Триумф Смерти
Оригинал взят у loreley10 в Триумф Смерти
( в качестве продолжения)
"Христианство есть гроб и смерть"
(В. Розанов «Метафизика христианства»)
...трудно себе представить кладбище без церкви
(Иеромонах Симеон)
Брейгель старший, картина "Триумф смерти", 1562г, деталь.
В древности кладбища существовали лишь в виде исключения. Способов избавиться от покойников было множество. В основном трупы сжигали.
Так поступали язычники греки, германцы, римляне, славяне. Так до сих пор поступают индусы и японцы.
Там же, где существовали кладбища, на которых покойников закапывали в землю, правило было одно - эти кладбища всегда устраивались за пределами поселений.
Никто рядом с покойниками жить не хотел.
В древнем городе Тире, например, покойников увозили хоронить на континент - сам город располагался на острове. Некрополисы в Древнем Египте близ Мемфиса и Фив тоже расположены отнюдь не в городах.
Священный остров Делос был перекопан и полностью очищен от всех захоронений, даже древних. И отсутствие на нем могил было одним из условий сохранения его святости.
В языческом Риме действовал закон, по которому нельзя было не то что хоронить труп, но и кремировать его в черте города. (Законы 12 таблиц, Таблица X ( hominem mortuum in urbe ne sepelito neve urito).
Потому что трупы мертвых - оскверняют святыни.
Язычник Тит Ливий в «Истории Рима от основания Города» ставит на первое место слово “purus” («чистый») как неотделимое от благоговейного почитания Богов (религии).
Именно оно характеризует для него главную черту в образе римского народа, в его жизни и истории - убеждение в том, что каждое несчастье это кара за кощунственное невнимание к Богам, что жизнь общины и гражданина, их успех и процветание предполагают постоянное очищение от скверны, от всего гнилого, больного, нравственно и физически нездорового, а главное - от смерти.
Этот «статус кво» был нарушен только с приходом христианства, радеющего о необходимости сохранения трупов для воскрешения в «вечную жизнь».
Теперь о сожжении не было и речи. Огня боялись. Причину угадать легко: нет трупа - нет воскрешения. Так же как в ортодоксальном иудаизме (по мнению которого 6 миллионов сожженных в прах евреев пропали навсегда), в иудаизме новозаветном ака христианстве - кремация стала караться смертной казнью.
Очень быстро развилось почитание трупов, и в журнале Московской Патриархии мы можем прочитать о радости этого «благочестивого обычая и о его широком распространении уже в первые века христианства».
Такого еще не знала ни одна культура, за исключением папуасов, у которых вдовы иногда носили с собой некоторые части тела покойного супруга.
Забота христиан о трупах приводила язычников в ужас.
«А сколько вы потом еще придумали, прибавив к старому трупу свежие трупы! Можно ли достойным образом оценить эту мерзость?» - восклицал в своих сочинениях император Юлиан.
Христиане посчитали мерзостью книги самого Юлиана и сожгли их сразу после того, как расправились с самим императором. Отчаяние Евнапия из Сард после разрушения христианами убежища язычества - Серапеума, - было последним криком античного мира: «Они собирают кости и черепа людей, уличенных в преступлениях и казненных по приговору суда, выдают их за богов и повергаются ниц перед ними.. валяются в грязи на их могилах...»
"Ожидание восстания трупов как двигатель христианства"
Так зачем христиане хоронили своих мертвых в центре города?
Вот тут - и вся суть.
Христиане волокли своих мертвых в центр города, потому что знали, что они сегодня или завтра воскреснут. Иисус Христос (следуя версии Шаула ха-Тарси) им сказал: Я сегодня или завтра вернусь, и так же, как сам воскрес, воскрешу всех умерших.
Потому христиане не несли мертвых куда-то за город, а несли их в центр города, в церковь, - они знали, что сегодня или завтра они все восстанут из мертвых и дружно встретятся со своими родственниками. Так что все христианские кладбища стали помещать в центре города - ожидая дня встречи с родными.
Этим в археологии и отличаются все христианские города от нехристианских.
Таковыми и были наши города до XVIII в., когда на кладбищах в центре городов накопилось невообразимо много мертвецов.
Но Иешуа Машиах не вернулся, никого не оживил, а лимиты урбанизации были давно исчерпаны.
Кладбища перевезли вне городов, там же впредь и стали хоронить.
Это означало, что люди больше не верят в обещание Христа. Именно не верят, хотя это неверие лукаво облекают в формулу "перестали понимать буквально".
А как же еще понимать слова Иисуса, сказанные вполне буквально?
«Тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках с силою многою и славою.»
«Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как всё это будет.»
«не успеете обойти городов Израилевых, как приидет Сын Человеческий» (Евангелие Мт. 10:23),
Если он тут это высказал своим последователям "аллегорически", то почему бы тогда не считать, что и вообще все, сказанное Иисусом, - тоже метафоры, образности, красивости языка, а по-простому - ПОПУЛИСТСКИЙ ОБМАН?
А ведь именно обещание воскресения и бессмертия и являлось тем двигателем распространения христианства, о котором мы говорили выше. Что еще могло увлечь темные массы сильнее, чем обещание жить после смерти? Причем, не в качестве некоей души, а в качестве возвращенного к жизни и помолодевшего человека, в теле. И делать то для этого ничего особого не надо! Надо лишь поверить в то, что Иешуа (иисус)есть обещанный евреям Машиах(христос), а затем умереть.
Это - не некий духовный мир, который описывает нам позднее христианство, а вполне телесный мир. Куда более понятный каждому. И это - согласитесь - совсем иная вера, чем то христианство, которое мы сегодня знаем.
картина Э. Витте, 17 век "В церкви", деталь.
Те, кто нес трупы в центр города, знали, что туда же отнесут их дети и их самих, что они там и воскреснут. Иисус давал всем бессмертие, и доказательством силы этого обещания было его воскресение. Он это смог сделать с собой, он это обещал всем. Он скоро вернется.
Представьте себе на минуту ситуацию той эпохи. Мы, скажем, живем в Греции в III веке. И тут начинают приходить многочисленные сообщения о том, что многие наши соседние народы буквально сошли с ума - свихнулись!
(«Нечестивые же галилеяне, как будто их какая-то болезнь (поразила)…» Император Юлиан, Письма)
Они не сжигают своих покойников, они даже не хоронят своих покойников вне города, а тащат их в центр города, где хранят их якобы потому, что те должны вот-вот, со дня на день, встать из могил!
Эта новация была дикой для тех народов, которые хоронили мертвых за пределами поселений, и абсолютно, неимоверно дикой для тех народов, которые по своим традициям кремировали усопших (как делали германцы, греки, римляне и славяне и пр.).
Здесь же речь шла не только о погребении трупа, но о том, чтобы хранить трупы в центре города! Более того - в церкви! А еще лучше - зарытыми прямо в полу церкви.
Мы с опаской и недоверием интересуемся у тех, кто приехал от соседей: а зачем эта некрофилия?
А потому что мертвые скоро встанут из гробов и оживут. Ну, воскреснут.
(«гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святой град и явились многим» (Ев.Мт.).
Почему это мертвые встанут из гробов?
Нам отвечают, что был пророк Иисус Христос, который сам встал из гроба и обещал вернуться и воскресить всех, кто готов в него верить.
Вот как просто - удивляемся мы.
Пока мы удивляемся, безумцы берут в оборот высшую власть, и издается указ «те, кто будут сжигать умерших, а не хоронить их в земле церкви - будут казнены!».
