Ал.И.
Вновь к себе зазывает гостей,
Сталинистов и просто придурков,
Собиратель безвестных костей,
Собиратель несвежих окурков.
В каждом посте - кипенье страстей,
В каждой реплике - слово и дело,
Всё там есть - от одесских вестей
До людей, так обруганных смело.
Здесь - величие павшей страны,
Тут - ничтожество Евроамерик.
Он же гений! - одни говорят,
Но другие - дурак и истерик.
Под бренчание далёких гитар,
Под распевы брадатого гуру,
Отмечаются там млад и стар,
Повышая общенья культуру.
Там они укрепляют свой мозг,
Там научат мочить по сортирам,
И, постигнув величие розг,
Разбредутся они по квартирам.
Ежедневно там чисти себя,
В жаркий август и время проталин,
Почитал бы с улыбкой тебя
Сам товарищ по прозвищу Сталин.
Про страну, что ни разу ни Ад,
Ту, где подвигу нету предела,
Нам расскажет не раз адвокат
Людоедского нашего дела.
Но немногим откроется вдруг:
Может дело не так уж и чисто?
И привнёс обаятельный друг
С ног сшибающий запах фашиста?
Ты одень хоть будёновки три,
Но под ними не спрячешь ментальность,
Как ни пой, от зари до зари,
Про советскую чисто брутальность.
...
Много строчек ещё впереди,
У палаток походных обедов,
Много рваных рубах на груди,
Много славы у тех самых дедов.
Так живёт - в окруженьи друзей,
Враг его сокрушенно пусть стонет:
И в огне не горит Алексей,
И в воде, как ни странно, не тонет.
Сталинистов и просто придурков,
Собиратель безвестных костей,
Собиратель несвежих окурков.
В каждом посте - кипенье страстей,
В каждой реплике - слово и дело,
Всё там есть - от одесских вестей
До людей, так обруганных смело.
Здесь - величие павшей страны,
Тут - ничтожество Евроамерик.
Он же гений! - одни говорят,
Но другие - дурак и истерик.
Под бренчание далёких гитар,
Под распевы брадатого гуру,
Отмечаются там млад и стар,
Повышая общенья культуру.
Там они укрепляют свой мозг,
Там научат мочить по сортирам,
И, постигнув величие розг,
Разбредутся они по квартирам.
Ежедневно там чисти себя,
В жаркий август и время проталин,
Почитал бы с улыбкой тебя
Сам товарищ по прозвищу Сталин.
Про страну, что ни разу ни Ад,
Ту, где подвигу нету предела,
Нам расскажет не раз адвокат
Людоедского нашего дела.
Но немногим откроется вдруг:
Может дело не так уж и чисто?
И привнёс обаятельный друг
С ног сшибающий запах фашиста?
Ты одень хоть будёновки три,
Но под ними не спрячешь ментальность,
Как ни пой, от зари до зари,
Про советскую чисто брутальность.
...
Много строчек ещё впереди,
У палаток походных обедов,
Много рваных рубах на груди,
Много славы у тех самых дедов.
Так живёт - в окруженьи друзей,
Враг его сокрушенно пусть стонет:
И в огне не горит Алексей,
И в воде, как ни странно, не тонет.