Академгородок, 1963. Часть 5. Я стал полуосвобожденным профсоюзным деятелем
Продолжение главы Академгородок, 1963.
Начало см. части 1, 2, 3, 4.
Предыдущие главы см.:
Академгородок: 1959. Части 1 - 20, 1960. Части 1 - 12, 1961. Части 1 - 29,
1962. Части 1 - 19.
смена руководства в объединенном профкоме СО АН
На отчетно-выборной профсоюзной конференции СО АН, состоявшейся в марте 1963 года было полностью переизбрано руководство ОКП. Не избрали ни Сигорского, ни Щербакова. На состоявшемся на следующий день пленуме ОКП председателем был избран член-корреспондент Анатолий Илларионович Ширшов, а первым заместителем предложили и избрали меня. Вторым заместителем остался Караваев Владимир Ильич.
На конференции я сидел, как все, в зале, и мое избрание стало для меня совершенно неожиданным. Никто со мной на тему о работе освобожденным заместителем председателя ОКП предварительно до конференции не говорил. Когда на следующий день после конференции часа за три до пленума со мной об этом завел разговор председатель обкома профсоюза работников высшей школы и научных учреждений Купчинский, для меня это стало полной неожиданностью.
Начало работы конференции было вялым и скучным. Доклад Сигорского не впечатлил. Все в нем было приглажено, чтобы, не дай бог, кого-нибудь не обидеть из сильных мира сего. Из тех материалов, что я отдал Котюку и Щербакову, вошли одни достижения. Ни критики, которой было полно в моем отчете, ни предложений, которые заняли целую страницу, в докладе я не нашел. Но очень много было о науке и научных достижениях СО АН, к которым профсоюз уж точно не имел никакого отношения. И было очень много об успехах в развертывании движения за коммунистический труд в науке. Тут уж постарался Александр Иванович Щербаков. Его работа. После доклада вначале пошли подготовленные заранее выступления все в том же ключе. Я видел, что делегаты конференции откровенно скучали. Слушать это было неинтересно.
Тогда я решил выступить и рассказать о недостатках в строительстве Академгородка, об ошибках в проектировании, об отставании так называемого соцкультбыта, которые видят наши комиссии и о том, что мы делаем и что собираемся предложить, чтобы жить в Академгородке стало лучше. После моего выступления тон конференции совершенно изменился. Теперь это больше не было парадным мероприятием. Люди выходили один за другим на трибуну и говорили, говорили. Но не только о недостатках. Предложения по улучшению жизни в Академгородке посыпались, как из рога изобилия. Выступали и члены наших комиссий. Их выступления были короткими, но деловыми. И хотя в заключительных выступлениях и секретарь парткома Мигиренко и председателб обкома профсоюза работников ВШ и НУ Купчинский хвалили ОКП за их успехи в работе, все понимали, чьи это успехи.
При голосовании ни Сигорского, ни Щербакова даже не избрали членами пленума, хотя я в своем выступлении их не критиковал. Просто каждому стало ясно, кто что делал и как работал. Все предложенные мною кандидатуры в пленум, которые я перед голосованием дополнительно предложил, прошли. Был избран и Гарик Платонов.
Я не готовился специально к такой революции, - она получилась спонтанно. Уж очень большая была разница между деловыми выступлениями членов наших комиссий и профсоюзными демагогами, которые разглагольствовали с серьезными лицами о «достижениях в движении за коммунистическиф труд в науке».
Мигиренко, присутствовавший на конференции как секретарь парткома, тоже все понимал, но для него то, что произошло было неожиданностью. Тем не менее, ситуация была очевидной, ему надо было подумать, и он предложил после оглашения результатов голосования перенести заседание нового пленума на сутки. Я понимал почему, - подготовленные кандидаты к избранию руководителями ОКП - Сигорский и Щербаков в пленум не были избраны, и теперь обком профсоюза вместе с парткомом должны были выработать новые предложения.
