Академгородок, 1960. Часть 10.
Академгородок, 1960. Продолжение.
Начало см. Академгородок, 1960. Части 1, 2, 3, 4, 5, 6. 7, 8, 9 .
См. также Академгородок, 1959. "Как я попал в Академгородок". Части 1 - 20.
Любочка знакомится с чл.-корр. Птицыным
Любочка рассказывает о первом знакомстве с Борисом Владимировичем Птицыным с юмором. Я пересказываю ее рассказ.
Когда Любочка зашла в школу, где располагался университет, на кафедру общей и неорганической химии, заведующего кафедрой еще не было. В комнате была только молодая женщина, ассистент кафедры, с которой Любочка познакомилась и стала ждать прихода Птицына. Наконец, дверь открылась. На пороге стоял стоял невысокий элегантно одетый мужчина. Увидев Любочку, он, продолжая стоять снаружи, раскланялся.
- Здравствуйте, - сказал он.
- Здравствуйте, - сказала Любочка, еще не зная, кто стоит перед ней, но догадываясь, что это может быть заведующий кафедрой. Он немного посторонилась, чтобы он прошел в комнату, но человек остался на прежнем месте и явно не желал заходить.
- Здравствуйте, - сказал он еще раз.
- Здравствуйте, сказала Любочка, недоумевая, почему он не входит.
Они стояли и смотрели друг на друга. Человеку за дверью было явно неудобно. Он был даже смущен.
- Здравствуйте, - произнес он приветствие ва третий раз.
- Здравствуйте, - уже неуверенно ответила ему Любочка, начиная понимать, что он чего-то ждет от нее, но не понимая, что именно. И тут она услышала тихий шопот асситентки
- Да подайте же ему руку, а то он никогда не зайдет в комнату.
Любочка протянула руку и назвала себя. Тогда человек за дверью тоже протянул ей руку и представился:
Борис Владимирович Птицын.
Теперь он спокойно вошел в комнату.
Этот эпизод Любочка запомнила на всю жизнь. Она говорит, что после унижений, которые она испытала в институте органической химии, после нелепого объяснения с Солоноуцем, она впервые почувствовала себя не просто человеком, которого оценивают по каким-то писаным и неписаным правилам, не рабочей лошадкой, а женщиной. Перед ней был джентльмен, видевший в ней, преждке всего, женщину, а Любочка, на самом деле, была очень привлекательна, красива и обаятельна. У нее тогда сразу поднялось настроение, которое не покидало ее весь день.
Спускаясь через пару часов по лестнице она встретила Наместникова, ст. Научного сотрудника нашего института. Видимо, он преподавал в университете. Они были знакомы. Любочка, не дожидаясь преветствия Наместникова, протянула ему руку и сказала: «Здравствуйте!» Он несколько удивился тому, что Любочка первой протянула руку, но тоже поздоровался и пожал ей руку.
Следом шел математик Сабинин, читавший студентам лекции по какой-то математической дисциплине. Любочка совершенно не знала его, хотя и видела где-то раньше. В Академгородке того времени все друг другом когда-либо встречались. Любочка смело протянула ему руку и сказала «Здравствуйте!» Вот тут Сабинин удивился. Наверное, он собирался просто пройти мимо, но когда хорошенькая молодая женщина протягивает ему руку и здоровается, отказать нельзя. Он пожал Любочке руку и поздоровался, проводив ее недоуменным взглядом.
А Любочке было весело. Она почувствовала себя уверенно на нашей земле. Она была женщиной, красивой женщиной, и она понимала, что ей теперь было все дозволено. Ей никто и ни в чем не может отказать. Птицын своим джентльменским поведением, своим отношением к простой лаборантке раскрепостил ее душу.
чл.-корр. Борис Владимирович Птицын
Борис Владимирович Птицын окончил в 1929 г. Ленинградский университет. Потом он работал в Военно-морской медицинской академии, в Институте по изучению платины и других благородных металлов, в Радиевом институте, в Ленинградском технологическом институте. Потом он стал работать в Институте неорганической химии СО АН и в 1960 г. был избран член-корреспондентом АН. При создании новосибирского университета Птицын возглавил кафедру общей и неорганической химии.
В 1962 году по болезни он оставил кафедру, а 2 января 1965 года скончался.
ботинком по трибуне ООН
В начале осени 1960 г. Н.С.Хрущев на теплоходе «Балтика» отправился за океан, где выступил на Генеральной Аасамблее ООН в Нью-Йорке.
