Донбасотрясение
Можно вывести закономерность: Донбасс трясет, когда проваливаются переговоры. Чтобы понять, что происходит в переговорном процессе, нужно увидеть его изнанку. Объяснять лучше на конкретных примерах. Вот один из них, весьма показательный.
22 июля 2020 года переговорщики шлифовали детали того, что потом назовут прорывной договоренностью о прекращении огня. Главными действующими лицами были замглавы кремлевской администрации Дмитрий Козак, руководитель офиса украинского президента Андрей Ермак и представитель ОБСЕ в ТКГ Хайди Грау. По видеосвязи они согласовывали «Меры по усилению режима прекращения огня». Позже Хайди Грау сообщит, что контактная группа достигла согласия, и 23 июля 2020 документ будет опубликован на сайте ОБСЕ в том виде, в каком его согласовали Козак и Ермак.
Но перед этим они устроят двухчасовую дипломатическую онлайн-дуэль. Ермак, представив украинскую версию соглашения, отметил, что она на 98% совпадает с российским предложением. Козак в ответ настаивал: два документа не на 98% совпадают, а на 100% расходятся.
Предметом спора стал вопрос ответственности сторон конфликта за соблюдение мер, которые должны были привести к тишине на линии соприкосновения. Москва настаивала: в документе должно быть записано, что ответный огонь можно открывать только по приказу высшего руководства Вооруженных сил Украины и вооруженных формирований отдельных районов Донецкой и Луганской областей (ОРДЛО) и только после безуспешных попыток одной из сторон остановить стрельбу со стороны нарушителя перемирия прочими способами.
Необходимость закрепить ответственность за руководством вооруженных сил Козак объяснял тем, что, если не определить, кто должен реализовывать договоренность, перемирие будет бумажным.
Ермак хотел, чтобы в документе была упомянута Россия. «Кто осуществляет контроль за выполнением приказов вооруженными силами ОРДЛО? Может ли Российская Федерация взять на себя такую функцию?» - предложил он.
Ему отвечали буквально следующее: Москва не контролирует и не будет контролировать вооруженные силы на чужой территории - хоть украинские, хоть двух республик. Украинский переговорщик не сдавался. В международном праве, настаивал Ермак, не существует таких образований, как ОРДЛО.
На это был ответ: данный конфликт нормами международного права не регулируется, зато к нему относится Резолюция Совбеза ООН № 2202 от 17 февраля 2015 года, в которой одобрен «Комплекс мер по выполнению Минских соглашений». А в нем, в свою очередь, упомянуты и ОРДЛО, и их вооруженные формирования. Соответственно, настаивала российская сторона, Киеву следует искать общий язык с республиками Донбасса, а не с Россией.
Кончилось тем, что Ермак согласился вписать в документ фразу, что ответный огонь можно открывать только по приказу руководства Вооруженных сил Украины и руководства вооруженных формирований ОРДЛО. После этого в Донбассе действительно ненадолго установилась тишина. Но довольно скоро война вернулась, а с ней и новые, пока безрезультатные переговоры о том, как остановить стрельбу.
Описанная дискуссия отражает отношение Киева и Москвы к семилетнему уже конфликту. У каждой стороны своя война. Россия считает ситуацию внутриукраинским делом, а себя - посредником. Украина говорит о войне с Россией. С этим и связано нежелание украинских переговорщиков фиксировать в документах ОРДЛО и попытки вписать в них Москву.