Изнасилование. Маскулинность.
Изнасилование - общественный институт патриархата
Воспроизведение (мимеcис/μίμησις) - ключевое понятие в процессе передачи опыта от одних людей к другим и превращения его в догмы, универсальности, реалии. Средством, с помощью которого человек вовлекается в коллективный мимеcис, является характер (греч. "характеин" - "наносить отпечаток").
Маскулинность, как уже говорилось, представляет собой шизоидную структуру, построенную вокруг "ядерного" комплекса "невежества-страха-тщеславия" . Под шизоидной структурой (по теории К. Наранхо) я понимаю поведенческое разрешение "невежества-страха-тщеславия" в "жадность-ненависть-зависть-ярость". Главной чертой шизоидного характера является жадность - стремление к присвоению, основанное на тайном убеждении в недостаточности собственных ресурсов, в собственной "нищете". Присвоение здесь концентрируется в стремлении "не отдавать", "удержать", на скупости в противоположность щедрости. Когнитивная мотивация позиции присвоения - уверенность в том, что контакт с другими истощает и ослабляет. Контакт с внешним миром и другими людьми мыслится жадным человеком как угроза обеднения и банкротства, как угроза невосполнимой утраты того немногого, что он имеет. Жадность характеризуется параноидальным стремлением к контролю, а стремление к контролю ведет к стремлению стереть чужие границы, что, в свою очередь, возвращается к человеку в форме иррационального, суеверного страха "быть поглощенным" другими.
Жадный человек никогда не просит (т.к. боится, что ему сформулируют ответные требования), он ожидает, что другие удовлетворят его желания просто по факту его присутствия в мире. Это ожидание имеет две линии разрешения: претензия (зависть) и агрессия (ненависть), замыкающиеся на ярости, старательно рационализируемой и возводимой в теоретические системы (среди которых мизогиния всегда на первом месте).
По моим наблюдениям, маскулинность в первую очередь отличается базовой индиффирентностью/базовым равнодушием - "после меня хоть потоп". Эта индифферентность формируется вокруг внушаемого с детства чувства избранности, некоего "права рождения", так как общество внушает, что все, и в первую очередь, женщины, обязаны, а мужчины лишь получают от них то, что должны иметь по праву рождения.
В социальной психологии давно установлено, что люди меньше сочувствуют тем, кто стоит ниже их на социальной лестнице и больше - тем, кто стоит выше (потому что стараются идентифицироваться с социально более ценными), именно поэтому мужчины меньше сочувствуют женщинам, чем наоборот. У избранных сочувствие к остальным (не избранным) предположить более, чем странно, и поэтому маскулинность - это равнодушие, индифферентность.
Маскулинность объясняет многое в побуждениях мужчин совершающих сексуальное насилие.
1. Изнасилование из равнодушия (или эксплозивное/ситуативное изнасилование, см. выше "Видишь, до чего ты меня довела?").
Боб Дейтч пишет об этом так:
"Почему мужчины насилуют женщин? Совсем не потому, что они ненавидят их. Охотники охотятся не потому, что они ненавидят животных. Нет, они охотятся потому, что это весело, потому что им нравится мясо, потому что охота - это способ провести время с друзьями и укрепить дружбу. Они не ненавидят животных, они просто не считают, что животным нужно сочувствовать, они считают страдания животных менее важными, чем их желание хорошо провести время. Мужчины насилуют женщин не потому, что они ненавидят женщин, а потому, что им просто наплевать на женщин (или, по крайней мере, на тех женщин, которых они насилуют). Они хотят что-то, и они это берут, и им абсолютно все равно, что чувствует при этом другой человек. Многие насильники насилуют не потому, что они хотят причинить вред женщине, они просто не воспринимают ее как живого человека. Они просто хотят секса, а чувства женщины для них не существуют и не имеют никакого значения. В конце концов, это же всего лишь женщины."
Это самый распространенный и "менее патологический" случай - это всё сплошь "хорошие люди", как выясняется на суде (если дело доходит до суда), законопослушные граждане, примерные семьянины и т.д. (они вправду такие). Ситуация реализует миф о том, что сексуальность - это что-то такое, чем обладают женщины (и только они). В нашем обществе символически "сексуальность/секс" и "женщина" - это одно и то же; тогда мужчины оказываются символически обделенными. Почему женщины никогда не насилуют? - Потому что для общества сексуальность - это то, чем обладают женщины: патриархатном обществе женщины не насилуют, точно так же, как богатые люди не грабят. "Обделите" избранного - и вы получите в ответ насилие, потому что в менталитете избранности речь идет о ситуации, требующей немедленного исправления.