Делать нечего. Давайте и мы попробуем складывать наших мертвых в центре города или деревни - нетрудно это. Может чего и будет…
Правило было простым: кто верит во Христа, того он воскресит. Все разговоры в новообращенных христианских общинах только и шли о том, как здорово будет, когда придет Христос и вернет нам наших мертвых. Вот праздник-то! Да и самим умирать более не страшно - это как уснуть, а завтра проснуться посреди своего любимого города, в окружении друзей и родных. И сразу за стол, праздновать.
Вот чем христианство завоевало умы языческой Европы.
Вот почему в те времена христиане массово показывали чудеса мужества на казнях (чего не было больше никогда в конфликтах с иными верами), смеясь над палачами: они верили, что они бессмертны, что они через день, месяц или год вернутся к жизни, на Землю. Восстанут из мертвых. Иисус Христос вот-вот придет. Своим палачам они говорили: вы вот нас тут казните, а мы очень скоро появимся тут же - невредимые. И разберемся с вами. Нас не уничтожить, мы бессмертны.
С точки зрения палачей это казалось, прямо скажем, полным идиотизмом.
С христианством боролись как с идеологией безумия, разрушающей весь уклад нормальной жизни и несущей в мир хаос, горе, анархию.
В обширном пантеоне христианских мучеников и святых, погибших в первые века, нет никаких особых авторов идей или мыслителей.
Там только люди, знаменитые тем, что разрушали языческие храмы и т.п., а потом подзадоривали палачей изыскивать себе более изощренные пытки и казни. Они подобны современным мусульманским фанатикам-шахидам. Даже название у них одинаковое - мученики. Это были банальные фанатики, пугающие палачей тем, что, вот, я - как Христос - восстану и вернусь.
Они не восстали.
В первые века христианства - и в новых территориях христианства - в это еще верили. Что они вот-вот…Скоро-скоро... И показывали «нетленное тело святого», которое в ожидании лежит. Но чем старее становился христианский народ, тем этой веры становилось меньше.
И больше трупов в центре города.
Эти трупы все скапливались, скапливались и скапливались в ожидании воскресения, смердели, гнили в прах, изымались, заменялись новыми, перемешивались и терялись, уж совершенно безвестно, - сколько можно?
Накатывали волны эпидемий. Потом крестовые походы. Опять же, что характерно, за «Гроб Господень», главную святыню. Главная святыня - Гроб. И снова эпидемии. Пляски Смерти. Триумф Смерти. Обещание Христа воскресить трупы стало забываться по мере того, как трупы неизбежно и неостановимо превращались в прах.
А сегодня об этой главной сути христианства христиане уж и не знают.
Знают одни археологи и историки.
Церковь тут благоразумно молчание хранит: зачем же показывать крах надежд столь многих обманутых поколений?
Сегодня Церковь (католическая. православная, протестантская, любая) если как-то и комментирует всю эту эпопею с собиранием трупов в центре городов и деревень и последующим отказом Церкви же от этой практики, то только в том духе, что, это мол, ранние христиане неправильно понимали идеи Христа.
Но, позвольте, ведь благодаря именно ТАКОМУ пониманию и произошло столь широкое распространение христианства! Именно благодаря ТАКОМУ пониманию христианства - вы сами и стали христианами.
И если даже ранние христиане неверно понимали христианство, то какие есть основания считать, что его правильно понимаете вы? Вы - удаленные от эпохи Иешуа на 2000 лет.
Христианство есть гроб и смерть
У христиан умершие погребались сначала в катакомбах, где христиане стали собираться для проведения своих таинств «на гробах», затем в церквях, которые строили над подходящим гробом; позже в церквях стали хоронить лишь особо выдающихся лиц, обыкновенным же местом погребения стал служить церковный двор. Кладбище начинает расползаться и дальше.
Вот и церквей не хватает, в них срочно переделывают бывшие языческие храмы и бани, мертвым место более нужно, чем живым.
Церкви везде - кладбища везде. Где церковь - там кладбище. Или, как минимум - могила.
(витраж из церкви св. Марии, в Любеке, Германия)
Таким образом христианские города превращаются в квадраты кладбищ, с островками живых среди этих кладбищ. Пока еще живых.
Филипп Арьес в знаменитой книге "Человек перед лицом смерти" (Philippe Aries “L’homme devant la mort”) дает грандиозную картину этой христианской традиции, не существовавшей никогда ни в одной другой религии мира.
В церквах, под неровным, плохо уложенным полом, и на кладбищах происходило постоянное перекладывание трупов, бренных останков и уже высохших костей с одного места на другое. Современный человек сразу представит себе, какой невыносимый запах, какие испарения, какую заразу распространяли места погребений в результате все этих манипуляций.
Но это современный человек.
Здесь, в церковном/кладбищенском дворе, проходили и религиозные мероприятия: проповеди, процессии, массовое причащение прихожан. В вербное воскресенье именно на кладбище устраивали процессии, причем подставкой для святых даров («плоти и крови») служил большой кладбищенский крест.
Кладбище Невинноубиенных в Париже, 16 век. (деталь) Костехранилища с черепами на заднем плане.
В любом сельском или городском поселении именно кладбище стало самым шумным местом, вечно охваченным деловой суетой, даже торговлей.
Например, кладбище Невинноубиенных младенцев в Париже было чем-то вроде торгового пассажа: зеваки прогуливались там, глазея на прилавки книгопродавцев, бельевщиков, галантерейщиков.
Уже в 12 в., по свидетельству Гийома Бретонского, на этом кладбище занимались и проституцией.
Один документ конца 12 в. сообщает о строительстве на кладбище печи, где все зависимые от местного сеньора люди обязаны были выпекать хлеб.
«Посреди этой сутолоки совершались захоронения, раскапывались могилы, извлекались из земли еще не разложившиеся до конца трупы. Даже в сильные морозы почва кладбища источала зловоние», - гласит один текст 1657 г.
Соседство хлебной печи и могильных ям, едва присыпанных землей, откуда кости мертвецов время от времени выкапывали и складывали тут же в оссуариях (костехранилищах), - этого достаточно, чтобы поразить нас, сегодняшних, и вызвать у нас отвращение.
Но истинные христиане Средневековья и раннего Нового времени оставались совершенно к этому нечувствительными.
кладбище Невинноубиенных, костехранилище и галерея под ней с картинами "Танца смерти".
Напротив, средневековые авторы с гордостью подчеркивают публичный характер современных им кладбищ, противопоставляя их «уединенным местам», где хоронили своих мертвых «погрязшие в сатанинских заблуждениях» древние язычники.
К 14 веку во всех крупных городах Франции количество похороненных в центре города в десятки, а то и сотни раз превышало все живое население города. Власти постоянно мучались этой проблемой, изобретая меры по утилизации мертвых. Создавались братские могилы, где на 10 квадратных метрах помещали до 1500 трупов - штабелями.
Психология человека той эпохи настолько искривилась, что люди селились прямо на кладбищах, нисколько не смущаясь ни повседневным зрелищем похорон прямо у их жилья, ни соседством больших могильных ям, где мертвецов зарывали, пока ямы не наполнялись доверху.
А что в этом такого ужасного? Ведь «чистому все чисто». Так сказано в Евангелии. Аминь. Главное, твердо в это верить.
(Задумаешься, настолько ли фантасмагоричны образы запечатленные на картинах, например, Брейгеля? Или художник лишь чуть-чуть изменил окружавшую его каждодневную действительность?)
Брейгель старший "Триумф смерти", 1562г, деталь.
Картина полностью : здесь
Задолго до того, как в дело вмешались врачи, любопытство людей вызывали странные звуки, доносившиеся из могил.
Так, у могилы папы Сильвестра II, умершего в 1003 г., раздавался треск каждый раз, когда в Риме уходил из жизни кто-либо из пап. В Чехии при угрозе эпидемии надгробный камень одной святой приподнимался и вновь опускался на землю.
