(no subject)
Ведь был в споре каждый по-своему прав,
хоть спор был до хрипа, до дрожи в висках,
Меня похоронят в короне из трав,
В короне из трав и дырявых носках.
А ты, брат мой Каин, весьма преуспел,
И подвиги точно твои воспоют,
Поднялся, был зол и успешен, и смел,
Завоет завод, загрохочет салют,
А я вот подняться, увы, не сумел,
Покойным поклона таким не дают.
Нет свиты, сберег горностаевый мех,
Освоил одну лишь науку - терпеть,
Меня провожает не крик, птичий смех,
Тебя - ордена и звенящая медь.
Мы были враги, пусть у каждого хоть
Была ведь и роль, и забота своя:
Один иссекает излишнюю плоть,
Другой плотно раны смыкает края.
Полки облаков и дивизии птиц,
Смешно.
Все же требуют вновь нас и вновь,
Тебя - для обложек и главных страниц,
Меня - чтоб впитать набежавшую кровь
хоть спор был до хрипа, до дрожи в висках,
Меня похоронят в короне из трав,
В короне из трав и дырявых носках.
А ты, брат мой Каин, весьма преуспел,
И подвиги точно твои воспоют,
Поднялся, был зол и успешен, и смел,
Завоет завод, загрохочет салют,
А я вот подняться, увы, не сумел,
Покойным поклона таким не дают.
Нет свиты, сберег горностаевый мех,
Освоил одну лишь науку - терпеть,
Меня провожает не крик, птичий смех,
Тебя - ордена и звенящая медь.
Мы были враги, пусть у каждого хоть
Была ведь и роль, и забота своя:
Один иссекает излишнюю плоть,
Другой плотно раны смыкает края.
Полки облаков и дивизии птиц,
Смешно.
Все же требуют вновь нас и вновь,
Тебя - для обложек и главных страниц,
Меня - чтоб впитать набежавшую кровь