Когда появляется интрапсихическое требование исправления и возмездия за “обездоленность”, начинается развитие патологии, и дальнейшие мотивы изнасилования (и насильников) всё больше в ней увязают.
Но патологических насильников, на самом деле, количественно мало (и их вылавливает полиция). Обычно сексуальным насилием безнаказанно занимаются бюргеры, крестьяне, пролетарии, миллионеры, но это психически нормальные люди, они просто равнодушны к тем, кого считают ниже себя, их никто не вылавливает и даже не осуждает.
Многие думают, что "они могут себя контролировать", но разница между психической патологией и ее отсутствием часто не так заметна, как может показаться. Жадный и равнодушный человек пытается взять ситуацию, в которой чувствует себя несправедливо обделенным, под контроль, - и мы имеем
2. Изнасилование ради власти.
Совершающим изнасилование ради власти чужд мотив удовольствия. Их интересует только собственный статус, подтверждение собственной маскулинности и принадлежности к группе избранных. Маскулинность - хрупкая конструкция, ее надо постоянно подтверждать (особенно в собственных глазах), оберегать и защищать любой ценой, иначе ее можно потерять и стать низшим из низших, хуже, чем пустое место. Маскулинность определяется тем, способен ли ты захватить власть, взять то, что принадлежит тебе по праву рождения. Самым маскулинным будет тот, кто имеет власть над другими мужчинами, но сойдет и любое властвование, любое приобретение (мотив жадности). Поэтому насилующие ради власти воспринимают сексуальное насилие над женщиной просто как завоевание, приобретение в собственность. Такие потом начинают, "не отходя от кассы", строить планы на будущее, спрашивать и настаивать на том, что женщина получила удовольствие, что она влюблена в него, названивать женщине и навязываться чуть ли не в мужья, пытаться контролировать женщину, угрожая повторением насилия: им нужна демонстрация подчинения со стороны женщины.
Миф, с помощью которого властный насильник рационализирует свои действия, - это миф о том, что жертва “сама этого хотела” и наслаждалась изнасилованием, а фантазия, реализуемая властным насильником, - это фантазия о том, что он с помощью насилия вызывает ответное желание у жертвы. Нет такого тирана (даже самого минимального), который не претендовал бы на всенародную любовь и признание.
Когда претензии не удовлетворяются или удовлетворяются не так, как должно, появляется агрессия и желание отомстить, "поставить на место". “Как смеют женщины не давать мне что-то, что мне так нужно? Как смеют женщины разрушать мою мужественность, отказывая в том, что принадлежит мне по праву?” Как? Они? Смеют? - это мотив агрессивного (и садистического) насильника.
3. Изнасилование с целью причинения увечий или убийство на сексуальной почве (lust murder)
- это осознанное выражение ярости, и эта ярость выражается как физически (сексуальное насилие следует за/сопровождается жестоким избиением или предваряет убийства), так и вербально. Цель сексуального садиста - причинить максимальную боль и ущерб жертве, выразить свое презрение к ней. Сексуальный садист уже не властолюбец, а параноик: он защищается от женских посягательств и провокаций в сторону его мужественности (его хотят кастрировать, ни во что не ставят, унижают, критикуют).
Сексуальные садисты считают изнасилование максимальным актом насилия, который можно совершить против другого человека. Для такого мужчины секс - это оружие, а изнасилование - способ выразить свою ярость, это способ унизить и морально уничтожить жертву. Параноик защищается с помощью изнасилования. Один маленький шаг - и насилие эротизируется, становится единственным способом контакта с "другими". Агрессивный параноик превращается в садиста. Ненависть и контроль над другим человеком уже сами по себе имеют эротический характер, и он получает удовольствие, унижая жертву. Его мотив - наказание и полное уничтожение другого человека, а секс (причем не столько секс, сколько его ритуализация) - это орудие для реализации этого мотива.
Во всех случаях насильник не считает себя таковым, в его представлении его действия однозначно не являются изнасилованием. Именно поэтому я сказала вначале, что сексуальное насилие является проблемой мужчин: мужчины продолжают восхищаться гипермаскулинностью, даже если их учат моральным и этическим принципам, которые ей противоречат. Так, в исследовании Нейла Маламута было найдено, что 30% опрошенных мужчин в его исследовании говорили, что они бы совершили изнасилование, если бы точно знали, что их не поймают. Когда в вопросе слово “изнасилование” заменили на фразу “заставить женщину заниматься сексом” - снова с оговоркой, что их не поймают, то более 50% мужчин сказали, что они бы это сделали (Robin Warshaw, 1988 “I Never Called It Rape”).
Сексизм настолько пронизывает мужскую коллективную идентичность, что любое сомнение, любая критика в адрес этой идеологии воспринимается как личная угроза, нападение и опасность для жизни.