Существовал язык могил, подобно тому как был и язык снов.
Немало таких фактов приводит в своем сочинении «о чудесах мертвецов» врач из Дрездена Христиан Фридрих Гарманн.
Врачи XVI-XVII вв. были весьма озабочены этими звуками и проявляли огромный интерес к рассказам могильщиков о стуках или скрипах, подобных шипению гусей, а то и о пенистых массах, выступавших над скоплениями костей, заражая воздух смрадом. Примечательно, что к таким явлениям стали относиться с большим вниманием по крайней мере столетием раньше, чем была начата открытая дискуссия о вредоносности кладбищ и мобилизовано общественное мнение.
В конце XVI в. врачи, такие, как Амбруаз Паре и фортуний Лицет, высказали важную идею о возможной связи между звуками, доносящимися из могил, испарениями на кладбищах и эпидемиями.
Тот же Амбруаз Паре отметил, что вспышка чумы в Ажане имела своим источником колодец, где лежали один на другом несколько трупов.
Администрация и полиция хорошо знали о подобной опасности и при эпидемиях рекомендовали быстрее вывозить заразных мертвецов из города, хоронить их на большом отдалении от жилья и обеззараживать могилы гашеной известью.
Но почему же трупы не сжигали, как это делали по соображениям гигиены в античных обществах?
Потому что во всех авраамических религиях: иудаизме, христианстве, исламе - сжигать трупы запрещено.
-------------------------------
И мертвые встали из гробов и пошли… пить кровь у живых.
Говоря о традиции хоронить мертвых в центре города или деревни, не могу пройти мимо того обстоятельства, что столь тесное сожительство с мертвецами, присущее только христианским странам, всегда было связано с массой жутких необъяснимых событий, которые в ту эпоху именовали "Загробной магией" (см., например, знаменитое сочинение Чарльза Фердинанда де Шерца "Magia Posthuma").
Ни один иной народ мира, кроме христиан, никогда не имел такого опыта в наблюдении за посмертными событиями. Замечу, что сегодня, когда мы хороним своих мертвых вне города, а кладбища и сама смерть глубоко отдалены от нашей жизни, у нас этого опыта УЖЕ нет. Именно потому европейское средневековье и кажется предельно насыщенным загробной магией, что это действительно был единственный уголок планеты, где живые жили в теснейшем соседстве с трупами мертвых.
Наиболее шокирующими явлениями этой "Загробной магии" были полтергейст и вампиризм в разных их проявлениях. Сама эпидемия вампиризма, охватившая Центральную, Южную и Восточную Европу три века назад (с возвращением в европейское лоно из Турции балканских стран), как раз во многом и определялась тем, что христиане хоронили своих мертвых рядом со своими домами.
Именно тогда многие деревни, где буйствовал вампиризм, сопряженный крайним полтергейстом (явления, очевидно, одной природы), целиком снимались с насиженного места, бросали дома, пашни и уходили на новое место.
Ясно, от чего они уходили. Они уходили от кладбища.
Но стоило им снова разбить новое кладбище в центре поселения у церкви - как явления возобновлялись.
Логика подсказывала, что проще не менять место жительства, а изменить местоположение кладбища - вынести его как можно дальше от поселения.
------------------------------------------
Но европейские врачи XVI-XVII вв., хотя и были убеждены в существовании связи между кладбищами и эпидемиями, не делали ничего, чтобы мобилизовать общественное мнение и побудить власти к реформам.
Они колебались, поскольку не были уверены в том, каковы реальные причины всех этих загадочных явлений: ведь за этим мог скрываться дьявол.
Христиане знали, что между сатаной и мертвыми есть нечто вроде родства, поэтому кладбище - это его сфера, это преддверие ада.
Надо заметить, что это убеждение - имеет своим истоком языческие религии античности. Где трупы мертвых и все связанное с ними - оскверняют людей, святыни богов и город, и оставляют людей без божественной помощи свыше.
Именно на кладбищах собирались античные нечистые ведьмы, в поисках куска несожженного трупа для проведения своих злых обрядов, именно на кладбищах, для своих обрядов, собирались и ранние христиане.
Кладбище, считавшееся в языческие времена местом нечистоты, (чем оно фактически и является!) местом, которое могло «осквернить святыни богов», - именно в христианстве, прямо наоборот, объявляется - «святым местом» под прямой юрисдикцией «божьей церкви».
А трупы - квинтэссенция смерти и нечистоты - в христианстве становятся, «святыми мощами», без которых не может быть церкви вообще.
То есть, по сути черное - объявляется белым.
Каким образом эти два взаимоисключающих утверждения - о сатане и церкви в едином месте - спокойно уживались в голове средневекового христианина, не вступая в противоречие? Вероятно, ровно таким же глупейшим образом, как в голове многих современных людей спокойно уживается убеждение «ненавижу расизм и негров».
Насколько нездоровым был воздух кладбищ, было хорошо известно уже в начале XVII в. Полицейские трактаты тех лет настойчиво советуют его избегать. Однако, если в пору эпидемий и предписывались некоторые меры предосторожности, в целом не было и речи об изменении старого порядка вещей в том, что касалось погребений умерших.
Если в XVI-XVII вв. в Париже и перемещали кладбища, то лишь ради расширения церковных построек и прилегающих к ним служб, а отнюдь не по соображениям санитарии.
Но во второй трети XVIII в. общественное сознание в этом отношении сдвинулось с мертвой точки, и таинственные, зловещие явления, давно уже описанные на кладбищах врачами, начинают отныне восприниматься уже не как проявления дьявольской силы, а как естественное, но прискорбное состояние вещей, которое следует изменить.
В 1737 г. парижский парламент предложил врачам обследовать городские кладбища - несомненно, первый официальный демарш в этой области в истории христианства.
Церковь запротестовала. Да, бывает, что в церкви чуть попахивает. Но совсем чуть-чуть. И только минут 15, пока зарывают очередной труп.
Такой запиской является, например, «Мемуар парижских кюре». Они вообще не соглашаются с тем, что соседство кладбищ с жилыми домами может быть вредным для здоровья. Да, в жару могильная земля распространяет подчас неприятные испарения. Но данные приходских регистров показывают, (по словам анонимных кюре), что от этого никто не болеет и не умирает, а часто в домах по соседству с кладбищем болеют даже меньше, чем в других!
Что же касается обычая хоронить мертвых в церкви или близ нее, то он очень древний и никогда не приводил ни к каким дурным последствиям.
Что же касается церквей, то вредоносные испарения появляются в них лишь тогда, когда вскрывают пол для нового захоронения. «Есть дурной запах, но только на четверть часа».
В европейской живописи «золотого века» сцены похорон под полом церкви - привычное явление.
На картине, висящей в роттердамском музее, Эмманюэль Де Витте изобразил в 1655 г. похоронную процессию, она уже вступила в церковь и направляется к хору.
Тем временем могильщик с помощником готовят могилу. Они вырыли ее еще задолго до этого дня и теперь только поднимают каменную плиту пола, которым она была закрыта. В куче вынутой земли видны обломки костей, черепов - остатки прежних захоронений. Рядом с ними сидит женщина и, как ни в чем ни бывало, кормит младенца грудью. Священник проповедует с амвона.
Таково было обычное зрелище в церкви XVII в, что в католической, что в протестантской. Этакая жизнь на кладбище, на гробах. Там венчались, там же крестили детей, там же их хоронили.
В частности под полом церкви Oude Kerk (изображенной на картине) в общей сложности похоронено более 10 000 мертвецов, слоями.