Об одном из самых ярких эпизодов того времени, знаменитом «ботинке Хрущева» рассказывает Наталия Терехова:
«12 октября 1960 года состоялось самое бурное в истории Организации Объединенных Наций заседание Генеральной Ассамблеи. В этот день делегация Советского Союза, которую возглавлял Никита Сергеевич Хрущев, внесла на рассмотрение проект резолюции о предоставлении независимости колониальным странам и народам.
Никита Сергеевич произнес по своему обыкновению эмоциональную речь, которая изобиловала восклицательными знаками. В своем выступлении Хрущев, не жалея выражений, обличал и клеймил колониализм и колонизаторов.
После Хрущева на трибуну Генеральной Ассамблеи поднялся представитель Филиппин. Он выступал с позиций страны, которая на себе испытала все тяготы колониализма и после долгих лет освободительной борьбы добилась независимости:
«По нашему мнению, предложенная Советским Союзом декларация должна была бы охватывать и предусматривать неотъемлемое право на независимость не только народов и территорий, все еще остающихся под управлением западных колониальных держав, но также народов Восточной Европы и других районов, лишенных возможности свободно осуществлять свои гражданские и политические права и, так сказать, проглоченных Советским Союзом».
Слушая синхронный перевод, Хрущев взорвался. Посоветовавшись с Громыко, он решил просить у Председателя слово по порядку ведения заседания. Никита Сергеевич поднял руку, но на него никто не обратил внимания.
Потом выступал премьер-министр Великобритании Макмиллан. Он утверждал, что Советы угрожают миру. Выражая свой «благородный гнев» по поводу содержания его речи, Хрущев, откинув в сторону все нормы дипломатического этикета и приличного поведения в обществе, принялся колотить кулаками по пюпитру. За ним, обезьянничая, начали бить по столу министр иностранных дел А. Громыко и, конечно, остальные члены советской делегации, находившиеся в зале.
О том, что произошло дальше, рассказал в своих воспоминаниях известнейший мидовский переводчик Виктор Суходрев, многократно сопровождавший Никиту Сергеевича в поездках:
«Хрущев любил снимать часы с руки и вертеть их. В ООН он стал стучать кулаками по столу в знак протеста против выступления филиппинца. В руке были зажаты часы, которые просто-напросто остановились.
И тогда Хрущев в сердцах снял с ноги ботинок, вернее, открытую плетеную сандалию и начал стучать каблуком по столу».
Заметьте, по столу (или пюпитру), а не по трибуне, как утверждает народная молва и как впоследствии написали многие журналисты.
И второе замечание - другие очевидцы говорят, что Хрущев снял свои ботинки раньше, потому что они ему жали. Так что ботинок был готов к бою.
Это и был тот миг, который вошел в мировую историю как знаменитый «хрущевский ботинок». Ничего подобно зал Генеральной Ассамблеи ООН еще не видел. Сенсация родилась прямо на глазах.
И вот, наконец, Хрущеву предоставили слово:
«Я протестую против неравноправного отношения к представителям государств, здесь заседающих. Почему этот холуй американского империализма выступает? Он затрагивает вопрос, он не процедурный вопрос затрагивает! И Председатель, который симпатизирует этому колониальному господству, он не останавливает его! Разве это справедливо? Господа! Господин Председатель! Мы живем на земле не милостью божьей и не вашей милостью, а силой и разумом нашего великого народа Советского Союза и всех народов, которые борются за свою независимость.
Не заглушить вам голос народа, голос правды, который звучит и будет звучать. Конец, могила колониальному рабству! Долой его и похоронить его, чем глубже, тем лучше!»
Нужно сказать, что посредине выступления Хрущева синхронный перевод прервался, поскольку переводчики судорожно подыскивали аналог русскому слову «холуй». Наконец, после затянувшейся паузы было найдено английское слово «jerk», которое имеет широкий диапазон значений - от «дурака» до «подонка». Западным репортерам, освещавшим в те годы события в ООН, пришлось изрядно попотеть, пока они не нашли толковый словарь русского языка и не поняли значения метафоры Хрущева».
Ни один из приехавших для освещения ХV cессии Генеральной Ассамблеи советских журналистов, а тогда репортажи и документы печатали целыми полосами, ни единым словом не обмолвился об этой выходке Хрущева. Молчание длилось около года - до тех пор, пока в 1961 году Алексей Аджубей, зять Хрущева и член ЦК КПСС, бывший тогда главным редактором газеты "Известия", в своем выступлении на ХХII съезде партии ни выдал ее за новое слово в международном общении:
- Может быть, это и шокировало дипломатов западного мира, но просто здорово было, когда товарищ Хрущев во время одной из провокационных речей, которую произносил западный дипломат, снял ботинок и начал им стучать по столу. Всем сразу стало ясно: мы решительно против, мы не хотим слушать такие речи!
