Механизмы власти и освобождение (I)
Желание человеческого существа подчинить себе личность
и собственность себе подобных в целях собственного
удовольствия, не взирая на вред, причиняемый при этом
другому человеческому существу,является основой власти.
Желание объекта подразумевает желание власти,
необходимой для завладения этим объектом.
Желание власти, необходимое для того, чтобы подчинить
нашему удовольствию личности и собственность
других людей, является одним из основных законов
человеческой природы…
Главным средством в достижении удовольствия
для человека являются действия других людей.
Власть приводит в соответствие желание
одних и действия других.
Думаю, все мы находим данное
положение бесспорным.
Джеймс Милль, 1820.
После 1-ой Мировой Войны социология, антропология и другие науки, имеющие отношение к изучению общества, сделали вид, что вопросы механизмов власти (= отношений господства/подчинения) совсем не так важны, как это может показаться. Просто в обществе возникают время от времени частные противоречия, для которых можно и нужно срочно найти частные решения, и продолжать в целом жить дальше. После 2-ой Мировой Войны, когда эволюционная шкала человеческих существ себя не оправдала, механизмы власти вообще стали темой-табу. Людям стали проповедовать психоанализ, как раньше проповедовали 10 заповедей. Вывод и в том, и в другом случае один и тот же: у человека первородный грех/комплекс/архетип/расстройство, природа его греховна/его развитие неадекватно, пусть идет молиться/лечиться, тем дольше, тем лучше, а система пусть остаётся такой же.
В человеческом обществе отношения власти суть отношения господства/подчинения, то есть, асимметричные отношения между индивидами и группами индивидов. Отношения господства/подчинения устанавливаются доминантной группой с целью отчуждения у группы подчинённой любого жизненно важного продукта посредством дискриминации, которая «возникает тогда и только тогда, когда индивидам или группам индивидов в процессе отношений отказывается в равенстве».
Отношения и конфликты господства/подчинения одинаково «подразумевают конфронтацию между двумя гетерогенными оппонентами, неравенство между которыми состоит в дифференциальном доступе к процессу принятия решений по поводу ценностей и правил, контролирующих будущее (=динамику развития) социума». Отношения господства/подчинения создают необратимую, на первый взгляд, асимметрию между группами индивидов:
- права и привилегии концентрируются у одной из социальных групп (доминантной);
- эта доминантная группа является единственным создателем границ и определителем природы этих прав и привилегий (т.е. доминантная группа самопровозглашается «мерой всех вещей»);
- подчиненная группа не причастна правам и привилегиям, а точнее сказать, ее причастность правам и привилегиям у нее отчуждена.
Подчиненная группа (будь то женщины, негры, национальные меньшинства) становится группой «невидимых»: «невидимые - это те, кому изначально отказано в признании социальной роли в истории данного общества... невидимые не имеют ни автономного, ни легального существования, а как следствие, также не имеют контрактуальной способности (=т.е. нет возможности вести переговоры, отстаивать свои интересы и заключать контракты в рамках общественных отношений)... доминантная группа не признает или предпочитает игнорировать сам факт существования невидимых, равно как и их требования (когда таковые выдвигаются) признания их как равноправных членов общества, которые участвовали бы в принятии решений, касающихся фундаментальных вопросов общественного развития».
Процесс и механизмы власти создают диспропорции в отношениях господства/подчинения между группами, отказывают в любой контрактуальной способности одной из этих групп и в конце концов приводят к отказу в существовании подчиненной группе как таковой. В диспропорциональные отношения между группами включены многие факторы, не только (и не столько) неравные ресурсы (неравный доступ к ресурсам). Сама диспропорция, являясь следствием применения механизмов власти, гарантирует непрерывность и увековечение властных структур. Доминантная группа, используя «инаковость» подчиненной группы для легитимизации своих собственных целиком произвольных действий в ее отношении, осуществляет постоянный контроль за подчиненной группой, ограничивает ее права и привилегии и устанавливает для подчиненной группы строго определенные рамки, т.е. статус зависимости.