Современный вид этой церкви. Каждая плита в полу - гробница. Выемка в плите для того, чтобы поднимать плиту для нового захоронения под ней (что больше не делается).
В сочинении врача М.Маре, изданном в 1773 г., описывается случай на кладбище Монморанси. Копая новую яму, могильщик случайно задел лопатой труп, захороненный годом раньше. Из трупа вышел смрадный пар, заставивший могильщика содрогнуться. Вновь взявшись за лопату, чтобы засыпать потревоженные останки, он тут же упал замертво.
(одна из богатых надгробных плит в полу цервки)
20 апреля 1773 г. в Солье, в нефе церкви св. Сатурнина, копали яму для женщины, умершей от гнилой горячки. При этом обнажился гроб с телом, погребенным еще 3 марта, и, когда женщину опускали в могилу, гроб раскрылся, и от старого трупа пошло такое зловоние, что никто не мог больше оставаться в церкви.
Вскоре из 120 детей обоего пола, которых готовили к первому причастию, 114 опасно заболели, а также кюре, викарий, могильщики и еще более 70 человек.
Из них 18 скончались, в том числе кюре и викарий.
При сходных обстоятельствах в приходе Сент-Эсташ почти все дети, проходившие катехизацию перед первым причастием, одновременно упали в обморок, а в следующее воскресенье то же произошло еще с 20 детьми и людьми разных возрастов.
Во всех этих случаях зараза сначала проникает в воздух и затем поражает людей. Труп больного полностью хранит в себе болезнь и ее заразительную силу.
Некоторые авторы видели именно в трупных испарениях или гнилостных соках, выделяемых разлагающимся телом, источник большинства инфекционных болезней. Знаменитый французский врач Феликс Вик д'Азир в «Опытах о местах и опасностях погребений» (1778), ссылаясь на авторов 16 в., утверждает, что во времена эпидемий первыми бывают поражены именно дома, находящиеся по соседству с кладбищами.
Даже некоторые священники становятся противниками этого древнего культа смерти.
В 1745 г., аббат Ш.Поре описывает в своих «Письмах о погребении в церквах» ситуацию, которую люди, обитавшие по соседству с кладбищами и церквами, начинали уже воспринимать как неприятную.
Захоронения в церквах автор обличает как одновременно и вредные для общественной гигиены, и несовместимые с достоинством христианского культа. «Нам позволено любить здоровье и чистоту, которая так много способствует его сохранению».
Эмманюэль Де Витте "В церкви Oude Kerk", 17 век. (вырытая могила на заднем плане, возле окна.)
Чистота становится в это время все более неоспоримой ценностью. Для аббата Поре церкви должны быть здоровым местом, поэтому погребение там недопустимо. Вот его идеал: чистые, хорошо проветриваемые церкви, где чувствуется только запах ладана, а не чего-либо иного и где «не рискуешь сломать себе шею из-за неровности пола», постоянно перекладываемого могильщиками. Кроме того, автор призывает вынести кладбища за городскую черту, дабы обеспечить в городах здоровый воздух и чистоту.
Аббат Поре высказывает мысль - осознанно или неосознанно - не только о поддержании общественной гигиены, но и о восстановлении того, что строго соблюдали именно в благородной языческой античности: разделение мира живых и мира мертвых.
Мертвецы должны были быть навсегда отделены от живых, дабы не вредить последним.
Жители близких к кладбищам кварталов забрасывали городские власти жалобами.
Все в доме пропиталось трупным запахом - мебель, одежда, даже еда.
Окон не открыть - веет трупятиной.
Детей из дому не выпустить - зараза вокруг.
Этот трупный запах сопровождал жителей даже вне города, куда бы они ни выезжали, - настолько они им пропитались.
Комиссии показали, что эти районы, соседние с центром города, где находились кладбища, предрасположены к различным болезням, и тут редко кто доживал до старости.
Что еще хуже - тут постоянно возникали страшные эпидемии, охватывавшие уже всю страну.
Полицейским акциям до и особенно после постановления парламента 1763 г. предшествовала настоящая кампания по мобилизации общественного мнения: петиции из кварталов, прилегающих к кладбищам, памятные записки магистратов, сочинения врачей. Во всех этих документах отражены царившие тогда умонастроения, страхи, желания.
Властителями дум становятся уже не церковники. А врачи. Они публикуют трактат за трактатом, оспаривая убеждение своих предшественников XVII в., будто болезнетворность кладбищ есть следствие дьявольских козней и иного сверхъестественного вмешательства.
Заражение воздуха происходит и при перенесении останков с места их первоначального захоронения в погребальные галереи (костехранилища), пишет Навье, и интуитивно хватается за то средство, которое считалось самым действенным против нечистоты в язычестве - Огонь.
При погребениях и эксгумациях, продолжает он, полезно зажигать огни, раскладывать большие костры, создающие очистительные потоки воздуха. Тех же спасительных результатов можно достичь и взрывами пороха.
Воздух кладбищ портит все вокруг: не только здоровье людей, живущих поблизости, но даже продукты и вещи в их чуланах. Так, в домах, расположенных вокруг кладбища Сент-Инносан, замечает врач, сталь, столовое серебро, золотые галуны - все быстро теряет блеск и тускнеет.
(кладбище Сент-Инносан, 17 век, галереи костехранилищ, а на заднем плане, слева, возле стены церкви - сваленные в кучу черепа и кости)
Врачи не единственные, кто бьют тревогу. Протоколы полицейских комиссаров того времени изобилуют жалобами местного населения.
В 1779 году, в Париже, в подвалах домов, стоявших на улице Бельевой (Ленжери), погасли все светильники, а один из хозяев заметил, что стена его подвала со стороны кладбища покрылась трещинами. Фармацевт Каде де Во, инспектор по вопросам чистоты города, отдал распоряжение заложить камнями ближайшую к кладбищу подвальную дверь, укрепить стены и покрыть их толстым слоем штукатурки.
Тем не менее сквозь камень продолжал просачиваться такой запах, что молодой химик, спустившийся в подвал для взятия пробы воздуха, потерял сознание.
По стенам подвала сочилась какая-то жидкость. Один из каменщиков, задев рукой стену, не промыл ее уксусом, а просто вытер полой куртки. Через три дня рука распухла и стали болеть, а на коже появились гнойники: несчастного каменщика едва спасли от смерти.
Наконец одна из стен подвала обрушилась - под тяжестью недавно вырытой общей могилы на полторы тысячи трупов.
Теперь уже, без сомнения, все или почти все убеждены в болезнетворности кладбищ.
Древняя богиня Гигиена, с требованием фактической чистоты на деле, здесь и сейчас, без всякого «святого писания», а самой Правдой Жизни становится неоспоримой ценностью.
Люди во второй половине XVIII в. могут только поражаться тому, что их родня в средние века предала забвению благоразумные обычаи своих древних предков и в течение долгих столетий сохраняла в самом сердце города, посреди жилых домов, эти рассадники эпидемий и ужасную картину разложения.
Эти жалобы продолжались до того момента, когда власти города стали переносить за черту города старые кладбища, перевозить десятки тысяч покойников, очищать землю от трупного заражения.
Уже давно этих огромных кладбищ в центре Парижа нет, а парижане даже вряд ли знают, что некогда на местах их домов располагались братские общественные могилы с десятками тысяч покойников.
Как оказалось, проблема городских кладбищ была давно назревшей.
Именно поэтому опыт Парижа быстро распространился везде в Европе. Уже через несколько лет в России был издан указ, запрещающий хоронить в пределах города и требующий располагать новые кладбища только вне городской черты.
К этому времени уж было забыто, что сей запрет одиозно противоречит христианству.
