Он шёл из больницы шатаясь,
Так бледен, совсем не узнать.
По узким проулкам скитаясь,
Свой дом он не мог отыскать.
Стакан опрокинув перцовки.
Подумав: "Наверное рак!" -
Хлебнул из второй поллитровки,
Ведь выпить он был не дурак.
Дрожащей рукой развернул он,
Помятый больничный листок,
Но буквы плясали неловко,
И гулко стучало в висок.
Был в ночь увезен он на скорой,
Не помнил он, как и куда,
Проснувшись в кровати, в которой
Ещё не лежал никогда.
Не раз попадал в переделки,
Не раз он был бит по лицу.
Но прыгали мысли как белки,
Что нынче он близок к концу.
Увидел людей в мято-белом,
С тоской поглядел он в окно,
Поняв по рукам онемелым,
Что здесь он довольно давно.
Шёл дождь за окном непрерывно,
Сбегала вода как слеза.
Храпели соседи надрывно,
Хоть лампы светили в глаза.
Потом он ходил в кабинеты,
Ходил то туда, то сюда.
Нигде не давали ответы,
Но понял - случилась беда.
Качал головой старый доктор,
Каталки катил санитар,
От их умолчаний неловких,
Бросало то в холод, то в жар.
Три дня пролетели как отпуск,
Вручен был заветный листок,
Шептал, покидая палату,
Он: "Боже мой, как ты жесток!"
Дойдя до витрины ближайшей,
Горючее сразу купил,
Четыре купил шоколадки,
А сдачу нарочно забыл.
Так шёл, как Христос - на распятье,
Как смертники - в НКВД,
Когда прочитал без сноровки,
Диагноз он свой: "ВСД".
Повёл он себя благородно:
Пугая бездомных собак,
Слова прокричал принародно,
Которых не знал Пастернак.