Память сердца. Перебирая старые бумаги... Часть 3.
Окончание
“Он же подло врет, этот бард”
Ну и, конечно, не замедлил появиться “отклик”. В статье “Песня - это оружие”, опубликованной в «Вечернем Новосибирске» 18 апреля 1968 года (именно ее я и нашла в старых бумагах), автор Николай Мейсак, в терминологии того времени и не скупясь на эпитеты и ярлыки, осудил и заклеймил участников фестиваля. Был такой вид “критики”, который сейчас можно встретить разве что в зарубежной русской прессе. Больше всего досталось Александру Галичу, который безусловно был самым ярким и незабываемым представителем сонма бардов, собравшихся на фестиваль.
Журналист Николай Мейсак:
«Галич? Автор великолепной пьесы “Вас вызывает Таймыр”, автор сценария прекрасного фильма “Верные друзья”? Некогда весьма интересный журналист? Он?..
Что заставило его взять гитару и прилететь в Новосибирск? Жажда славы?
Что такое известность драматурга в сравнении с той “славой”, которую приносят разошедшиеся по стране в магнитофонных “списках песенки с этаким откровенным душком?...
Галич учит нас подводить товарища в разведке, в трудной жизненной ситуации, иными словами, пытается научить нас подлости...
‘Пусть каждый шагает, как хочет’, - и вы бросаете во вражеском тылу раненого друга. ”‘Пусть каждый шагает, как хочет’, - и вы предаете любимую женщину. ‘Пусть каждый шагает, как хочет’, - и вы перестаете сверять свой шаг с шагом народа. Глубоко роет “бард”, предлагая этакую линию поведения. Мне, солдату Великой Отечественной, хочется особо резко сказать о песне Галича “Ошибка”:
Где полегла в сорок третьем пехота
Без толку, зазря,
Там по пороше гуляет охота,
Трубят егеря...
...Он же подло врет, этот “бард”...
Поведение Галича - не смелость, а, мягко выражаясь, гражданская безответственность. Он же прекрасно понимает, какие семена бросает в юные души! Так же стоило бы назвать и поведение некоторых взрослых товарищей, которые, принимая гостей, в качестве "главного гвоздя" потчуют их пленками Галича!»
Нет смысла цитировать дальше статью: она вся написана в том же духе. В духе отнюдь не безопасной демагогии, которая помогала и «обосновывала» прошлые и грядущие расправы.
И напрасно Бурштейн по-интеллигентски великодушно пытался найти оправдание автору статьи:
«Он был истово верующий. Солдат партии. И он принимал директиву за вдохновение. То-есть, он где-то себя растравил. И вот это сознание, сознание сороковых годов, самого тяжелого нашего времени, выплеснулось в виде мифов и комплексов в его статью. Во-первых, он не был на фестивале. Начнем с этого. Он слушал запись. Но он описывает бардов с грязными ногтями, грязными волосами, моделируя образ хиппи, многократно осмеянный в нашей литературе, не зная ситуации, попадая впросак».
А вот оценка Александра Дольского:
«Это совершенно четко инспирированная статья. Партийными органами. Это статья фашистского толка. Я не говорю, что она реакционная. Она просто фашистская. Статья палаческая. Вот эта статья и ряд других статей - ведь они же сыграли свою роль...»
«Интеграл», как нетрудно догадаться, прикрыли. Активистов его обвинили в том, что они занимаются антисоветской деятельностью. Бурштейна лишили кафедры в университете.
Досталось всем, а Галич заплатил за смелость быть свободным в несвободной стране сначала изгнанием, а потом смертью.
Перечитав старую статью, я вначале решила просто отправить ее в газету "Новое Русское Слово". Без всяких комментариев. Чтобы напомнить, чтобы знали, чтобы не забывали как пресса послушно выполняла заказы. Это как раз о, о чем пел Галич::
Мы поименно вспомним тех,
кто поднял руку...
Но с отправкой, как водится, замедлила. А тут анонс в газете "Новое Русское Слово" о просмотре фильма про Галича.
Фильм про Галича
На призыв Арона Каневского не пропустить “эксклюзивный просмотр” фильма откликнулось гораздо больше народу, чем, по-видимому, ожидали устроители. Они радостно, но уже с некоторым смущением встречали запаздывавших, потому что абсолютно неприспособленный для такого показа зал явно не вмещал всех желающих. И хотя внесли дополнительные стулья, но в задних рядах все равно ничего не было видно, поэтому смотреть пришлось стоя. Галич, безусловно, заслуживает, чтобы стоя отдать дань его памяти, но невольно припомнилось, что, купив за такие же деньги входной билет в партер Метрополитен Оперы, я сидя смотрела “Трубадура” с Паваротти, да еще, как оказалось, в день его рождения.