( в качестве продолжения)
"Христианство есть гроб и смерть"
(В. Розанов «Метафизика христианства»)
...трудно себе представить кладбище без церкви
(Иеромонах Симеон)
Брейгель старший, картина "Триумф смерти", 1562г, деталь.
В древности кладбища существовали лишь в виде исключения. Способов избавиться от покойников было множество. В основном трупы сжигали.
Так поступали язычники греки, германцы, римляне, славяне. Так до сих пор поступают индусы и японцы.
Там же, где существовали кладбища, на которых покойников закапывали в землю, правило было одно - эти кладбища всегда устраивались за пределами поселений.
Никто рядом с покойниками жить не хотел.
В древнем городе Тире, например, покойников увозили хоронить на континент - сам город располагался на острове. Некрополисы в Древнем Египте близ Мемфиса и Фив тоже расположены отнюдь не в городах.
Священный остров Делос был перекопан и полностью очищен от всех захоронений, даже древних. И отсутствие на нем могил было одним из условий сохранения его святости.
В языческом Риме действовал закон, по которому нельзя было не то что хоронить труп, но и кремировать его в черте города. (Законы 12 таблиц, Таблица X ( hominem mortuum in urbe ne sepelito neve urito).
Потому что трупы мертвых - оскверняют святыни.
Язычник Тит Ливий в «Истории Рима от основания Города» ставит на первое место слово “purus” («чистый») как неотделимое от благоговейного почитания Богов (религии).
Именно оно характеризует для него главную черту в образе римского народа, в его жизни и истории - убеждение в том, что каждое несчастье это кара за кощунственное невнимание к Богам, что жизнь общины и гражданина, их успех и процветание предполагают постоянное очищение от скверны, от всего гнилого, больного, нравственно и физически нездорового, а главное - от смерти.
Этот «статус кво» был нарушен только с приходом христианства, радеющего о необходимости сохранения трупов для воскрешения в «вечную жизнь».
Теперь о сожжении не было и речи. Огня боялись. Причину угадать легко: нет трупа - нет воскрешения. Так же как в ортодоксальном иудаизме (по мнению которого 6 миллионов сожженных в прах евреев пропали навсегда), в иудаизме новозаветном ака христианстве - кремация стала караться смертной казнью.
Очень быстро развилось почитание трупов, и в журнале Московской Патриархии мы можем прочитать о радости этого «благочестивого обычая и о его широком распространении уже в первые века христианства».
Такого еще не знала ни одна культура, за исключением папуасов, у которых вдовы иногда носили с собой некоторые части тела покойного супруга.
Забота христиан о трупах приводила язычников в ужас.
«А сколько вы потом еще придумали, прибавив к старому трупу свежие трупы! Можно ли достойным образом оценить эту мерзость?» - восклицал в своих сочинениях император Юлиан.
Христиане посчитали мерзостью книги самого Юлиана и сожгли их сразу после того, как расправились с самим императором. Отчаяние Евнапия из Сард после разрушения христианами убежища язычества - Серапеума, - было последним криком античного мира: «Они собирают кости и черепа людей, уличенных в преступлениях и казненных по приговору суда, выдают их за богов и повергаются ниц перед ними.. валяются в грязи на их могилах...»
"Ожидание восстания трупов как двигатель христианства"
Так зачем христиане хоронили своих мертвых в центре города?
Вот тут - и вся суть.
Христиане волокли своих мертвых в центр города, потому что знали, что они сегодня или завтра воскреснут. Иисус Христос (следуя версии Шаула ха-Тарси) им сказал: Я сегодня или завтра вернусь, и так же, как сам воскрес, воскрешу всех умерших.
Потому христиане не несли мертвых куда-то за город, а несли их в центр города, в церковь, - они знали, что сегодня или завтра они все восстанут из мертвых и дружно встретятся со своими родственниками. Так что все христианские кладбища стали помещать в центре города - ожидая дня встречи с родными.
Этим в археологии и отличаются все христианские города от нехристианских.
Таковыми и были наши города до XVIII в., когда на кладбищах в центре городов накопилось невообразимо много мертвецов.
Но Иешуа Машиах не вернулся, никого не оживил, а лимиты урбанизации были давно исчерпаны.
Кладбища перевезли вне городов, там же впредь и стали хоронить.
Это означало, что люди больше не верят в обещание Христа. Именно не верят, хотя это неверие лукаво облекают в формулу "перестали понимать буквально".
А как же еще понимать слова Иисуса, сказанные вполне буквально?
«Тогда увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках с силою многою и славою.»
«Истинно говорю вам: не прейдет род сей, как всё это будет.»
«не успеете обойти городов Израилевых, как приидет Сын Человеческий» (Евангелие Мт. 10:23),
Если он тут это высказал своим последователям "аллегорически", то почему бы тогда не считать, что и вообще все, сказанное Иисусом, - тоже метафоры, образности, красивости языка, а по-простому - ПОПУЛИСТСКИЙ ОБМАН?
А ведь именно обещание воскресения и бессмертия и являлось тем двигателем распространения христианства, о котором мы говорили выше. Что еще могло увлечь темные массы сильнее, чем обещание жить после смерти? Причем, не в качестве некоей души, а в качестве возвращенного к жизни и помолодевшего человека, в теле. И делать то для этого ничего особого не надо! Надо лишь поверить в то, что Иешуа (иисус)есть обещанный евреям Машиах(христос), а затем умереть.
Это - не некий духовный мир, который описывает нам позднее христианство, а вполне телесный мир. Куда более понятный каждому. И это - согласитесь - совсем иная вера, чем то христианство, которое мы сегодня знаем.
картина Э. Витте, 17 век "В церкви", деталь.
Те, кто нес трупы в центр города, знали, что туда же отнесут их дети и их самих, что они там и воскреснут. Иисус давал всем бессмертие, и доказательством силы этого обещания было его воскресение. Он это смог сделать с собой, он это обещал всем. Он скоро вернется.
Представьте себе на минуту ситуацию той эпохи. Мы, скажем, живем в Греции в III веке. И тут начинают приходить многочисленные сообщения о том, что многие наши соседние народы буквально сошли с ума - свихнулись!
(«Нечестивые же галилеяне, как будто их какая-то болезнь (поразила)…» Император Юлиан, Письма)
Они не сжигают своих покойников, они даже не хоронят своих покойников вне города, а тащат их в центр города, где хранят их якобы потому, что те должны вот-вот, со дня на день, встать из могил!
Эта новация была дикой для тех народов, которые хоронили мертвых за пределами поселений, и абсолютно, неимоверно дикой для тех народов, которые по своим традициям кремировали усопших (как делали германцы, греки, римляне и славяне и пр.).
Здесь же речь шла не только о погребении трупа, но о том, чтобы хранить трупы в центре города! Более того - в церкви! А еще лучше - зарытыми прямо в полу церкви.
Мы с опаской и недоверием интересуемся у тех, кто приехал от соседей: а зачем эта некрофилия?
А потому что мертвые скоро встанут из гробов и оживут. Ну, воскреснут.
(«гробы отверзлись; и многие тела усопших святых воскресли и, выйдя из гробов по воскресении Его, вошли во святой град и явились многим» (Ев.Мт.).
Почему это мертвые встанут из гробов?
Нам отвечают, что был пророк Иисус Христос, который сам встал из гроба и обещал вернуться и воскресить всех, кто готов в него верить.
Вот как просто - удивляемся мы.
Пока мы удивляемся, безумцы берут в оборот высшую власть, и издается указ «те, кто будут сжигать умерших, а не хоронить их в земле церкви - будут казнены!».