Власть получает свое выражение в этих отношениях зависимости, когда одна группа присваивает себе права и привилегии другой группы и определяет ее границы. Доминантная группа тогда превращается (делает вид или провозглашает, что превращается) в репрезентативную модель и гаранта социальных норм и ценностей, которые с этого момента становятся универсальными (или «природными»), подразумевая одновременно и открыто, что нормы и ценности подчиненной группы являются частными и неприемлемыми. Власть также получает и более специфическое выражение: устанавливает жизненное пространство для каждой из групп, определяя иерархические социальные рамки. Ни власть, ни одна из групп не имеют независимого существования, вне отношений господства/подчинения.
Власть определяет внутреннюю динамику, специфическую для каждой группы, а также суть взаимосвязи между группами. Для установления и поддержания господства (и комплементарного к нему подчинения) власть применяет серию механизмов для создания и моделирования каждой из групп: эти механизмы дифференцируют группы, создавая реальную (или воображаемую) асимметрию, которая, в свою очередь, превращается (или создает иллюзию превращения) в нечто непреодолимое и необратимое. Так, власть играет активную роль на этапе дифференциации: неравенство, результирующее из процесса применения власти, есть также и необходимое условие для поддержания власти, т.к. легитимирует и усиливает власть. Таким образом, линейная модель власти неадекватна: нужна циркулярная модель обратной связи.
Теперь о процессах, посредством которых власть устанавливает, структурирует, поддерживает и увековечивает отношения господства/подчинения. Это также будут формы и процессы через которые отношения господства/подчинения самовоспроизводятся при помощи обратной связи с властью.
Механизм «создание группы».
В интергруппальном контексте власть получает своё максимальное выражение, когда существуют две неравнозначные группы, которые пришли к такому состоянию дифференциации, когда совершенно ясна разница между «мы» и «они». Эта дифференциация, сама по себе, является одним из базовых механизмов власти. Каким образом определяются индивиды, принадлежащие к группе «они», или к «экзогруппе», т.е. группе, которая будет подчинена, и как устанавливается для этих индивидов определенное и отдельное жизненное пространство?
Первый шаг : маркировать индивида (=опорочить, заэтикетировать, стигматизировать). Маркировать означает отнести индивида к группе на основе одного исключительного и отличительного признака. Все, кто имеют маркер «А» принадлежат к группе, те, кто этого маркера не имеет, не принадлежат к группе. Операция маркировки (стигматизации), которая концентрирует внимание на специфической характеристике, общей для некоторой категории индивидов, одновременно устанавливает лимит на принадлежность к группе и исключает не-членов группы. Лимит (внешние границы) структурирует подчиненную группу и отделяет ее как “самосущую” единицу (создается иллюзия, что группа с характерным маркером всегда существовала как таковая, а не была намеренно сегрегирована).
Так как доминантная и подчиненная группа взаимно соотнесены в отношении господства/подчинения, процесс маркировки и идентификации членов подчиненной группы одновременно определяет принадлежность к доминантной группе: причем именно доминантная группа НЕ определяется активно, специфически и явно, а как нечто само собой разумеющееся. Определение группы А обязательно подразумевает существование не-А.
Маркируя членов подчиненной группы и одновременно исключая их из группы доминантной, доминантная группа начинает действовать как представитель и гарант системы норм и правил, которые станут обязательными для остальных, как если бы эти нормы и правила являлись всеобщими, универсальными (= это и есть «свобода от» в противоположность «свободы для», когда законодателю закон не писан, он сам есть закон по мере надобности).
Таким образом, исключающая дифференциация - т.е. маркировка индивидов - создает группы: не только как сообщества индивидов «под одной рубрикой», но и как коллективы, разделяющие одну и ту же участь-долю (или судьбу, ибо у-часть часто «подают» как судьбу). Важно учесть, что насчет участи-доли члены подчиненной группы не имеют возможность высказаться в силу своего подчиненного положения. Участь-доля есть неотъемлемая характеристика группы исключенных (им выделили долю, которая, по сути является утилитарной функцией подчиненной группы, продукт которой и отчуждается группой доминантной).
Механизм «Разрушение группы».
Первой последовательностью действий по установлению господства является маркировка, исключение, группирование. Но отношения господства нельзя установить, законодательно засвидетельствовать и провозгласить без того, чтобы не была успешно запущена вторая последовательность действий: механизм «разрушения подчиненной группы».