Со звуком тоже были проблемы, хотя мне все-таки повезло, потому что большая часть фильма снималась во Франции, и я читала субтитры, которыми для французских зрителей сопровождался фильм. Но тем, кто не знает французского, приходилось сильно напрягаться, пытаясь хоть что-нибудь услышать. И было очень досадно и обидно, что даже то немногое, что буквально по крохам собрали авторы и постановщики растеряно и не дошло до аудитории. Ведь для документального фильма, как ни для какого другого, особенно важно быть услышанным. Тем более, что среди выступавших были Андрей Сахаров, О. Александр Мень, Андрей Синявский и другие выдающиеся личности, чьи не только воспоминания об Александре Галиче, но и вообще каждое слово - драгоценные свидетельства времени.
И фильм, даже при таком несовершенном показе, произвел впечатление. В фильме совсем крошечный кусочек из того фестиваля (но зато какой!) - Галич впервые со сцены поет свою песню о Пастернаке. И из самых значительных и памятных событий, свидетелем которых мне посчастливилось быть, мне захотелось прокомментировать именно это событие и рассказать о том: что осталось за кадром, газетные листки.
Но сейчас не об этом речь, а о тех событиях, и о том поистине кровавом и до сих пор кровоточащем следе, который они оставили в судьбах и душах не только тех, по кому проехали “колесом истории”, но и тех, кому посчастливилось быть их свидетелем. Именно посчастливилось, потому что это хоть и горькое, но большое счастье видеть и сознавать, что скорбный труд не пропал. И хотя о звезде пленительного счастья пока еще по-прежнему можно только мечтать, но Россия вспрянула-таки ото сна, потому что то, что сейчас происходит, можно назвать как угодно, но только не сном (а если сном, то кошмарным). И на обломках самовластья уже написаны некоторые имена. И продолжают писаться. Не имена палачей, кто поднял руку, а имена борцов. К такой попытке сохранить и увековечить память одного из самых страстных, непримиримых и яростных певцов своего времени - Александра Галича - относится и недавно показанный в клубе “Оскар” фильм “Александр Галич. Изгнание.”, сделанный и представленный его родным братом - кинооператором Валерием Гинзбургом.
Вот о чем напомнили мне фильм и пожелтевшие газетные вырезки и о чем мне захотелось напомнить и другим.
Это было!
Сейчас, когда то, что думается, пишется, поется и показывается - дело совести автора и определяется только его нравственным законом, трудно поверить и уж совсем невозможно объяснить, как такое могло быть. А ведь было! И совсем недавно!
30 лет - ничтожно малый срок по исторических меркам. Но достаточно большой в жизни отдельного человека. “Иных уж нет, а те - далече”. И как объяснить тем, кто вырос в другое время, тем более в другой стране, что песня действительно была оружием и что ее и за нее сажали и расстреливали. И не только за нее. Но и за слово и за мысль, и за точку зрения, и только за подозрение , что она есть, но отличается от официальной. Советская психиатрия в лице академика Лунца даже изобрела специальный термин для расправы с инакомыслием - “скрытая шизофрения”. И “психушки” были переполненны такими “инакомыслящими”. Об этом - две другие вырезки: “Логика падения” и “Против безответственности и легкомыслия”, названия которых говорят сами за себя. Но это уже “сюжет для другого рассказа”, о другом событии, произошедшем в том же месте и в том же году
В конце 1963 - начале 1964 в Институте Катализа, где я тогда работала, снимали один из эпизодов документального фильма о хрущевского периоде отечественной истории. И когда я спросила, как называется фильм, мне ответили: “Славное десятилетие”, или десять лет без Сталина, но по сталинскому пути.
А вот один из анекдотов того времени:
- Что такое культпросвет?
- Кульпросвет - это просвет между двумя культами.
Просвет кончился и до следующего - горбачевского - было еще очень далеко.