Делать нечего. Давайте и мы попробуем складывать наших мертвых в центре города или деревни - нетрудно это. Может чего и будет…
Правило было простым: кто верит во Христа, того он воскресит. Все разговоры в новообращенных христианских общинах только и шли о том, как здорово будет, когда придет Христос и вернет нам наших мертвых. Вот праздник-то! Да и самим умирать более не страшно - это как уснуть, а завтра проснуться посреди своего любимого города, в окружении друзей и родных. И сразу за стол, праздновать.
Вот чем христианство завоевало умы языческой Европы.
Вот почему в те времена христиане массово показывали чудеса мужества на казнях (чего не было больше никогда в конфликтах с иными верами), смеясь над палачами: они верили, что они бессмертны, что они через день, месяц или год вернутся к жизни, на Землю. Восстанут из мертвых. Иисус Христос вот-вот придет. Своим палачам они говорили: вы вот нас тут казните, а мы очень скоро появимся тут же - невредимые. И разберемся с вами. Нас не уничтожить, мы бессмертны.
С точки зрения палачей это казалось, прямо скажем, полным идиотизмом.
С христианством боролись как с идеологией безумия, разрушающей весь уклад нормальной жизни и несущей в мир хаос, горе, анархию.
В обширном пантеоне христианских мучеников и святых, погибших в первые века, нет никаких особых авторов идей или мыслителей.
Там только люди, знаменитые тем, что разрушали языческие храмы и т.п., а потом подзадоривали палачей изыскивать себе более изощренные пытки и казни. Они подобны современным мусульманским фанатикам-шахидам. Даже название у них одинаковое - мученики. Это были банальные фанатики, пугающие палачей тем, что, вот, я - как Христос - восстану и вернусь.
Они не восстали.
В первые века христианства - и в новых территориях христианства - в это еще верили. Что они вот-вот…Скоро-скоро... И показывали «нетленное тело святого», которое в ожидании лежит. Но чем старее становился христианский народ, тем этой веры становилось меньше.
И больше трупов в центре города.
Эти трупы все скапливались, скапливались и скапливались в ожидании воскресения, смердели, гнили в прах, изымались, заменялись новыми, перемешивались и терялись, уж совершенно безвестно, - сколько можно?
Накатывали волны эпидемий. Потом крестовые походы. Опять же, что характерно, за «Гроб Господень», главную святыню. Главная святыня - Гроб. И снова эпидемии. Пляски Смерти. Триумф Смерти. Обещание Христа воскресить трупы стало забываться по мере того, как трупы неизбежно и неостановимо превращались в прах.
А сегодня об этой главной сути христианства христиане уж и не знают.
Знают одни археологи и историки.
Церковь тут благоразумно молчание хранит: зачем же показывать крах надежд столь многих обманутых поколений?
Сегодня Церковь (католическая. православная, протестантская, любая) если как-то и комментирует всю эту эпопею с собиранием трупов в центре городов и деревень и последующим отказом Церкви же от этой практики, то только в том духе, что, это мол, ранние христиане неправильно понимали идеи Христа.
Но, позвольте, ведь благодаря именно ТАКОМУ пониманию и произошло столь широкое распространение христианства! Именно благодаря ТАКОМУ пониманию христианства - вы сами и стали христианами.
И если даже ранние христиане неверно понимали христианство, то какие есть основания считать, что его правильно понимаете вы? Вы - удаленные от эпохи Иешуа на 2000 лет.
Христианство есть гроб и смерть
У христиан умершие погребались сначала в катакомбах, где христиане стали собираться для проведения своих таинств «на гробах», затем в церквях, которые строили над подходящим гробом; позже в церквях стали хоронить лишь особо выдающихся лиц, обыкновенным же местом погребения стал служить церковный двор. Кладбище начинает расползаться и дальше.
Вот и церквей не хватает, в них срочно переделывают бывшие языческие храмы и бани, мертвым место более нужно, чем живым.
Церкви везде - кладбища везде. Где церковь - там кладбище. Или, как минимум - могила.
(витраж из церкви св. Марии, в Любеке, Германия)
Таким образом христианские города превращаются в квадраты кладбищ, с островками живых среди этих кладбищ. Пока еще живых.
Филипп Арьес в знаменитой книге "Человек перед лицом смерти" (Philippe Aries “L’homme devant la mort”) дает грандиозную картину этой христианской традиции, не существовавшей никогда ни в одной другой религии мира.
В церквах, под неровным, плохо уложенным полом, и на кладбищах происходило постоянное перекладывание трупов, бренных останков и уже высохших костей с одного места на другое. Современный человек сразу представит себе, какой невыносимый запах, какие испарения, какую заразу распространяли места погребений в результате все этих манипуляций.
Но это современный человек.
Здесь, в церковном/кладбищенском дворе, проходили и религиозные мероприятия: проповеди, процессии, массовое причащение прихожан. В вербное воскресенье именно на кладбище устраивали процессии, причем подставкой для святых даров («плоти и крови») служил большой кладбищенский крест.
Кладбище Невинноубиенных в Париже, 16 век. (деталь) Костехранилища с черепами на заднем плане.
В любом сельском или городском поселении именно кладбище стало самым шумным местом, вечно охваченным деловой суетой, даже торговлей.
Например, кладбище Невинноубиенных младенцев в Париже было чем-то вроде торгового пассажа: зеваки прогуливались там, глазея на прилавки книгопродавцев, бельевщиков, галантерейщиков.
Уже в 12 в., по свидетельству Гийома Бретонского, на этом кладбище занимались и проституцией.
Один документ конца 12 в. сообщает о строительстве на кладбище печи, где все зависимые от местного сеньора люди обязаны были выпекать хлеб.
«Посреди этой сутолоки совершались захоронения, раскапывались могилы, извлекались из земли еще не разложившиеся до конца трупы. Даже в сильные морозы почва кладбища источала зловоние», - гласит один текст 1657 г.
Соседство хлебной печи и могильных ям, едва присыпанных землей, откуда кости мертвецов время от времени выкапывали и складывали тут же в оссуариях (костехранилищах), - этого достаточно, чтобы поразить нас, сегодняшних, и вызвать у нас отвращение.
Но истинные христиане Средневековья и раннего Нового времени оставались совершенно к этому нечувствительными.
кладбище Невинноубиенных, костехранилище и галерея под ней с картинами "Танца смерти".
Напротив, средневековые авторы с гордостью подчеркивают публичный характер современных им кладбищ, противопоставляя их «уединенным местам», где хоронили своих мертвых «погрязшие в сатанинских заблуждениях» древние язычники.
К 14 веку во всех крупных городах Франции количество похороненных в центре города в десятки, а то и сотни раз превышало все живое население города. Власти постоянно мучались этой проблемой, изобретая меры по утилизации мертвых. Создавались братские могилы, где на 10 квадратных метрах помещали до 1500 трупов - штабелями.
Психология человека той эпохи настолько искривилась, что люди селились прямо на кладбищах, нисколько не смущаясь ни повседневным зрелищем похорон прямо у их жилья, ни соседством больших могильных ям, где мертвецов зарывали, пока ямы не наполнялись доверху.
А что в этом такого ужасного? Ведь «чистому все чисто». Так сказано в Евангелии. Аминь. Главное, твердо в это верить.
(Задумаешься, настолько ли фантасмагоричны образы запечатленные на картинах, например, Брейгеля? Или художник лишь чуть-чуть изменил окружавшую его каждодневную действительность?)
Брейгель старший "Триумф смерти", 1562г, деталь.
Картина полностью : здесь
Задолго до того, как в дело вмешались врачи, любопытство людей вызывали странные звуки, доносившиеся из могил.
