Освобождение рабочего класса
В детстве я читал много книг, к которым у меня было почти религиозное отношение. Я считал, что для того чтобы узнать как жить и жить правильно (а мне хотелось соответствовать эпохе и жить правильно), нужно было прочесть много книг, а затем жить так, как написано в правильных книгах.
Доступные для чтения книги были в основном направлены на патриотическое воспитание подрастающего поколения, причём патриотизм был больше ориентирован не столько на любовь к самой Родине, сколько на любовь к тем, кто нами правил и к самому строю. Я достаточно быстро опатриотился в нужном направлении и готов был пойти на смертный бой за власть Советов и за счастье трудового народа.
В каждом, хоть немного философствующем человеке, а за мной с детства замечалось стремление к философствованию, всегда сидит змей искуситель, задающий вопросы, которые отвлекают от генеральной линии прямолинейного мышления, с которым легко жить, так как оно сродни биологическому инстинкту. Любой инстинкт проявляется без каких либо энергетических затрат, так как все программы, управляющие теми или иными действиями биологического вида, уже сидят в голове и только ждут сигнала. А для того чтобы приглушить инстинкт, необходимы большие умственные, а, значит, энергетические затраты. И чем больше ты думаешь тем меньше энергетических затрат идёт на решение конкретной задачи, так как затратный энергетический процесс растянут во времени. То есть, ты уже затратил часть энергии, тренируя свой мозг и подготавил его к решению сложных задач. В результате может наступить такое состояние, что ты начинаешь испытывать потребность в работе мозгами, так как не требуется на это тратить много умственной энергии, а положительные эмоции от решённой задачи или наступившей ясности настолько велики, что даже способствуют поступлению энергии из пространства или космоса (а может из чего ещё, что неведома пока никому). Модные тогда советы не брать дурного в голову, меня не касались, так как в свою голову я брал всё, что видел, слышал, обонял и осязал.
Первые, наиболее трудно воспринимаемые моим патриотическим воспитанием вопросы, змей-искуситель подбросил после прочтения книги Н.Островского «Как закалялась сталь». Павку Корчагина я боготворил, но вот его наставление, что жизнь нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, то есть посвятить её борьбе за освобождение рабочего класса, меня как-то не очень вдохновляло. Я никак не мог увидеть тот рабочий класс, во имя которого я готов был пойти даже на смерть. К тому же я не мог до конца понять - рабочий класс уже освобождён, или нужно ещё бороться за его освобождение? Если освобождён, то почему он живёт не очень хорошо, много пьёт, сквернословит, дерётся и ругает партийное начальство. Я допускал, что мне просто не вёзёт, и на моём пионерском пути не попадались представители рабочего класса, которые были полностью освобождёны. Но я всё же надеялся, что мне повезёт и я, наконец, увижу тот рабочий класс, во имя которого и жизнь не жалко будет отдать.
С другой стороны, если полного освобождения не произошло, что тогда я должен сделать для того, чтобы способствовать его освобождению, и кто является врагом рабочего класса, с которым мне предстоит бороться, когда я вырасту.
Сейчас для многих эти рассуждения кажутся смешными, но всё это было, и, думаю, не только у меня возникали такие вопросы в детстве.
Должен сказать, что я так и не нашёл в детстве ответа на эти вопросы, так как очень сильно было заблокировано сознание в результате воздействия на него коммунистического воспитания. Не помогли даже постоянные умственные упражнения.
Когда я учился на втором курсе университета, мне довелось поговорить с одним хорошо образованным москвичом, который был старше меня лет на пятнадцать. Я поделился с ним своими детскими сомнениями. Он выслушал меня и сказал: «Всё что написал Н.Островский в своей книге можно свести к одной фразе: «Жизнь нужно прожить так, чтобы больше не хотелось!». Мне всё вдруг стало так очевидно и понятно, что я был просто поражён идиотизмом своих сомнений и переживаний в детстве, и долго от души смеялся.
Доступные для чтения книги были в основном направлены на патриотическое воспитание подрастающего поколения, причём патриотизм был больше ориентирован не столько на любовь к самой Родине, сколько на любовь к тем, кто нами правил и к самому строю. Я достаточно быстро опатриотился в нужном направлении и готов был пойти на смертный бой за власть Советов и за счастье трудового народа.
В каждом, хоть немного философствующем человеке, а за мной с детства замечалось стремление к философствованию, всегда сидит змей искуситель, задающий вопросы, которые отвлекают от генеральной линии прямолинейного мышления, с которым легко жить, так как оно сродни биологическому инстинкту. Любой инстинкт проявляется без каких либо энергетических затрат, так как все программы, управляющие теми или иными действиями биологического вида, уже сидят в голове и только ждут сигнала. А для того чтобы приглушить инстинкт, необходимы большие умственные, а, значит, энергетические затраты. И чем больше ты думаешь тем меньше энергетических затрат идёт на решение конкретной задачи, так как затратный энергетический процесс растянут во времени. То есть, ты уже затратил часть энергии, тренируя свой мозг и подготавил его к решению сложных задач. В результате может наступить такое состояние, что ты начинаешь испытывать потребность в работе мозгами, так как не требуется на это тратить много умственной энергии, а положительные эмоции от решённой задачи или наступившей ясности настолько велики, что даже способствуют поступлению энергии из пространства или космоса (а может из чего ещё, что неведома пока никому). Модные тогда советы не брать дурного в голову, меня не касались, так как в свою голову я брал всё, что видел, слышал, обонял и осязал.
Первые, наиболее трудно воспринимаемые моим патриотическим воспитанием вопросы, змей-искуситель подбросил после прочтения книги Н.Островского «Как закалялась сталь». Павку Корчагина я боготворил, но вот его наставление, что жизнь нужно прожить так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы, то есть посвятить её борьбе за освобождение рабочего класса, меня как-то не очень вдохновляло. Я никак не мог увидеть тот рабочий класс, во имя которого я готов был пойти даже на смерть. К тому же я не мог до конца понять - рабочий класс уже освобождён, или нужно ещё бороться за его освобождение? Если освобождён, то почему он живёт не очень хорошо, много пьёт, сквернословит, дерётся и ругает партийное начальство. Я допускал, что мне просто не вёзёт, и на моём пионерском пути не попадались представители рабочего класса, которые были полностью освобождёны. Но я всё же надеялся, что мне повезёт и я, наконец, увижу тот рабочий класс, во имя которого и жизнь не жалко будет отдать.
С другой стороны, если полного освобождения не произошло, что тогда я должен сделать для того, чтобы способствовать его освобождению, и кто является врагом рабочего класса, с которым мне предстоит бороться, когда я вырасту.
Сейчас для многих эти рассуждения кажутся смешными, но всё это было, и, думаю, не только у меня возникали такие вопросы в детстве.
Должен сказать, что я так и не нашёл в детстве ответа на эти вопросы, так как очень сильно было заблокировано сознание в результате воздействия на него коммунистического воспитания. Не помогли даже постоянные умственные упражнения.
Когда я учился на втором курсе университета, мне довелось поговорить с одним хорошо образованным москвичом, который был старше меня лет на пятнадцать. Я поделился с ним своими детскими сомнениями. Он выслушал меня и сказал: «Всё что написал Н.Островский в своей книге можно свести к одной фразе: «Жизнь нужно прожить так, чтобы больше не хотелось!». Мне всё вдруг стало так очевидно и понятно, что я был просто поражён идиотизмом своих сомнений и переживаний в детстве, и долго от души смеялся.