Воспроизведение (мимеcис/μίμησις) - ключевое понятие в процессе передачи опыта от одних людей к другим и превращения его в догмы, универсальности, реалии. Средством, с помощью которого человек вовлекается в коллективный мимеcис, является характер (греч. "характеин" - "наносить отпечаток").
Маскулинность, как уже говорилось, представляет собой шизоидную структуру, построенную вокруг "ядерного" комплекса "невежества-страха-тщеславия" . Под шизоидной структурой (по теории К. Наранхо) я понимаю поведенческое разрешение "невежества-страха-тщеславия" в "жадность-ненависть-зависть-ярость". Главной чертой шизоидного характера является жадность - стремление к присвоению, основанное на тайном убеждении в недостаточности собственных ресурсов, в собственной "нищете". Присвоение здесь концентрируется в стремлении "не отдавать", "удержать", на скупости в противоположность щедрости. Когнитивная мотивация позиции присвоения - уверенность в том, что контакт с другими истощает и ослабляет. Контакт с внешним миром и другими людьми мыслится жадным человеком как угроза обеднения и банкротства, как угроза невосполнимой утраты того немногого, что он имеет. Жадность характеризуется параноидальным стремлением к контролю, а стремление к контролю ведет к стремлению стереть чужие границы, что, в свою очередь, возвращается к человеку в форме иррационального, суеверного страха "быть поглощенным" другими.
Жадный человек никогда не просит (т.к. боится, что ему сформулируют ответные требования), он ожидает, что другие удовлетворят его желания просто по факту его присутствия в мире. Это ожидание имеет две линии разрешения: претензия (зависть) и агрессия (ненависть), замыкающиеся на ярости, старательно рационализируемой и возводимой в теоретические системы (среди которых мизогиния всегда на первом месте).
По моим наблюдениям, маскулинность в первую очередь отличается базовой индиффирентностью/базовым равнодушием - "после меня хоть потоп". Эта индифферентность формируется вокруг внушаемого с детства чувства избранности, некоего "права рождения", так как общество внушает, что все, и в первую очередь, женщины, обязаны, а мужчины лишь получают от них то, что должны иметь по праву рождения.
В социальной психологии давно установлено, что люди меньше сочувствуют тем, кто стоит ниже их на социальной лестнице и больше - тем, кто стоит выше (потому что стараются идентифицироваться с социально более ценными), именно поэтому мужчины меньше сочувствуют женщинам, чем наоборот. У избранных сочувствие к остальным (не избранным) предположить более, чем странно, и поэтому маскулинность - это равнодушие, индифферентность.
Маскулинность объясняет многое в побуждениях мужчин совершающих сексуальное насилие.
1. Изнасилование из равнодушия (или эксплозивное/ситуативное изнасилование, см. выше "Видишь, до чего ты меня довела?").
Боб Дейтч пишет об этом так:
"Почему мужчины насилуют женщин? Совсем не потому, что они ненавидят их. Охотники охотятся не потому, что они ненавидят животных. Нет, они охотятся потому, что это весело, потому что им нравится мясо, потому что охота - это способ провести время с друзьями и укрепить дружбу. Они не ненавидят животных, они просто не считают, что животным нужно сочувствовать, они считают страдания животных менее важными, чем их желание хорошо провести время. Мужчины насилуют женщин не потому, что они ненавидят женщин, а потому, что им просто наплевать на женщин (или, по крайней мере, на тех женщин, которых они насилуют). Они хотят что-то, и они это берут, и им абсолютно все равно, что чувствует при этом другой человек. Многие насильники насилуют не потому, что они хотят причинить вред женщине, они просто не воспринимают ее как живого человека. Они просто хотят секса, а чувства женщины для них не существуют и не имеют никакого значения. В конце концов, это же всего лишь женщины."
Это самый распространенный и "менее патологический" случай - это всё сплошь "хорошие люди", как выясняется на суде (если дело доходит до суда), законопослушные граждане, примерные семьянины и т.д. (они вправду такие). Ситуация реализует миф о том, что сексуальность - это что-то такое, чем обладают женщины (и только они). В нашем обществе символически "сексуальность/секс" и "женщина" - это одно и то же; тогда мужчины оказываются символически обделенными. Почему женщины никогда не насилуют? - Потому что для общества сексуальность - это то, чем обладают женщины: патриархатном обществе женщины не насилуют, точно так же, как богатые люди не грабят. "Обделите" избранного - и вы получите в ответ насилие, потому что в менталитете избранности речь идет о ситуации, требующей немедленного исправления.
Когда появляется интрапсихическое требование исправления и возмездия за “обездоленность”, начинается развитие патологии, и дальнейшие мотивы изнасилования (и насильников) всё больше в ней увязают.
