кражи, а в смысле отвержения всех традиционных устоев, на которых зиждилось русское общество, отвержения принципов христианской морали, хищнического отношения к своей стране и своим соотечественникам. Произошло массовое забвение того, что такое чувство долга, верность присяге и даже Православной вере.
И все нашлись те немногие, кто подобно Минину и Пожарскому в этом воцарившемся наяву аду, совершив над собой духовно-нравственное усилие, посмотрели на сложившуюся ситуацию иначе. Именно в этом величие их подвига: очень немногочисленные (в момент пика активности ополчения в его рядах было не более 10 тысяч человек) они все же смогли возвыситься над обуявшей страну стихией «воровства», поставить интересы Отчества выше своих собственных и начать борьбу за возрождение России. И действительно, произошло чудо: горстка самоотверженных патриотов при равнодушном молчании миллионов других обитателей России смогла разбить и изгнать почти вдвое превосходящие силы врага и начать почти с нуля восстанавливать разоренную Родную землю.
Но даже несмотря на его значение, мы не можем воспринимать его как День Народного Единства.
Блог Романа Авдеева - Очередной выходной день?
Reply
Leave a comment