Так, у могилы папы Сильвестра II, умершего в 1003 г., раздавался треск каждый раз, когда в Риме уходил из жизни кто-либо из пап. В Чехии при угрозе эпидемии надгробный камень одной святой приподнимался и вновь опускался на землю.
Существовал язык могил, подобно тому как был и язык снов.
Немало таких фактов приводит в своем сочинении «о чудесах мертвецов» врач из Дрездена Христиан Фридрих Гарманн.
Врачи XVI-XVII вв. были весьма озабочены этими звуками и проявляли огромный интерес к рассказам могильщиков о стуках или скрипах, подобных шипению гусей, а то и о пенистых массах, выступавших над скоплениями костей, заражая воздух смрадом. Примечательно, что к таким явлениям стали относиться с большим вниманием по крайней мере столетием раньше, чем была начата открытая дискуссия о вредоносности кладбищ и мобилизовано общественное мнение.
В конце XVI в. врачи, такие, как Амбруаз Паре и фортуний Лицет, высказали важную идею о возможной связи между звуками, доносящимися из могил, испарениями на кладбищах и эпидемиями.
Тот же Амбруаз Паре отметил, что вспышка чумы в Ажане имела своим источником колодец, где лежали один на другом несколько трупов.
Администрация и полиция хорошо знали о подобной опасности и при эпидемиях рекомендовали быстрее вывозить заразных мертвецов из города, хоронить их на большом отдалении от жилья и обеззараживать могилы гашеной известью.
Но почему же трупы не сжигали, как это делали по соображениям гигиены в античных обществах?
Потому что во всех авраамических религиях: иудаизме, христианстве, исламе - сжигать трупы запрещено.
-------------------------------
И мертвые встали из гробов и пошли… пить кровь у живых.
Говоря о традиции хоронить мертвых в центре города или деревни, не могу пройти мимо того обстоятельства, что столь тесное сожительство с мертвецами, присущее только христианским странам, всегда было связано с массой жутких необъяснимых событий, которые в ту эпоху именовали "Загробной магией" (см., например, знаменитое сочинение Чарльза Фердинанда де Шерца "Magia Posthuma").
Ни один иной народ мира, кроме христиан, никогда не имел такого опыта в наблюдении за посмертными событиями. Замечу, что сегодня, когда мы хороним своих мертвых вне города, а кладбища и сама смерть глубоко отдалены от нашей жизни, у нас этого опыта УЖЕ нет. Именно потому европейское средневековье и кажется предельно насыщенным загробной магией, что это действительно был единственный уголок планеты, где живые жили в теснейшем соседстве с трупами мертвых.
Наиболее шокирующими явлениями этой "Загробной магии" были полтергейст и вампиризм в разных их проявлениях. Сама эпидемия вампиризма, охватившая Центральную, Южную и Восточную Европу три века назад (с возвращением в европейское лоно из Турции балканских стран), как раз во многом и определялась тем, что христиане хоронили своих мертвых рядом со своими домами.
Именно тогда многие деревни, где буйствовал вампиризм, сопряженный крайним полтергейстом (явления, очевидно, одной природы), целиком снимались с насиженного места, бросали дома, пашни и уходили на новое место.
Ясно, от чего они уходили. Они уходили от кладбища.
Но стоило им снова разбить новое кладбище в центре поселения у церкви - как явления возобновлялись.
Логика подсказывала, что проще не менять место жительства, а изменить местоположение кладбища - вынести его как можно дальше от поселения.
------------------------------------------
Но европейские врачи XVI-XVII вв., хотя и были убеждены в существовании связи между кладбищами и эпидемиями, не делали ничего, чтобы мобилизовать общественное мнение и побудить власти к реформам.
Они колебались, поскольку не были уверены в том, каковы реальные причины всех этих загадочных явлений: ведь за этим мог скрываться дьявол.
Христиане знали, что между сатаной и мертвыми есть нечто вроде родства, поэтому кладбище - это его сфера, это преддверие ада.
Надо заметить, что это убеждение - имеет своим истоком языческие религии античности. Где трупы мертвых и все связанное с ними - оскверняют людей, святыни богов и город, и оставляют людей без божественной помощи свыше.
Именно на кладбищах собирались античные нечистые ведьмы, в поисках куска несожженного трупа для проведения своих злых обрядов, именно на кладбищах, для своих обрядов, собирались и ранние христиане.
Кладбище, считавшееся в языческие времена местом нечистоты, (чем оно фактически и является!) местом, которое могло «осквернить святыни богов», - именно в христианстве, прямо наоборот, объявляется - «святым местом» под прямой юрисдикцией «божьей церкви».
А трупы - квинтэссенция смерти и нечистоты - в христианстве становятся, «святыми мощами», без которых не может быть церкви вообще.
То есть, по сути черное - объявляется белым.
Каким образом эти два взаимоисключающих утверждения - о сатане и церкви в едином месте - спокойно уживались в голове средневекового христианина, не вступая в противоречие? Вероятно, ровно таким же глупейшим образом, как в голове многих современных людей спокойно уживается убеждение «ненавижу расизм и негров».
Насколько нездоровым был воздух кладбищ, было хорошо известно уже в начале XVII в. Полицейские трактаты тех лет настойчиво советуют его избегать. Однако, если в пору эпидемий и предписывались некоторые меры предосторожности, в целом не было и речи об изменении старого порядка вещей в том, что касалось погребений умерших.
Если в XVI-XVII вв. в Париже и перемещали кладбища, то лишь ради расширения церковных построек и прилегающих к ним служб, а отнюдь не по соображениям санитарии.
Но во второй трети XVIII в. общественное сознание в этом отношении сдвинулось с мертвой точки, и таинственные, зловещие явления, давно уже описанные на кладбищах врачами, начинают отныне восприниматься уже не как проявления дьявольской силы, а как естественное, но прискорбное состояние вещей, которое следует изменить.
В 1737 г. парижский парламент предложил врачам обследовать городские кладбища - несомненно, первый официальный демарш в этой области в истории христианства.
Церковь запротестовала. Да, бывает, что в церкви чуть попахивает. Но совсем чуть-чуть. И только минут 15, пока зарывают очередной труп.
Такой запиской является, например, «Мемуар парижских кюре». Они вообще не соглашаются с тем, что соседство кладбищ с жилыми домами может быть вредным для здоровья. Да, в жару могильная земля распространяет подчас неприятные испарения. Но данные приходских регистров показывают, (по словам анонимных кюре), что от этого никто не болеет и не умирает, а часто в домах по соседству с кладбищем болеют даже меньше, чем в других!
Что же касается обычая хоронить мертвых в церкви или близ нее, то он очень древний и никогда не приводил ни к каким дурным последствиям.
Что же касается церквей, то вредоносные испарения появляются в них лишь тогда, когда вскрывают пол для нового захоронения. «Есть дурной запах, но только на четверть часа».
В европейской живописи «золотого века» сцены похорон под полом церкви - привычное явление.
На картине, висящей в роттердамском музее, Эмманюэль Де Витте изобразил в 1655 г. похоронную процессию, она уже вступила в церковь и направляется к хору.
Тем временем могильщик с помощником готовят могилу. Они вырыли ее еще задолго до этого дня и теперь только поднимают каменную плиту пола, которым она была закрыта. В куче вынутой земли видны обломки костей, черепов - остатки прежних захоронений. Рядом с ними сидит женщина и, как ни в чем ни бывало, кормит младенца грудью. Священник проповедует с амвона.
Таково было обычное зрелище в церкви XVII в, что в католической, что в протестантской. Этакая жизнь на кладбище, на гробах. Там венчались, там же крестили детей, там же их хоронили.
В частности под полом церкви Oude Kerk (изображенной на картине) в общей сложности похоронено более 10 000 мертвецов, слоями.