А Советский Союз выплатил большой штраф за эту выходку Хрущева.
Макмиллан и Черчилль о ботинке Хрущева
Известен анекдот, связанный с этим инцидентом. Он рассказывется так. Хрущев разгневался на нетактичного оратора и попытался попросить слова. Сначала просил кулаком, потом ботинком.
Британский премьер-министр Гарольд Макмиллан просит:
- Господин президент, может, мне могли бы перевести Вашу просьбу, потому что я вас не понимаю.
Этот ответ британского премьера вошел в анналы мирового юмора.
Известна и реакция Черчилля на этот инцидент. У него как-то спросили, как он относится к тому, что Хрущев стучал по столу ботинком. Черчилль ответил:
- Спокойно. И в английском парламенте бушуют страсти, а в Латинской Америке, случалось, депутаты затевали перестрелку. Но когда Хрущев пришел на заседание ООН в темно-синем костюме и желтых туфлях, это было ужасно.
последняя зима в финских домиках Золотой долины
Зима 1960-1961 года подкралась незаметно. Но Академгородок уже разросся, - людей стало значительно больше. Вдоль Академической улицы (ныне Морской проспект) уже были заселены почти все малометражки. По-моему, не был сдан только длинный дом из красного кирпича под номером 16. А дальше поднимались четырехэтажные крупноблочные ангарские дома. Они начали сдаваться, начиная с января 1961 года.
Юра Тришин влюбился в официантку столовой Золотой долтны Лилю, красивую молодую девушку, и она полюбила его. Всем бы радоваться, но Вера Евгеньевна Лаврентьева решила, что Лиля Юре не пара. Не буду вдаваться в подробности, но когда Лиля поняла, что у нее пытаются отобрать любимого, она решила отравиться и выпила уксусную эссенцию. К счастью, ее спасли.
Золотая Долина опустела. Но Михаил Алексеевич с Верой Евгеньевной остались зимовать в своем доме. Правда, он уже был несколько перестроен и более обустроен. Финские домики опустели. Почти все ее обитатели переселились в отдельные квартиры. Лишь в одном остались жить три старожила - Володя Титов, Юра Тришин и Юра Фадеенко.
Начало см. Академгородок, 1960. Части 1, 2, 3, 4, 5, 6. 7, 8, 9 .
См. также Академгородок, 1959. "Как я попал в Академгородок". Части 1 - 20.
Любочка знакомится с чл.-корр. Птицыным
Любочка рассказывает о первом знакомстве с Борисом Владимировичем Птицыным с юмором. Я пересказываю ее рассказ.
Когда Любочка зашла в школу, где располагался университет, на кафедру общей и неорганической химии, заведующего кафедрой еще не было. В комнате была только молодая женщина, ассистент кафедры, с которой Любочка познакомилась и стала ждать прихода Птицына. Наконец, дверь открылась. На пороге стоял стоял невысокий элегантно одетый мужчина. Увидев Любочку, он, продолжая стоять снаружи, раскланялся.
- Здравствуйте, - сказал он.
- Здравствуйте, - сказала Любочка, еще не зная, кто стоит перед ней, но догадываясь, что это может быть заведующий кафедрой. Он немного посторонилась, чтобы он прошел в комнату, но человек остался на прежнем месте и явно не желал заходить.
- Здравствуйте, - сказал он еще раз.
- Здравствуйте, сказала Любочка, недоумевая, почему он не входит.
Они стояли и смотрели друг на друга. Человеку за дверью было явно неудобно. Он был даже смущен.
- Здравствуйте, - произнес он приветствие ва третий раз.
- Здравствуйте, - уже неуверенно ответила ему Любочка, начиная понимать, что он чего-то ждет от нее, но не понимая, что именно. И тут она услышала тихий шопот асситентки
- Да подайте же ему руку, а то он никогда не зайдет в комнату.
Любочка протянула руку и назвала себя. Тогда человек за дверью тоже протянул ей руку и представился:
Борис Владимирович Птицын.
Теперь он спокойно вошел в комнату.
Этот эпизод Любочка запомнила на всю жизнь. Она говорит, что после унижений, которые она испытала в институте органической химии, после нелепого объяснения с Солоноуцем, она впервые почувствовала себя не просто человеком, которого оценивают по каким-то писаным и неписаным правилам, не рабочей лошадкой, а женщиной. Перед ней был джентльмен, видевший в ней, преждке всего, женщину, а Любочка, на самом деле, была очень привлекательна, красива и обаятельна. У нее тогда сразу поднялось настроение, которое не покидало ее весь день.
