01
Никогда не бывало, чтоб овощи
Покидали кремлёвские грядки,
Не нуждаясь в начальственной помощи.
Депутат Домогацкий в порядке.
Обсуждали, давились от смеха,
Чей теплее лобок, вот потеха!
Чей изящней изгиб был ноги,
Раз не нравится, зая - беги,
Не ходи, здесь опасно, вали!
Поменяй гардероб и работу,
Там, где все - лишь простые нули,
А нулей - миллионы, без счёта,
Будь курчав, будь плешив, будь ты лыс,
Существует лишь этика крыс.
Единицы - они без изъяна!
Варит борщ на коньках обезьяна,
Урожай собирает озимых,
Автор свода законов галимых
«О прослушке всего пердежа»,
Полулёжа, а может лежа
Сын юриста, не единорос,
У кого-то клок вырвав волос,
Смело требует пайки прибавки,
На усах проползает муж Навки,
Им готовится снова пурга,
Что и друга смутит, и врага,
Вслух читая текст новых эдиктов,
Пил с ним виски вчера Венедиктов.
Недотрог всех клеймя как уродин,
не накрашен проходит Володин,
Бородат, как всегда не тверёз,
славит Миша Леонтьев отсос,
Всполошив всех,
вломившись как в птичник,
Государев питомец, опричник,
Оседлав вновь потоки из нала,
Сокрушается - дали, но мало...
Это узники разных кунсткамер,
Это люди без чести, без правил,
Стынут рюмки казенного чая.
Несомненно с трудом отличая
Журавля-дзюдоиста от Бога,
Пожурят вот его хоть немного?
Что? Осудят? Вы верите в сказки?
Это чёткий сходняк для отмазки.
Два Вайнштейна - два разных кефира,
Два придурка из разного мира,
Но в одном всех своих не сдают,
А в другом хор бывает столь лют,
Что возможны паденья, отставки
Без удары смягчающей травки.
...
Были люди, избыточно ловки,
Исправляли их с мылом веревки,
Топоры исправляли и клещи,
Исправляли их вещи похлеще,
Но сейчас сильно нравы смягчились,
Не исправлены, жить обучились
Безмятежно, шикарно, красиво,
Беззаботно.
До самого взрыва.
Покидали кремлёвские грядки,
Не нуждаясь в начальственной помощи.
Депутат Домогацкий в порядке.
Обсуждали, давились от смеха,
Чей теплее лобок, вот потеха!
Чей изящней изгиб был ноги,
Раз не нравится, зая - беги,
Не ходи, здесь опасно, вали!
Поменяй гардероб и работу,
Там, где все - лишь простые нули,
А нулей - миллионы, без счёта,
Будь курчав, будь плешив, будь ты лыс,
Существует лишь этика крыс.
Единицы - они без изъяна!
Варит борщ на коньках обезьяна,
Урожай собирает озимых,
Автор свода законов галимых
«О прослушке всего пердежа»,
Полулёжа, а может лежа
Сын юриста, не единорос,
У кого-то клок вырвав волос,
Смело требует пайки прибавки,
На усах проползает муж Навки,
Им готовится снова пурга,
Что и друга смутит, и врага,
Вслух читая текст новых эдиктов,
Пил с ним виски вчера Венедиктов.
Недотрог всех клеймя как уродин,
не накрашен проходит Володин,
Бородат, как всегда не тверёз,
славит Миша Леонтьев отсос,
Всполошив всех,
вломившись как в птичник,
Государев питомец, опричник,
Оседлав вновь потоки из нала,
Сокрушается - дали, но мало...
Это узники разных кунсткамер,
Это люди без чести, без правил,
Стынут рюмки казенного чая.
Несомненно с трудом отличая
Журавля-дзюдоиста от Бога,
Пожурят вот его хоть немного?
Что? Осудят? Вы верите в сказки?
Это чёткий сходняк для отмазки.
Два Вайнштейна - два разных кефира,
Два придурка из разного мира,
Но в одном всех своих не сдают,
А в другом хор бывает столь лют,
Что возможны паденья, отставки
Без удары смягчающей травки.
...
Были люди, избыточно ловки,
Исправляли их с мылом веревки,
Топоры исправляли и клещи,
Исправляли их вещи похлеще,
Но сейчас сильно нравы смягчились,
Не исправлены, жить обучились
Безмятежно, шикарно, красиво,
Беззаботно.
До самого взрыва.