Обратня связь
- Как проголосуешь?
- Не знаю, он же старался... Вот только не пойму, для кого больше: для страны или для себя...
- Вопрос ведь не в этом, нас спрашивают, как мы оцениваем результат его правления, для себя, для близких, для будущего...
- Пойми, я не то чтобы боюсь, но... нет пиарщиков, сейчас никто ему не поможет, просто права не имеет... Разьве я сам могу похвастаться тем, что был идеальным мужем, отцом, сотрудником, чтобы выносить ему приговор?
- Не смертный же! - мужик в ушанке усмехнулся и продолжил: - всего-то срок правления не войдет в стаж, лишних яхт-вил лишат - делов-то.
- Согласен, все не так страшно, но как представлю его одного, сидит в своем кресле правителя последний день. Голову на руки положил. О чем он думает? чего ждет?
Последний день в роли первого лица государства проходил в молчании СМИ: никто не мог влиять на рейтинг, навязывать свои оценки. Законодательно все было обставлено предельно точно. Нарушители закона, любого закона, знали: у них нет будущего: профессионального, и, к тому же, нарушать закон стало неприлично, перестанут здороваться, приглашать в гости - лучше не рисковать.
Первое лицо государства обязано уйти, отработав свой срок. Полная власть кончалась с биением часов на Спасской башне в строго определенный час. Дальше выбор народа определял качество работы первого лица, голоса складывались, в результате бывший президент становился одним из нас: его жизнь ничем не отличалась от жизни других граждан, с одной лишь разницей: по оценке этих самых граждан президент мог сохранить все движимое и недвижимое, а также получать пенсию достойную правителя, если народ посчитате его эффективным менеджером страны. Но главное было не в этом. Оценка. Какая оценка будет выставлена за этот экзамен жизни, такое будущее и ждет экс-президента: уважение или позор.
А он сидел в своем кабинете. Здесь принимались решения, проходили те малочисленные совещания, на которых и принимали решения, влияющие на будущее, на эту саму оценку сейчас, на ту, что дадут другие поколения. Он думал, знал, что не всегда был прав, мысли скакали, объясняя почему было принято то или иное решение, ляпнуто с высокой трибуны то или иное слово. Он то оправдывался, то давал советы приемнику, то был как все: просто оценивал результат. Он прокручивал в голове долгосрочные перспективы и готовил закладки на 10, 20 и так далее лет вперед... Он знал, что приговор нации может сделать всё это ненужным: половинчатые решения, не доведенные до результата действия, метания из стороны в сторону... Иногда он спохватывался, что слишком много думает о себе и тут же напоминал себе, что его время думать за всех вышло. Завтра на его месте будет другой человек...
Если они скажут мне "да", я смогу быть консультантом, типа наставником президента... Серым кардиналом... Власть не улетит от меня подобно пушинке, не растает как снежинка на ладони, она лишь из явной станет тайной... Если они скажут мне сегодня "да", если свита сумеет молчать, вместо того, чтобы мухлевать общественным мнением, выискивая лазейки в законе.
Он поймал себя на мысли о том, что молится. Молится о честности, справедливости и снисхождении...
К концу дня в молитве слов о снисхождении не осталось. Осталась горстка решений, которые не надо отменять, а надо продолжить. Ради того, чтобы видеть изменения в этом направлении стоило жить дальше, даже если они скажут "нет", лишь бы не отменили выбранные им цели.
- Не знаю, он же старался... Вот только не пойму, для кого больше: для страны или для себя...
- Вопрос ведь не в этом, нас спрашивают, как мы оцениваем результат его правления, для себя, для близких, для будущего...
- Пойми, я не то чтобы боюсь, но... нет пиарщиков, сейчас никто ему не поможет, просто права не имеет... Разьве я сам могу похвастаться тем, что был идеальным мужем, отцом, сотрудником, чтобы выносить ему приговор?
- Не смертный же! - мужик в ушанке усмехнулся и продолжил: - всего-то срок правления не войдет в стаж, лишних яхт-вил лишат - делов-то.
- Согласен, все не так страшно, но как представлю его одного, сидит в своем кресле правителя последний день. Голову на руки положил. О чем он думает? чего ждет?
Последний день в роли первого лица государства проходил в молчании СМИ: никто не мог влиять на рейтинг, навязывать свои оценки. Законодательно все было обставлено предельно точно. Нарушители закона, любого закона, знали: у них нет будущего: профессионального, и, к тому же, нарушать закон стало неприлично, перестанут здороваться, приглашать в гости - лучше не рисковать.
Первое лицо государства обязано уйти, отработав свой срок. Полная власть кончалась с биением часов на Спасской башне в строго определенный час. Дальше выбор народа определял качество работы первого лица, голоса складывались, в результате бывший президент становился одним из нас: его жизнь ничем не отличалась от жизни других граждан, с одной лишь разницей: по оценке этих самых граждан президент мог сохранить все движимое и недвижимое, а также получать пенсию достойную правителя, если народ посчитате его эффективным менеджером страны. Но главное было не в этом. Оценка. Какая оценка будет выставлена за этот экзамен жизни, такое будущее и ждет экс-президента: уважение или позор.
А он сидел в своем кабинете. Здесь принимались решения, проходили те малочисленные совещания, на которых и принимали решения, влияющие на будущее, на эту саму оценку сейчас, на ту, что дадут другие поколения. Он думал, знал, что не всегда был прав, мысли скакали, объясняя почему было принято то или иное решение, ляпнуто с высокой трибуны то или иное слово. Он то оправдывался, то давал советы приемнику, то был как все: просто оценивал результат. Он прокручивал в голове долгосрочные перспективы и готовил закладки на 10, 20 и так далее лет вперед... Он знал, что приговор нации может сделать всё это ненужным: половинчатые решения, не доведенные до результата действия, метания из стороны в сторону... Иногда он спохватывался, что слишком много думает о себе и тут же напоминал себе, что его время думать за всех вышло. Завтра на его месте будет другой человек...
Если они скажут мне "да", я смогу быть консультантом, типа наставником президента... Серым кардиналом... Власть не улетит от меня подобно пушинке, не растает как снежинка на ладони, она лишь из явной станет тайной... Если они скажут мне сегодня "да", если свита сумеет молчать, вместо того, чтобы мухлевать общественным мнением, выискивая лазейки в законе.
Он поймал себя на мысли о том, что молится. Молится о честности, справедливости и снисхождении...
К концу дня в молитве слов о снисхождении не осталось. Осталась горстка решений, которые не надо отменять, а надо продолжить. Ради того, чтобы видеть изменения в этом направлении стоило жить дальше, даже если они скажут "нет", лишь бы не отменили выбранные им цели.