Я думаю, что главные кадровые предложения по новому руководству ОКП исходили от парткома (Мигиренко, Молетотов). Причем я уверен в том, что мнение парткома было согласовано с академиком Лаврентьевым и райкомом КПСС. А когда партийные органы принимали кадровые решения (да еще и совместно с Лаврентьевым), профсоюзы брали под козырек, в том числе и обком профсоюза, и более высокая инстанция, где утверждался председатель ОКП - Областной Совет профсоюзов (облсовпроф).
Меня позвали с утра в партком. Там были Мигиренко, Молетотов, Ширшов и Купчинский. Мигиренко сообщил мне выработанные парткомом и обкомом профсоюза предложения избрать председателем ОКП член-корреспондента Анатолия Илларионовича Ширшова, заместителя директора института Математики. Оказалось, что он еще и член парткома.
Я знал Ширшова по университету. Он читал лекции по высшей алгебре, а я вел упражнения в нескольких группах этого потока. Мы с ним встречались и разговаривали, в основном, по учебному плану и характеру моих занятий со студентами. Я знал, что он был доволен моей работой в учебных группах. Но то, что он будет председателем ОКП и что он захочет, чтобы я был его первым замом (я понимал, что предложить меня мог Мигиренко), для меня было оглушительной новостью. Но, честно скажу, приятной. Однако я согласился не сразу. Для меня тут начинались некоторые сложности.
На фотографии я в центре. Этот снимок сделан, вероятно, в это время или чуть позже, поскольку Дом культуры уже назывался "Академией". Имена и фамилии людей, стоящих слева и справа, я совершенно не помню.
Должность первого заместителя председателя была освобожденной. Зарплата приличная - 220 руб. в месяц. Я же как м.н.с. все еще получал 105 руб. Однако перейти на освобожденную должность полностью я отказался. Я не хотел бросать научную работу. Мигиренко же был официальным заместителем директора нашего института и моим научным руководителем. И он понимал меня.
Хорошо, Миша, - сказал он, - а если ты еще останешься на полставки мэнээса в институте.
Это было заманчиво, - я бы стал получать 220 руб. в профсоюзе и 52 руб.50 коп. В Институте. Всего 272.50.
- Лучше бы наоборот, Георгий Сергеевич, - сказал я. Лучше мне остаться на полной ставке мэнээса в институте гидродинамики, а в профсоюзе получать полставки.Это было меньше: 105 руб в институте и 110 руб. в профсоюзе, всего 215 руб., но для меня не это было главным. Помимо желания заниматься научной работой, я еще и не хотел попасть в полную зависимость от профсоюзных деятелей в обкоме и облсовпрофе.
Обращаясь к Купчинскому, я сказал:
- Только, пожалуйста, не забирайте у нас вторую половину ставки. Она нам пригодится.
Я знал, что они могут отнять освободившиеся полставки и хотел предупредить эту будущую акцию. Купчинский согласился.
Ширшов меня спросил, кого бы я хотел видеть вторым заместителем. Я предложил оставить Володю Караваева, а Гарика Платонова избрать третьим. Ширшов не возражал, Мигиренко и Купчинский тоже дали свое согласие на кандидатуры Караваева и Платонова.
После этого я с активистами комиссий, которые срочно собрались вместе, выработали остальные кадровые предложения, главным образом, по составу Президиума ОКП и по кандидатурам председателей основных комиссий. Купчинский присутствовал и слушал, но не вмешивался. Потом мы с этим пришли в партком. Там был и Ширшов. Ни у кого никаких возражений по кандидатурам не было.
На пленуме, который открыл Купчинский, он сказал, что обком профсоюза предлагает член-корреспондента Ширшова Анатолия Илларионовича на пост председателя ОКП, а меня на пост первого заместителя. Избрали нас единогласно. После этого заседание вел уже Ширшов. Все другие предложения также прошли единогласно. Володя Караваев был избран вторым заместителем председателя, а Гарик Платонов - третьим.
Анатолий Илларионович Ширшов
Член-корреспондент АН СССР Анатолий Илларионович Ширшов был очень интересным человеком, умным, проницательным, немного насмешливым. Внешне щупловатый, невысокого роста и худощавый он обладал большой внутренней силой. Он был немногословен, но каждая фраза его была по-существу. Он видел людей и все понимал с полуслова.