Любая группа, которая установила бы механизмы автономного существования (или которая осознала бы, что существуют средства достижения автономии), является постоянной угрозой для доминантной группы, т.к. в любой момент вся конструкция господства/подчинения может быть поставлена под вопрос. Это неизбежно произойдет в том случае, когда подчиненная группа начнет использовать, как «меру всех вещей» свои собственные нормы. Отношения господства окажутся под угрозой или невозможными, если подчиненная группа всё же станет автономной после всех усилий, приложенных в процессе маркировки, исключения и группирования. Таким образом, одновременно с процессом моделирования подчиненной группы как таковой, доминантная группа должна посеять семена саморазрушения группы «невидимых».
Тогда запускается серия механизмов, направленных на предотвращение возможности возникновения в группе подчиненных собственной автономной групповой активности (т.е. на предотвращение возможности того, чтобы подчиненная группа создала для своих членов «адекватное самовосприятие, чувство индивидуальной уверенности на основе сопричастности/принадлежности и чувства личностного континуума»). Подчиненную группу необходимо лишить группальной идентичности, чтобы эта группа не оказалась в состоянии дать своим членам «опору, уверенность, безопасность и статус». Это есть «квадратура круга» любой власти: одновременно создать группу исключенных и подчиненных и разрушить их группальность (или воспрепятствовать ее возникновению).
Разрушение группы представляет собой необходимое центральное условие, достаточное само по себе для того, чтобы определить, какая группа окажется доминантной, а какая подчиненной. На самом деле, все условия разрушения группы уже заложены в процессе маркировки. Границы, отделяющие «мы» от «они» и конституирующие подчиненную группу как «ссыльных», несут в себе ограничения прав и привилегий подчиненных и исключенных индивидов.
Сегрегированная, подчиненная группа, в которой уничтожена возможность автономного функционирования, существует только в связи с нормами, правилами, постановлениями, определенными и установленными доминантной группой; т.е. существует исключительно внутри навязанного отношения зависимости, бенефициаром (выгодополучателем) которого является доминантная группа, и которое одновременно контролирует и ограничивает формы действия или выражения подчиненной группы (посредством законодательства, общественной и моральной традиции, социальных институтов, во главе которых стоят семья, школа и система образования в целом, как «институты идеологической преемственности и взаимного научения ролям господства/подчинения»).
Другими словами, условия существования подчиненной группы как группы уничтожаются в процессе провозглашения этого самого существования (=насильственного навязывания индивиду принадлежности к группе). Маркировка практически одновременно дает начало антагонистическим на вид и комплементарным по сути процессам: созданию и внутреннему разрушению подчиненной группы.
Когда мы начинаем исследование процесса разрушения подчиненной группы, первое, что обращает на себя наше внимание, это функциональная дифференциация, устанавливающаяся между доминантной и подчиненной группой таким образом, что внутригрупповые действия в каждой из групп становятся диаметрально противоположными. В подчиненной группе царит настоящая аномия, которая усиливает деструктуризацию группы и ускоряет приведение ее в состояние полного подчинения.
Действия доминирования, осуществляемые доминантной группой в отношении группы подчиненной приводят к положению, когда в реальности взаимодействие происходит между Группой и не-группой, т.к. подчиненная группа не в состоянии дать своим членам группальную идентичность и таким образом перестает существовать как группа в глазах ее собственных членов (примером может служить психологический процесс «идентификации с агрессором»). Подчиненная группа становится группой не-идентифицированных. Это как бы “группа в скобка”х {группа}, как в дальнейшем она будет обозначена в тексте.
Далее, для гарантированного разрушения {группы} необходимо задействовать несколько механизмов в процессе взаимодействия “доминантов” и “невидимых”:
1.Механизм «универсальной формулы».
В первую очередь, доминантная группа создает мифический стандарт и иллюзию существования некоей социально гомогенногой группы индивидов, соответствующих этому мифическому стандарту и являющихся его воплощением (а значит и самоисполняющимся пророчеством качества и незыблемости стандарта).