***
Статья написана мною в 1997 г. за год до тридцатилетия Фестиваля Бардов в Академгородке. Впервые опубликована (с некоторыми сокращениями) в Нью-Йорке в газете «Новое русское слово», а в 2005 г. повторно - Нателлой Болтянской на сайте «Эха Москвы»
“Он же подло врет, этот бард”
Ну и, конечно, не замедлил появиться “отклик”. В статье “Песня - это оружие”, опубликованной в «Вечернем Новосибирске» 18 апреля 1968 года (именно ее я и нашла в старых бумагах), автор Николай Мейсак, в терминологии того времени и не скупясь на эпитеты и ярлыки, осудил и заклеймил участников фестиваля. Был такой вид “критики”, который сейчас можно встретить разве что в зарубежной русской прессе. Больше всего досталось Александру Галичу, который безусловно был самым ярким и незабываемым представителем сонма бардов, собравшихся на фестиваль.
Журналист Николай Мейсак:
«Галич? Автор великолепной пьесы “Вас вызывает Таймыр”, автор сценария прекрасного фильма “Верные друзья”? Некогда весьма интересный журналист? Он?..
Что заставило его взять гитару и прилететь в Новосибирск? Жажда славы?
Что такое известность драматурга в сравнении с той “славой”, которую приносят разошедшиеся по стране в магнитофонных “списках песенки с этаким откровенным душком?...
Галич учит нас подводить товарища в разведке, в трудной жизненной ситуации, иными словами, пытается научить нас подлости...
‘Пусть каждый шагает, как хочет’, - и вы бросаете во вражеском тылу раненого друга. ”‘Пусть каждый шагает, как хочет’, - и вы предаете любимую женщину. ‘Пусть каждый шагает, как хочет’, - и вы перестаете сверять свой шаг с шагом народа. Глубоко роет “бард”, предлагая этакую линию поведения. Мне, солдату Великой Отечественной, хочется особо резко сказать о песне Галича “Ошибка”:
Где полегла в сорок третьем пехота
Без толку, зазря,
Там по пороше гуляет охота,
Трубят егеря...
...Он же подло врет, этот “бард”...
Поведение Галича - не смелость, а, мягко выражаясь, гражданская безответственность. Он же прекрасно понимает, какие семена бросает в юные души! Так же стоило бы назвать и поведение некоторых взрослых товарищей, которые, принимая гостей, в качестве "главного гвоздя" потчуют их пленками Галича!»
Нет смысла цитировать дальше статью: она вся написана в том же духе. В духе отнюдь не безопасной демагогии, которая помогала и «обосновывала» прошлые и грядущие расправы.
И напрасно Бурштейн по-интеллигентски великодушно пытался найти оправдание автору статьи:
«Он был истово верующий. Солдат партии. И он принимал директиву за вдохновение. То-есть, он где-то себя растравил. И вот это сознание, сознание сороковых годов, самого тяжелого нашего времени, выплеснулось в виде мифов и комплексов в его статью. Во-первых, он не был на фестивале. Начнем с этого. Он слушал запись. Но он описывает бардов с грязными ногтями, грязными волосами, моделируя образ хиппи, многократно осмеянный в нашей литературе, не зная ситуации, попадая впросак».
А вот оценка Александра Дольского:
«Это совершенно четко инспирированная статья. Партийными органами. Это статья фашистского толка. Я не говорю, что она реакционная. Она просто фашистская. Статья палаческая. Вот эта статья и ряд других статей - ведь они же сыграли свою роль...»
«Интеграл», как нетрудно догадаться, прикрыли. Активистов его обвинили в том, что они занимаются антисоветской деятельностью. Бурштейна лишили кафедры в университете.
Досталось всем, а Галич заплатил за смелость быть свободным в несвободной стране сначала изгнанием, а потом смертью.
Перечитав старую статью, я вначале решила просто отправить ее в газету "Новое Русское Слово". Без всяких комментариев. Чтобы напомнить, чтобы знали, чтобы не забывали как пресса послушно выполняла заказы. Это как раз о, о чем пел Галич::
Мы поименно вспомним тех,
кто поднял руку...
Но с отправкой, как водится, замедлила. А тут анонс в газете "Новое Русское Слово" о просмотре фильма про Галича.
Фильм про Галича
На призыв Арона Каневского не пропустить “эксклюзивный просмотр” фильма откликнулось гораздо больше народу, чем, по-видимому, ожидали устроители. Они радостно, но уже с некоторым смущением встречали запаздывавших, потому что абсолютно неприспособленный для такого показа зал явно не вмещал всех желающих. И хотя внесли дополнительные стулья, но в задних рядах все равно ничего не было видно, поэтому смотреть пришлось стоя. Галич, безусловно, заслуживает, чтобы стоя отдать дань его памяти, но невольно припомнилось, что, купив за такие же деньги входной билет в партер Метрополитен Оперы, я сидя смотрела “Трубадура” с Паваротти, да еще, как оказалось, в день его рождения.