У Анатолия Илларионовича была трудная жизнь. Приведу довольно скупые слова Википедии (не знаю, кто туда писал):
Анатолий Илларионович Ширшов родился 8 августа 1921 года в селе Колывань Новосибирской области. В 1939 году он окончил среднюю школу в г. Алейске Алтайского края и в том же году поступил в Томский университет. После первого курса он перевёлся на заочное отделение и работал учителем математики в г. Алейске. В 1942 году А. И. Ширшов добровольцем ушёл на фронт в составе 6-го стрелкового корпуса добровольцев-сибиряков, воевал на Западном, Калининском, 2-м Белорусском фронтах. С 1946 года А. И. Ширшов работал в Станично-луганской средней школе Ворошиловградской области и учился на заочном отделении Ворошиловградского пединститута, который закончил в 1949 году.
1950 году А. И. Ширшов был принят в аспирантуру механико-математического факультета Московского Государственного Университета, и с этого момента началась его научная деятельность, которая до 1960 года проходила в стенах МГУ. В 1958 году А. И. Ширшов защитил докторскую диссертацию по алгебре. С 1960 года и до самой своей кончины А. И. Ширшов работал в Институте математики СО АН СССР, много лет (с 1960 по 1974) был заместителем директора Института математики, являлся заведующим отделом Теории колец».
А.И. Ширшов отвоевал всю войну рядовым солдатом, испытав все тяготы фронта. Еще только начав до войны учиться в Томском университете, он вынужден был зарабатывать на жизнь, работая школьным учителем. А после войны, снова работая учителем математики, все таки окончил заочно пединститут и поступил в аспирантуру.
В это время рядом с ним уже была его жена Нина Михайловна, тоже школьный учитель, разносторонний человек, добрая душа и большая умница. И первая дочка Галя уже родилась. Нина Михайловна не раз впоследствии рассказывала нам об этих трудных годах. Но они все выдержали. Главным образом все эти трудности легли на ее плечи, и она дала возможность мужу работать, не отвлекаясь на домашние дела.
Ко времени приезда в Академгородок Анатолий Илларионович был уже и известным ученым алгебраистом, и человеком со сложившимися взглядами, в меру скептическими. Академик Соболев с радостью возложил на него обязанности своего заместителя по научной работе в институте математики СО АН и был за ним, как за каменной стеной. Сам он сам редко бывал в первые годы в Академгородке, и Ширшов фактически руководил институтом.
На фронте Ширшов вступил в партию, а академиков и членкоров с партийным билетом в кармане было не так-то много, и при создании парткома СО АН Ширшов стал членом парткома. Теперь, видимо, партком решил «усилить партийное влияние» на объединенный комитет профсоюза, поставив во главе его члена парткома, да еще и членкора.
Я, конечно, отметил про себя, что первый председатель ОКП Мосиенко был кандидатом наук, второй, Сигорский - доктором, а третий, Ширшов - членкором. В глазах Президиума СО АН авторитет профсоюза, видимо, за последние два-три года вырос.
Я уже писал, что немного знал его, потому что он читал лекции в университете по высшей алгебре, а я вел практические занятия в этих же группах у математиков и физиков. Кроме того, Любочка познакомила меня с его дочерью Леной и женой Ниной Михайловной, и несколько раз мы с Любочкой заходили к ним домой. Их семья жила тогда на Спортивной ул. (вскоре она стала Жемчужной) в полнометражном доме.
Сыграло ли это какую-нибудь роль в том, что Ширшов пригласил меня первым заместителем или нет, я не знаю. Все же и Георгий Сергеевич Мигиренко хорошо меня знал.
Так совершенно неожиданно для себя я стал профсоюзным работником. Пусть не штатным, а совместителем, но все равно в глазах всех я оставался освобожденным профсоюзным работеиком. И теперь хочешь-не хочешь, я должен был отдавать профсоюзной работе большее время, чем раньше.
- Наверное, важно, чтобы профсоюзом руководил человек, который был бы крупным ученым. Такой будет проводить политику Президиума СО АН, и он будет в значительной степени независим от городских и областных партийных и профсоюзных органов, - думал я. Но сработаюсь ли я с Ширшовым? И вообще как пойдет работа теперь?
Продолжение следует