Человек и Машина
Я с большим интересом, хоть и с некоторым запозданием прочитал некоторые статьи уважаемого ibsorath-сан в его замечательном журнале http://ibsorath.livejournal.com/ , в том числе о средствах коммуникации и критическом анализе художественного произведения.
Полностью разделяя точку зрения автора относительно прелестей и опасностей «технологических расширений тела», обратил внимание на принципиальное, и, на мой взгляд, парадоксальное отличие между механическими расширителями «опорно-двигательного аппарата» и медийно-сетевыми расширениями психического пространства личности, иными словами, между «компьютером» и «паровозом».
С одной стороны, и то, и другое является технологией, «Машиной», и, с точки зрения «жертв, луддитов и овощей», в традиционном дискурсе взаимоотношений «Человек - Машина» обладает одинаковой «силой очарования/степенью опасности». Не вставая ни на чью сторону, я предлагаю рассмотреть этот мезальянс не в практическом плане выбора приоритета «личность/технология», а в образно-метафорическом ракурсе современного технократического мифотворчества.
Медийный «паук», сетевой монстр-моллюск/пелевинский «ротанус», обитающий в лабиринтах интернета Минотавр, коварная Матрица, кроненберговский жук, оруэлловсий «телекран» - далеко не полный перечень эпитетов, составляющих обобщенный портрет кибернетического мозга - мирового спрута, оплетающего своими щупальцами доверчивое человечество. Портрет, прямо скажем, нелицеприятный и явно тенденциозный, всеми доступными художественными приемами стремящийся создать «образ врага».
А теперь вспомним платоновского Пухова - «сокровенного человека». «Ему лишь бы машина была, там он считал себе дома..». «Для Пухова это было самое милое дело: день и ночь вращается машина - умная, как живая, неустанная и верная, как сердце.» А вот портрет другого «Человека-Паровоза»,несколько более современного: «...глядя, как Джон играет с роботом, я вдруг поняла......Что Терминатор никогда не устанет, никогда не бросит его. Никогда не сделает ему больно. Никогда не накричит на него, не напьётся и не ударит. Не скажет, что занят и ему некогда. Он всегда будет рядом и умрёт, защищая его.»
Можно продолжить платоновским же : «Наставник долго смотрел на паровоз и наполнялся обычным радостным сочувствием. Паровоз стоял великодушный, громадный, теплый на гармонических перевалах своего величественного, высокого тела. Наставник сосредоточился, чувствуя в себе гудящий безотчетный восторг.» (А. Платонов, « Происхождение мастера»)
В чем причина столь разной эмоциональной, эстетической и идеологической интерпретации образа машины-организма, простой, по сути, технологии? Там паук, коварный монстр, склизкий моллюск, здесь - верный и надежный рыцарский конь, если не сам рыцарь, без страха и упрека. Может быть, причина кроется в изначальной человеческой «тяге к технике», именно в «любовании техно-артефактами» , как в некой разновидности некрофилии, любви к «мертвой материи»?
Более того, человеку свойственно одушевлять и обожествлять и безжизненную, по сути, технологию: «Наставник отлично знал, что машины живут и движутся скорее по своему желанию, чем от ума и умения людей: люди здесь непричем». Для Платонова машина «...больше мастеровых и по размеру, и по смыслу».
Заметьте, как это платоновское одушевление и любование мертвым железным конем- монстром контрастирует с пелевинской оценкой монстра « живого», виртуального:
«По природе оранус - примитивный виртуальный организм паразитического типа. Но его особенность заключается в том, что он не присасывается к какому-то одному организму-донору, а делает другие организмы своими клетками. Каждая его клетка - это человеческое существо с безграничными возможностями и природным правом на свободу. Парадокс заключается в том, что оранус как организм эволюционно стоит гораздо ниже, чем любая из его клеток. Ему недоступно ни абстрактное мышление, ни даже саморефлексия».
Вопрос, собственно, в следующем: мне, как художнику, интересно, в чем Вы видите причину этой диспропорции, и почему в одном случае в отношения между человеком и машиной «нужно воткнуть сознание и дисциплину», а в другом -- любовь и сострадание?