Современный вид этой церкви. Каждая плита в полу - гробница. Выемка в плите для того, чтобы поднимать плиту для нового захоронения под ней (что больше не делается).
В сочинении врача М.Маре, изданном в 1773 г., описывается случай на кладбище Монморанси. Копая новую яму, могильщик случайно задел лопатой труп, захороненный годом раньше. Из трупа вышел смрадный пар, заставивший могильщика содрогнуться. Вновь взявшись за лопату, чтобы засыпать потревоженные останки, он тут же упал замертво.
(одна из богатых надгробных плит в полу цервки)
20 апреля 1773 г. в Солье, в нефе церкви св. Сатурнина, копали яму для женщины, умершей от гнилой горячки. При этом обнажился гроб с телом, погребенным еще 3 марта, и, когда женщину опускали в могилу, гроб раскрылся, и от старого трупа пошло такое зловоние, что никто не мог больше оставаться в церкви.
Вскоре из 120 детей обоего пола, которых готовили к первому причастию, 114 опасно заболели, а также кюре, викарий, могильщики и еще более 70 человек.
Из них 18 скончались, в том числе кюре и викарий.
При сходных обстоятельствах в приходе Сент-Эсташ почти все дети, проходившие катехизацию перед первым причастием, одновременно упали в обморок, а в следующее воскресенье то же произошло еще с 20 детьми и людьми разных возрастов.
Во всех этих случаях зараза сначала проникает в воздух и затем поражает людей. Труп больного полностью хранит в себе болезнь и ее заразительную силу.
Некоторые авторы видели именно в трупных испарениях или гнилостных соках, выделяемых разлагающимся телом, источник большинства инфекционных болезней. Знаменитый французский врач Феликс Вик д'Азир в «Опытах о местах и опасностях погребений» (1778), ссылаясь на авторов 16 в., утверждает, что во времена эпидемий первыми бывают поражены именно дома, находящиеся по соседству с кладбищами.
Даже некоторые священники становятся противниками этого древнего культа смерти.
В 1745 г., аббат Ш.Поре описывает в своих «Письмах о погребении в церквах» ситуацию, которую люди, обитавшие по соседству с кладбищами и церквами, начинали уже воспринимать как неприятную.
Захоронения в церквах автор обличает как одновременно и вредные для общественной гигиены, и несовместимые с достоинством христианского культа. «Нам позволено любить здоровье и чистоту, которая так много способствует его сохранению».
Эмманюэль Де Витте "В церкви Oude Kerk", 17 век. (вырытая могила на заднем плане, возле окна.)
Чистота становится в это время все более неоспоримой ценностью. Для аббата Поре церкви должны быть здоровым местом, поэтому погребение там недопустимо. Вот его идеал: чистые, хорошо проветриваемые церкви, где чувствуется только запах ладана, а не чего-либо иного и где «не рискуешь сломать себе шею из-за неровности пола», постоянно перекладываемого могильщиками. Кроме того, автор призывает вынести кладбища за городскую черту, дабы обеспечить в городах здоровый воздух и чистоту.
Аббат Поре высказывает мысль - осознанно или неосознанно - не только о поддержании общественной гигиены, но и о восстановлении того, что строго соблюдали именно в благородной языческой античности: разделение мира живых и мира мертвых.
Мертвецы должны были быть навсегда отделены от живых, дабы не вредить последним.
Жители близких к кладбищам кварталов забрасывали городские власти жалобами.
Все в доме пропиталось трупным запахом - мебель, одежда, даже еда.
Окон не открыть - веет трупятиной.
Детей из дому не выпустить - зараза вокруг.
Этот трупный запах сопровождал жителей даже вне города, куда бы они ни выезжали, - настолько они им пропитались.
Комиссии показали, что эти районы, соседние с центром города, где находились кладбища, предрасположены к различным болезням, и тут редко кто доживал до старости.
Что еще хуже - тут постоянно возникали страшные эпидемии, охватывавшие уже всю страну.
Полицейским акциям до и особенно после постановления парламента 1763 г. предшествовала настоящая кампания по мобилизации общественного мнения: петиции из кварталов, прилегающих к кладбищам, памятные записки магистратов, сочинения врачей. Во всех этих документах отражены царившие тогда умонастроения, страхи, желания.
Властителями дум становятся уже не церковники. А врачи. Они публикуют трактат за трактатом, оспаривая убеждение своих предшественников XVII в., будто болезнетворность кладбищ есть следствие дьявольских козней и иного сверхъестественного вмешательства.
Заражение воздуха происходит и при перенесении останков с места их первоначального захоронения в погребальные галереи (костехранилища), пишет Навье, и интуитивно хватается за то средство, которое считалось самым действенным против нечистоты в язычестве - Огонь.
При погребениях и эксгумациях, продолжает он, полезно зажигать огни, раскладывать большие костры, создающие очистительные потоки воздуха. Тех же спасительных результатов можно достичь и взрывами пороха.
Воздух кладбищ портит все вокруг: не только здоровье людей, живущих поблизости, но даже продукты и вещи в их чуланах. Так, в домах, расположенных вокруг кладбища Сент-Инносан, замечает врач, сталь, столовое серебро, золотые галуны - все быстро теряет блеск и тускнеет.
(кладбище Сент-Инносан, 17 век, галереи костехранилищ, а на заднем плане, слева, возле стены церкви - сваленные в кучу черепа и кости)
Врачи не единственные, кто бьют тревогу. Протоколы полицейских комиссаров того времени изобилуют жалобами местного населения.
В 1779 году, в Париже, в подвалах домов, стоявших на улице Бельевой (Ленжери), погасли все светильники, а один из хозяев заметил, что стена его подвала со стороны кладбища покрылась трещинами. Фармацевт Каде де Во, инспектор по вопросам чистоты города, отдал распоряжение заложить камнями ближайшую к кладбищу подвальную дверь, укрепить стены и покрыть их толстым слоем штукатурки.
Тем не менее сквозь камень продолжал просачиваться такой запах, что молодой химик, спустившийся в подвал для взятия пробы воздуха, потерял сознание.
По стенам подвала сочилась какая-то жидкость. Один из каменщиков, задев рукой стену, не промыл ее уксусом, а просто вытер полой куртки. Через три дня рука распухла и стали болеть, а на коже появились гнойники: несчастного каменщика едва спасли от смерти.
Наконец одна из стен подвала обрушилась - под тяжестью недавно вырытой общей могилы на полторы тысячи трупов.
Теперь уже, без сомнения, все или почти все убеждены в болезнетворности кладбищ.
Древняя богиня Гигиена, с требованием фактической чистоты на деле, здесь и сейчас, без всякого «святого писания», а самой Правдой Жизни становится неоспоримой ценностью.
Люди во второй половине XVIII в. могут только поражаться тому, что их родня в средние века предала забвению благоразумные обычаи своих древних предков и в течение долгих столетий сохраняла в самом сердце города, посреди жилых домов, эти рассадники эпидемий и ужасную картину разложения.
Эти жалобы продолжались до того момента, когда власти города стали переносить за черту города старые кладбища, перевозить десятки тысяч покойников, очищать землю от трупного заражения.
Уже давно этих огромных кладбищ в центре Парижа нет, а парижане даже вряд ли знают, что некогда на местах их домов располагались братские общественные могилы с десятками тысяч покойников.
Как оказалось, проблема городских кладбищ была давно назревшей.
Именно поэтому опыт Парижа быстро распространился везде в Европе. Уже через несколько лет в России был издан указ, запрещающий хоронить в пределах города и требующий располагать новые кладбища только вне городской черты.
К этому времени уж было забыто, что сей запрет одиозно противоречит христианству.