Но патологических насильников, на самом деле, количественно мало (и их вылавливает полиция). Обычно сексуальным насилием безнаказанно занимаются бюргеры, крестьяне, пролетарии, миллионеры, но это психически нормальные люди, они просто равнодушны к тем, кого считают ниже себя, их никто не вылавливает и даже не осуждает.
Многие думают, что "они могут себя контролировать", но разница между психической патологией и ее отсутствием часто не так заметна, как может показаться. Жадный и равнодушный человек пытается взять ситуацию, в которой чувствует себя несправедливо обделенным, под контроль, - и мы имеем
2. Изнасилование ради власти.
Совершающим изнасилование ради власти чужд мотив удовольствия. Их интересует только собственный статус, подтверждение собственной маскулинности и принадлежности к группе избранных. Маскулинность - хрупкая конструкция, ее надо постоянно подтверждать (особенно в собственных глазах), оберегать и защищать любой ценой, иначе ее можно потерять и стать низшим из низших, хуже, чем пустое место. Маскулинность определяется тем, способен ли ты захватить власть, взять то, что принадлежит тебе по праву рождения. Самым маскулинным будет тот, кто имеет власть над другими мужчинами, но сойдет и любое властвование, любое приобретение (мотив жадности). Поэтому насилующие ради власти воспринимают сексуальное насилие над женщиной просто как завоевание, приобретение в собственность. Такие потом начинают, "не отходя от кассы", строить планы на будущее, спрашивать и настаивать на том, что женщина получила удовольствие, что она влюблена в него, названивать женщине и навязываться чуть ли не в мужья, пытаться контролировать женщину, угрожая повторением насилия: им нужна демонстрация подчинения со стороны женщины.
Миф, с помощью которого властный насильник рационализирует свои действия, - это миф о том, что жертва “сама этого хотела” и наслаждалась изнасилованием, а фантазия, реализуемая властным насильником, - это фантазия о том, что он с помощью насилия вызывает ответное желание у жертвы. Нет такого тирана (даже самого минимального), который не претендовал бы на всенародную любовь и признание.
Когда претензии не удовлетворяются или удовлетворяются не так, как должно, появляется агрессия и желание отомстить, "поставить на место". “Как смеют женщины не давать мне что-то, что мне так нужно? Как смеют женщины разрушать мою мужественность, отказывая в том, что принадлежит мне по праву?” Как? Они? Смеют? - это мотив агрессивного (и садистического) насильника.
3. Изнасилование с целью причинения увечий или убийство на сексуальной почве (lust murder)
- это осознанное выражение ярости, и эта ярость выражается как физически (сексуальное насилие следует за/сопровождается жестоким избиением или предваряет убийства), так и вербально. Цель сексуального садиста - причинить максимальную боль и ущерб жертве, выразить свое презрение к ней. Сексуальный садист уже не властолюбец, а параноик: он защищается от женских посягательств и провокаций в сторону его мужественности (его хотят кастрировать, ни во что не ставят, унижают, критикуют).
Сексуальные садисты считают изнасилование максимальным актом насилия, который можно совершить против другого человека. Для такого мужчины секс - это оружие, а изнасилование - способ выразить свою ярость, это способ унизить и морально уничтожить жертву. Параноик защищается с помощью изнасилования. Один маленький шаг - и насилие эротизируется, становится единственным способом контакта с "другими". Агрессивный параноик превращается в садиста. Ненависть и контроль над другим человеком уже сами по себе имеют эротический характер, и он получает удовольствие, унижая жертву. Его мотив - наказание и полное уничтожение другого человека, а секс (причем не столько секс, сколько его ритуализация) - это орудие для реализации этого мотива.
Во всех случаях насильник не считает себя таковым, в его представлении его действия однозначно не являются изнасилованием. Именно поэтому я сказала вначале, что сексуальное насилие является проблемой мужчин: мужчины продолжают восхищаться гипермаскулинностью, даже если их учат моральным и этическим принципам, которые ей противоречат. Так, в исследовании Нейла Маламута было найдено, что 30% опрошенных мужчин в его исследовании говорили, что они бы совершили изнасилование, если бы точно знали, что их не поймают. Когда в вопросе слово “изнасилование” заменили на фразу “заставить женщину заниматься сексом” - снова с оговоркой, что их не поймают, то более 50% мужчин сказали, что они бы это сделали (Robin Warshaw, 1988 “I Never Called It Rape”).
Сексизм настолько пронизывает мужскую коллективную идентичность, что любое сомнение, любая критика в адрес этой идеологии воспринимается как личная угроза, нападение и опасность для жизни.