Со звуком тоже были проблемы, хотя мне все-таки повезло, потому что большая часть фильма снималась во Франции, и я читала субтитры, которыми для французских зрителей сопровождался фильм. Но тем, кто не знает французского, приходилось сильно напрягаться, пытаясь хоть что-нибудь услышать. И было очень досадно и обидно, что даже то немногое, что буквально по крохам собрали авторы и постановщики растеряно и не дошло до аудитории. Ведь для документального фильма, как ни для какого другого, особенно важно быть услышанным. Тем более, что среди выступавших были Андрей Сахаров, О. Александр Мень, Андрей Синявский и другие выдающиеся личности, чьи не только воспоминания об Александре Галиче, но и вообще каждое слово - драгоценные свидетельства времени.
И фильм, даже при таком несовершенном показе, произвел впечатление. В фильме совсем крошечный кусочек из того фестиваля (но зато какой!) - Галич впервые со сцены поет свою песню о Пастернаке. И из самых значительных и памятных событий, свидетелем которых мне посчастливилось быть, мне захотелось прокомментировать именно это событие и рассказать о том: что осталось за кадром, газетные листки.
Но сейчас не об этом речь, а о тех событиях, и о том поистине кровавом и до сих пор кровоточащем следе, который они оставили в судьбах и душах не только тех, по кому проехали “колесом истории”, но и тех, кому посчастливилось быть их свидетелем. Именно посчастливилось, потому что это хоть и горькое, но большое счастье видеть и сознавать, что скорбный труд не пропал. И хотя о звезде пленительного счастья пока еще по-прежнему можно только мечтать, но Россия вспрянула-таки ото сна, потому что то, что сейчас происходит, можно назвать как угодно, но только не сном (а если сном, то кошмарным). И на обломках самовластья уже написаны некоторые имена. И продолжают писаться. Не имена палачей, кто поднял руку, а имена борцов. К такой попытке сохранить и увековечить память одного из самых страстных, непримиримых и яростных певцов своего времени - Александра Галича - относится и недавно показанный в клубе “Оскар” фильм “Александр Галич. Изгнание.”, сделанный и представленный его родным братом - кинооператором Валерием Гинзбургом.
Вот о чем напомнили мне фильм и пожелтевшие газетные вырезки и о чем мне захотелось напомнить и другим.
Это было!
Сейчас, когда то, что думается, пишется, поется и показывается - дело совести автора и определяется только его нравственным законом, трудно поверить и уж совсем невозможно объяснить, как такое могло быть. А ведь было! И совсем недавно!
30 лет - ничтожно малый срок по исторических меркам. Но достаточно большой в жизни отдельного человека. “Иных уж нет, а те - далече”. И как объяснить тем, кто вырос в другое время, тем более в другой стране, что песня действительно была оружием и что ее и за нее сажали и расстреливали. И не только за нее. Но и за слово и за мысль, и за точку зрения, и только за подозрение , что она есть, но отличается от официальной. Советская психиатрия в лице академика Лунца даже изобрела специальный термин для расправы с инакомыслием - “скрытая шизофрения”. И “психушки” были переполненны такими “инакомыслящими”. Об этом - две другие вырезки: “Логика падения” и “Против безответственности и легкомыслия”, названия которых говорят сами за себя. Но это уже “сюжет для другого рассказа”, о другом событии, произошедшем в том же месте и в том же году
В конце 1963 - начале 1964 в Институте Катализа, где я тогда работала, снимали один из эпизодов документального фильма о хрущевского периоде отечественной истории. И когда я спросила, как называется фильм, мне ответили: “Славное десятилетие”, или десять лет без Сталина, но по сталинскому пути.
А вот один из анекдотов того времени:
- Что такое культпросвет?
- Кульпросвет - это просвет между двумя культами.
Просвет кончился и до следующего - горбачевского - было еще очень далеко.
***
Статья написана мною в 1997 г. за год до тридцатилетия Фестиваля Бардов в Академгородке. Впервые опубликована (с некоторыми сокращениями) в Нью-Йорке в газете «Новое русское слово», а в 2005 г. повторно - Нателлой Болтянской на сайте «Эха Москвы»