В западной культуре это, со всей очевидностью WASP (“Белые привилегированные протестанты”). Доминантная группа провозглашает, что все могут достичь статуса мифического стандарта, и устанавливает серию реквизитов для этого. Реальность же такова, что членам подчиненной {группы}, не даны/объективно недоступны средства (уже в силу самой принадлежности к {группе}) для такого достижения. Таким образом, мы имеем «универсальную формулу» благополучия, которая как бы применяется одинаково как в отношении членов доминантной группы, так и в отношении подчиненной {группы}. На деле же, «закон для всех» опирается на средства, доступные только доминантной группе. Эти средства не только гарантируют и защищают права доминантной группы, но и направляют, регулируют и контролируют деятельность подчиненной {группы}.
2.Механизм «интроекции комплементарного статуса».
Когда подчиненная {группа} теряет возможность сохранить свои собственные нормы и стандарты, возможность автономного существования также теряется (как и сама перспектива такой возможности). Существование {группы} становится комплементарным, обслуживающим и утилитарным в рамках отношения к доминантной группе. Как только это происходит, возникают все условия для интроекции членами подчиненной {группы} мифического универсального стандарта, навязываемого доминантной группой, как архетипического, как над-личностного и внеисторического. Через механизм интроекции собственного комплементарного к универсальному стандарту статуса, члены подчиненной {группы} теряют общее коллективное представление (représentation sociale) возможности независимого существования и становятся своими же злейшими врагами - активными пособниками собственного подчинения. С момента, когда интроекция завершена, власти нет необходимости проявлять себя открыто: отныне она существует и осуществляется на когнитивном уровне коллективного представления, а общие и всеми принятые стандарты поведения выполняют властные функции и гарантируют «легитимную» власть доминантной группы. Отказ от перспективы независимости/автономности со стороны подчиненной {группы} и принятия ею универсального стандарта еще больше укрепляют отношения господства/подчинения.
Главным следствием процесса разрушения подчиненной {группы} является растущее обособление индивидов-членов {группы}, как если бы между ними были созданы междоусобные противоречия, блокирующие все больше и больше процесс внутригрупповой коммуникации между индивидами, так много значащей в построении автономной перспективы {группы}.
По мере того, как междоусобица и внутригрупповая сепарация индивидов подчиненной {группы} нарастает, разрушение {группы} становится все более эффективной и порочный круг подчинения замыкается.
Обособление и разделение внутри подчиненной {группы} гарантирует доминантной группе, что “невидимые” будут парализованы в качестве социальной силы и не выйдут из положения субординации (ни совместно, ни поодиночке).
Наиболее ярким примером такой внутригрупповой сепарации является положение женщин. Как подчиненная {группа} женская коллективность не в состоянии функционировать как референт для построения коллективной и индивидуальной идентичности, предоставить своим членам самостоятельную внутригрупповую систему координат и опору. Женщины являются примером коллектива, группальная идентичность которого оказалась полностью разрушенной. Как следствие, у этой {группы} нет собственного стандарта идентичности, социальной и политической репрезентации, такая {группа} per se обречена на вечно-комплементарный к доминантному статус (если это вообще можно назвать статусом). На примере женщин можно четко проследить, как по мере того, как разрушение {группы} заходит всё дальше, всё явственнее становится интроекция механизмов власти. Власть становится серым кардиналом, внешне незаметным, чьё существование ставится под сомнение в первую очередь самими членами подчиненной {группы}.
3.Механизм «выкорчевывания». Культурный и исторический геноцид.
Разрушение подчиненной {группы} опирается на такие действия как разрушение культурного наследия, традиций и способов их выражения. Как пример таких действий можно привести замену автохтонных языков (тенденциозно называемых диалектами) на официальный язык доминантной группы (так, французский язык замещает бретонский, баскский, аквитанский, испанский язык до недавнего времени полностью замещал галисийский, каталонский и баскский). Само отношение к автохтонным группам населения, отличным (по каким-либо признакам) от доминантной группы строится по типу «законодательно запретить делать все то, что мы не хотим, чтобы вы делали».
В других случаях, вклад подчиненной {группы} в коллективную историю того или иного общества или просто игнорируется, или представляется как аномалия. В качестве примера - женщины, истории которых попросту нет. В любом случае, культурный и исторический геноцид, осуществляемый активно или путем замалчивания, создания невидимости, придает легитимность доминантной группе, отчуждает у подчиненной {группы} средства создания внутригрупповой опоры, гарантирует зависимость и бессилие подчиненной {группы} и маргинальность ее членов.
