Губерман
В любви и смерти находя
неисчерпаемую тему,
я не плевал в портрет вождя,
поскольку клал на всю систему.
3а всё России я обязан -
за дух, за свет, за вкус беды,
к России так я был привязан -
вдоль шеи тянутся следы.
Я Россию часто вспоминаю,
думая о давнем дорогом,
я другой такой страны не знаю,
где так вольно, смирно и кругом.
Строки вяжутся в стишок,
море лижет сушу.
Дети какают в горшок,
а большие - в душу.
Я верю в совесть, сердце, честь
любых властей земных.
Я верю, что русалки есть,
и верю в домовых.
Сбылись грёзы Ильича,
он лежит, откинув тапочки,
но горит его свеча:
всем и всюду всё до лампочки.
Чувствуя нутром, не глядя в лица,
пряча отношение своё,
власть боится тех, кто не боится,
и не любит любящих её.
неисчерпаемую тему,
я не плевал в портрет вождя,
поскольку клал на всю систему.
3а всё России я обязан -
за дух, за свет, за вкус беды,
к России так я был привязан -
вдоль шеи тянутся следы.
Я Россию часто вспоминаю,
думая о давнем дорогом,
я другой такой страны не знаю,
где так вольно, смирно и кругом.
Строки вяжутся в стишок,
море лижет сушу.
Дети какают в горшок,
а большие - в душу.
Я верю в совесть, сердце, честь
любых властей земных.
Я верю, что русалки есть,
и верю в домовых.
Сбылись грёзы Ильича,
он лежит, откинув тапочки,
но горит его свеча:
всем и всюду всё до лампочки.
Чувствуя нутром, не глядя в лица,
пряча отношение своё,
власть боится тех, кто не боится,
и не любит любящих её.