Немного о наших соседях (Выборы в Польше - технологический аспект)
В конце прошлой недели мне удалось посмотреть маленький кусочек польских парламентских выборов. Я не претендую на обобщение, и расскажу лишь о том, что я увидел на семи избирательных участках Варшавы; о том, чем польские выборы отличаются от российских и, конечно, о недостатках, которые хотелось бы посоветовать исправить полякам. (России надо не исправлять выборы, а вновь создавать).
Итак, главное. Повторю много раз высказанную мной сентенцию. Выборы в Польше - это выборы, поскольку в них присутствует реальная конкуренция политических сил, свобода выражения политических мнений. Регистрация кандидатов достаточно проста, судебная система достаточно независима, подсчет голосов производят избирательные комиссии, состоящие из представителей конкурирующих политических сил. Всего этого нет в России, а без этого слово «выборы» используется там для СОВСЕМ другого явления, которое правильнее было бы называть «электоральными мероприятиями» (термин принадлежит Г.Голосову).
Наблюдение в день голосования в Польше вряд ли могло выявить какие-то крупные нарушения при голосовании или при подсчете голосов. Комиссии, состоящие из представителей разных участников выборов, вряд ли помышляли о фальсификациях, хотя с точки зрения российского политтехнолога возможности для них были. При этом нельзя сказать, что участковые комиссии строго соблюдали писанные инструкции. Но отход от инструкций явно не был злонамеренным. Так, например, я неоднократно наблюдал совместное голосование родственников в кабинке. Да и предъявления бюллетеней при подсчете не было, но пачки пересчитывали по несколько раз разные члены комиссии.
Участки в Варшаве были, в основном, крупными (1,5-3 тысячи человек), голосование активное (высокая явка, обусловленная высокой конкуренцией), а бюллетеней аж три: бюллетень с 2-мя фамилиями по выборам в Сенат, бюллетень, содержащий семь партийных списков по выборам в Сейм и бюллетень с четырьмя вопросами референдума.
При этом в бюллетене по выборам в Сейм избиратель выбирал одного из примерно 250-ти кандидатов, а голос засчитывался и этому кандидату, и одному из семи избирательных объединений (партии или блоку), к которому он приписан.
Таким образом, подсчет голосов в такой ситуации представляется довольно трудоёмкой процедурой.
Явно неудачным с точки зрения демократических процедур было совмещение выборов с референдумом. Оно было вдвойне неудачным, потому что, по моим впечатлениям, в Польше нет закона о референдуме (по крайней мере нормального закона). Вопросы были сформулированы настолько некорректно, что в стране развернулась кампания по бойкоту референдума, и многие избиратели отказывались брать один бюллетень из трех. Референдум с четырьмя вопросами вообще непростая штука для подсчета, а у участковых избирательных комиссий не было даже инструкций по технике подсчета.
В результате на крупные УИКи легла огромная нагрузка, и они наверняка не смогли произвести подсчет очень точно. Впрочем, по моим наблюдениям они старались из последних сил, и в целом, подсчет отражает волеизъявление. Но вопросы могут возникнуть, если речь пойдет о тонких различиях в результатах голосования.
Итак, главное. Повторю много раз высказанную мной сентенцию. Выборы в Польше - это выборы, поскольку в них присутствует реальная конкуренция политических сил, свобода выражения политических мнений. Регистрация кандидатов достаточно проста, судебная система достаточно независима, подсчет голосов производят избирательные комиссии, состоящие из представителей конкурирующих политических сил. Всего этого нет в России, а без этого слово «выборы» используется там для СОВСЕМ другого явления, которое правильнее было бы называть «электоральными мероприятиями» (термин принадлежит Г.Голосову).
Наблюдение в день голосования в Польше вряд ли могло выявить какие-то крупные нарушения при голосовании или при подсчете голосов. Комиссии, состоящие из представителей разных участников выборов, вряд ли помышляли о фальсификациях, хотя с точки зрения российского политтехнолога возможности для них были. При этом нельзя сказать, что участковые комиссии строго соблюдали писанные инструкции. Но отход от инструкций явно не был злонамеренным. Так, например, я неоднократно наблюдал совместное голосование родственников в кабинке. Да и предъявления бюллетеней при подсчете не было, но пачки пересчитывали по несколько раз разные члены комиссии.
Участки в Варшаве были, в основном, крупными (1,5-3 тысячи человек), голосование активное (высокая явка, обусловленная высокой конкуренцией), а бюллетеней аж три: бюллетень с 2-мя фамилиями по выборам в Сенат, бюллетень, содержащий семь партийных списков по выборам в Сейм и бюллетень с четырьмя вопросами референдума.
При этом в бюллетене по выборам в Сейм избиратель выбирал одного из примерно 250-ти кандидатов, а голос засчитывался и этому кандидату, и одному из семи избирательных объединений (партии или блоку), к которому он приписан.
Таким образом, подсчет голосов в такой ситуации представляется довольно трудоёмкой процедурой.
Явно неудачным с точки зрения демократических процедур было совмещение выборов с референдумом. Оно было вдвойне неудачным, потому что, по моим впечатлениям, в Польше нет закона о референдуме (по крайней мере нормального закона). Вопросы были сформулированы настолько некорректно, что в стране развернулась кампания по бойкоту референдума, и многие избиратели отказывались брать один бюллетень из трех. Референдум с четырьмя вопросами вообще непростая штука для подсчета, а у участковых избирательных комиссий не было даже инструкций по технике подсчета.
В результате на крупные УИКи легла огромная нагрузка, и они наверняка не смогли произвести подсчет очень точно. Впрочем, по моим наблюдениям они старались из последних сил, и в целом, подсчет отражает волеизъявление. Но вопросы могут возникнуть, если речь пойдет о тонких различиях в результатах голосования.