Спускаясь через пару часов по лестнице она встретила Наместникова, ст. Научного сотрудника нашего института. Видимо, он преподавал в университете. Они были знакомы. Любочка, не дожидаясь преветствия Наместникова, протянула ему руку и сказала: «Здравствуйте!» Он несколько удивился тому, что Любочка первой протянула руку, но тоже поздоровался и пожал ей руку.
Следом шел математик Сабинин, читавший студентам лекции по какой-то математической дисциплине. Любочка совершенно не знала его, хотя и видела где-то раньше. В Академгородке того времени все друг другом когда-либо встречались. Любочка смело протянула ему руку и сказала «Здравствуйте!» Вот тут Сабинин удивился. Наверное, он собирался просто пройти мимо, но когда хорошенькая молодая женщина протягивает ему руку и здоровается, отказать нельзя. Он пожал Любочке руку и поздоровался, проводив ее недоуменным взглядом.
А Любочке было весело. Она почувствовала себя уверенно на нашей земле. Она была женщиной, красивой женщиной, и она понимала, что ей теперь было все дозволено. Ей никто и ни в чем не может отказать. Птицын своим джентльменским поведением, своим отношением к простой лаборантке раскрепостил ее душу.
чл.-корр. Борис Владимирович Птицын
Борис Владимирович Птицын окончил в 1929 г. Ленинградский университет. Потом он работал в Военно-морской медицинской академии, в Институте по изучению платины и других благородных металлов, в Радиевом институте, в Ленинградском технологическом институте. Потом он стал работать в Институте неорганической химии СО АН и в 1960 г. был избран член-корреспондентом АН. При создании новосибирского университета Птицын возглавил кафедру общей и неорганической химии.
В 1962 году по болезни он оставил кафедру, а 2 января 1965 года скончался.
ботинком по трибуне ООН
В начале осени 1960 г. Н.С.Хрущев на теплоходе «Балтика» отправился за океан, где выступил на Генеральной Аасамблее ООН в Нью-Йорке.
Об одном из самых ярких эпизодов того времени, знаменитом «ботинке Хрущева» рассказывает Наталия Терехова:
«12 октября 1960 года состоялось самое бурное в истории Организации Объединенных Наций заседание Генеральной Ассамблеи. В этот день делегация Советского Союза, которую возглавлял Никита Сергеевич Хрущев, внесла на рассмотрение проект резолюции о предоставлении независимости колониальным странам и народам.
Никита Сергеевич произнес по своему обыкновению эмоциональную речь, которая изобиловала восклицательными знаками. В своем выступлении Хрущев, не жалея выражений, обличал и клеймил колониализм и колонизаторов.
После Хрущева на трибуну Генеральной Ассамблеи поднялся представитель Филиппин. Он выступал с позиций страны, которая на себе испытала все тяготы колониализма и после долгих лет освободительной борьбы добилась независимости:
«По нашему мнению, предложенная Советским Союзом декларация должна была бы охватывать и предусматривать неотъемлемое право на независимость не только народов и территорий, все еще остающихся под управлением западных колониальных держав, но также народов Восточной Европы и других районов, лишенных возможности свободно осуществлять свои гражданские и политические права и, так сказать, проглоченных Советским Союзом».
Слушая синхронный перевод, Хрущев взорвался. Посоветовавшись с Громыко, он решил просить у Председателя слово по порядку ведения заседания. Никита Сергеевич поднял руку, но на него никто не обратил внимания.
Потом выступал премьер-министр Великобритании Макмиллан. Он утверждал, что Советы угрожают миру. Выражая свой «благородный гнев» по поводу содержания его речи, Хрущев, откинув в сторону все нормы дипломатического этикета и приличного поведения в обществе, принялся колотить кулаками по пюпитру. За ним, обезьянничая, начали бить по столу министр иностранных дел А. Громыко и, конечно, остальные члены советской делегации, находившиеся в зале.
О том, что произошло дальше, рассказал в своих воспоминаниях известнейший мидовский переводчик Виктор Суходрев, многократно сопровождавший Никиту Сергеевича в поездках:
«Хрущев любил снимать часы с руки и вертеть их. В ООН он стал стучать кулаками по столу в знак протеста против выступления филиппинца. В руке были зажаты часы, которые просто-напросто остановились.
И тогда Хрущев в сердцах снял с ноги ботинок, вернее, открытую плетеную сандалию и начал стучать каблуком по столу».