4.Механизм «легитимности и не-легитимности».
Это важный механизм в процессе обеспечения господства доминантной группы: установление качественно дифференцированных каналов и способов самовыражения. Доминантная, активная и структурированная группа присваивает, учреждает и провозглашает единственно легитимными свои каналы информации и способы ее обработки. Подчиненная и минимально автономная {группа} лишена доступа к каналам информации и средствам ее распространения, равно как и к контролю за способом подачи информации. Дифференциальные способы выражения есть прямое следствие действия власти. Доминантная группа ставит на службу своим интересам не только средства и каналы информации, но и легальные институты (дискриминационные законы и дифференцированное судопроизводство). Таким образом, подчиненная {группа} вынуждена пользоваться «нелегитимными» средствами социального взаимодействия, что весьма скоро приводит её «то ту сторону закона», что в глазах доминантной группы является «доказательством» девиантности и маргинальности индивидов-членов подчиненной {группы}.
Господство и подчинение как континуум социального конфликта.
Любое отношение между группами, включенное в динамику господства/подчинения, есть выражение социального конфликта. Так как доминантная группа внешне (само-)легитимирована, поднимать вопрос о социальном конфликте явно не в ее интересах, как и говорить о насилии.
Оба термина: «насилие» и «конфликт» охотно применяются только в тех случаях, когда (и только когда) отношениям господства/подчинения бросается вызов со стороны членов подчиненной {группы}.
Однако, социальный конфликт (в основе которого лежат интересы) составляет саму суть развития процесса господства одной группы над другой. Конфликт присутствует с момента первой манифестации власти, так как конечная цель власти есть разрушение подчиненной {группы}, субординация одной коллективности другой и уничтожение способов выражения подчинённой коллективности.
Разрушение подчиненной {группы} на деле представляет собой следствие, материализацию конфликта, спровоцированного доминантной группой. Эта группа пытается установить в процессе развития конфликта базу для собственного господства и навязать легитимность и универсальность своих частных интересов, норм и культурных моделей подчиненной {группе}.
Все межгрупповые отношения господства/подчинения - это межгрупповые конфликты. Эти конфликты представляют собой настоящие войны, которые неустанно ведут доминантные группы с целью институционализации собственного господства. Эти войны завуалированы в законах, правилах, уложениях, нормах. Само по себе непризнание существования конфликта является эффективнейшим механизмом власти: конфликтом называют только ту ситуацию, когда подчиненная {группа} заявляет о своих правах. Само такое заявления равнозначно «объявлению войны». Происходит маркировка «преступность», «девиантность» и «насилие» в отношении любых способов выражения подчиненной {группы}, и особенно в целях обесценивания их позитивности.
Когда подчиненная {группа} заявляет о себе - что представляет собой лишь одну из фаз конфликта, а не девиантность - наступает момент начала конца господства/подчинения. До наступления ситуации самопровозглашения (=заявления о себе) подчиненной {группы} существуют как минимум две фазы развития ситуации, через которые подчиненная {группа} должна пройти:
- позитивная переоценка собственных отличительных черт и специфических характеристик, которые до сих пор были использованы доминантной группой в качестве маркеров для исключения;
- повторное открытие или позитивная переоценка собственных культурных и исторических корней: это может означать, что коллектив может заново открыть собственное культурное и историческое наследие, закопанное под наслоениями доминантной групповой идентичности, или что коллектив может создать, через ее позитивное и самостоятельное выражение, свою собственную историю, которая была игнорирована и дискредитирована (как в случае женской коллективности).
Этот процесс выполняет функции реконструкции и реструктуризации подчиненной группы как таковой. Это процесс создания коллективного группового сознания, осознания себя как группы motu proprio, носителя собственных легитимных интересов. Это процесс освобождения группы от скобок аномии, от навязанных ей границ жизненного пространства и статуса субординации.
Но не все так просто. В тот момент, когда подчиненная группа заявляет о себе, доминантная группа приводит в действие «закон Лампедузы» - «Измениться, чтобы всё оставалось на своих местах».