Заметьте, по столу (или пюпитру), а не по трибуне, как утверждает народная молва и как впоследствии написали многие журналисты.
И второе замечание - другие очевидцы говорят, что Хрущев снял свои ботинки раньше, потому что они ему жали. Так что ботинок был готов к бою.
Это и был тот миг, который вошел в мировую историю как знаменитый «хрущевский ботинок». Ничего подобно зал Генеральной Ассамблеи ООН еще не видел. Сенсация родилась прямо на глазах.
И вот, наконец, Хрущеву предоставили слово:
«Я протестую против неравноправного отношения к представителям государств, здесь заседающих. Почему этот холуй американского империализма выступает? Он затрагивает вопрос, он не процедурный вопрос затрагивает! И Председатель, который симпатизирует этому колониальному господству, он не останавливает его! Разве это справедливо? Господа! Господин Председатель! Мы живем на земле не милостью божьей и не вашей милостью, а силой и разумом нашего великого народа Советского Союза и всех народов, которые борются за свою независимость.
Не заглушить вам голос народа, голос правды, который звучит и будет звучать. Конец, могила колониальному рабству! Долой его и похоронить его, чем глубже, тем лучше!»
Нужно сказать, что посредине выступления Хрущева синхронный перевод прервался, поскольку переводчики судорожно подыскивали аналог русскому слову «холуй». Наконец, после затянувшейся паузы было найдено английское слово «jerk», которое имеет широкий диапазон значений - от «дурака» до «подонка». Западным репортерам, освещавшим в те годы события в ООН, пришлось изрядно попотеть, пока они не нашли толковый словарь русского языка и не поняли значения метафоры Хрущева».
Ни один из приехавших для освещения ХV cессии Генеральной Ассамблеи советских журналистов, а тогда репортажи и документы печатали целыми полосами, ни единым словом не обмолвился об этой выходке Хрущева. Молчание длилось около года - до тех пор, пока в 1961 году Алексей Аджубей, зять Хрущева и член ЦК КПСС, бывший тогда главным редактором газеты "Известия", в своем выступлении на ХХII съезде партии ни выдал ее за новое слово в международном общении:
- Может быть, это и шокировало дипломатов западного мира, но просто здорово было, когда товарищ Хрущев во время одной из провокационных речей, которую произносил западный дипломат, снял ботинок и начал им стучать по столу. Всем сразу стало ясно: мы решительно против, мы не хотим слушать такие речи!
А Советский Союз выплатил большой штраф за эту выходку Хрущева.
Макмиллан и Черчилль о ботинке Хрущева
Известен анекдот, связанный с этим инцидентом. Он рассказывется так. Хрущев разгневался на нетактичного оратора и попытался попросить слова. Сначала просил кулаком, потом ботинком.
Британский премьер-министр Гарольд Макмиллан просит:
- Господин президент, может, мне могли бы перевести Вашу просьбу, потому что я вас не понимаю.
Этот ответ британского премьера вошел в анналы мирового юмора.
Известна и реакция Черчилля на этот инцидент. У него как-то спросили, как он относится к тому, что Хрущев стучал по столу ботинком. Черчилль ответил:
- Спокойно. И в английском парламенте бушуют страсти, а в Латинской Америке, случалось, депутаты затевали перестрелку. Но когда Хрущев пришел на заседание ООН в темно-синем костюме и желтых туфлях, это было ужасно.
последняя зима в финских домиках Золотой долины
Зима 1960-1961 года подкралась незаметно. Но Академгородок уже разросся, - людей стало значительно больше. Вдоль Академической улицы (ныне Морской проспект) уже были заселены почти все малометражки. По-моему, не был сдан только длинный дом из красного кирпича под номером 16. А дальше поднимались четырехэтажные крупноблочные ангарские дома. Они начали сдаваться, начиная с января 1961 года.
Юра Тришин влюбился в официантку столовой Золотой долтны Лилю, красивую молодую девушку, и она полюбила его. Всем бы радоваться, но Вера Евгеньевна Лаврентьева решила, что Лиля Юре не пара. Не буду вдаваться в подробности, но когда Лиля поняла, что у нее пытаются отобрать любимого, она решила отравиться и выпила уксусную эссенцию. К счастью, ее спасли.
Золотая Долина опустела. Но Михаил Алексеевич с Верой Евгеньевной остались зимовать в своем доме. Правда, он уже был несколько перестроен и более обустроен. Финские домики опустели. Почти все ее обитатели переселились в отдельные квартиры. Лишь в одном остались жить три старожила - Володя Титов, Юра Тришин и Юра Фадеенко.