Из серьезных мелочей, прежде всего, следует отметить крайне легковесные суждения о крестьянстве и рабочих.
Традиционное общество состоит из общин, которые связаны воедино посредством вертикальных связей через монарха. Внутри общин связи сильные, а между общинами по горизонтали - почти нулевые. Именно поэтому после отречения императора все рассыпалось. И крестьяне были не фактором соединения страны, а, скорее, фактором непродуктивного бунта. «Хлестнула дерзко за предел нас отравившая свобода». Вот, скажем, освободят крестьяне свою волость от красных (белых), а помочь соседней волости их не заставишь. Без царя в голове у них в целом не было и чувства единой страны. Самый яркий пример - поведение крестьян Сочинской губернии. Они всю гражданскую стремились образовать свою Кубано-Черноморскую республику. Они даже пытались войти в состав Грузии, лишь бы не в Россию (не важно, какую, белую или красную). Треть населения составляли армяне. Так вот, армяне были преимущественно за Деникина (за единую и неделимую), а русские крестьяне преимущественно «за независимость», в крайнем случае, к Жордании, в Грузию. (Об этом подробно можно прочитать в «Архиве Русской революции»)
А вот рабочие были прослойкой с горизонтальными связями, с ощущением горизонтального единства, единства с широким горизонтом. И основную роль в революции играли вовсе не маргиналы, а, напротив, рабочие степенные, грамотные, семейные. Вспомните пьесу Горького «Мещане». Там есть фигура рабочего Нила. Это человек достаточно образованный и развитый, претендующий на роль хозяина жизни. На фотографиях из книги Д.Рида «Десять дней, которые потрясли мир» изображены рабочие, которые, судя по одежде по ухоженности бород и усов, принадлежат, скорее, к рабочей аристократии с зарплатами 50-70 руб. в месяц. Напомню, что жалование поручика составляло тогда порядка 25-30 руб.(Конечно, любой катаклизм поднимает со дна и муть, и маргинальный мусор, который, прежде всего, и плавает на поверхности, но не этот мусор определял суть происходившего)
Да, но мы не должны забывать о феврале. По сути Вы дополняете точку зрения о трехчастной конструкции. Второй уровень сработал на разрушение, третий не сопротивлялся, но и не помогал, он не чувствовал элиту своей. Большевики им стали своими, они увидели там верх, увидели экономику, увидели идею. Потому и правда как было сломано и правда про Историю. История так или иначе залатала дыру. Эти хозяева жизни с бородами осуществляли не революция, а контрреволюцию, ликвидировали революционный хаос, инспирированный второй прослойкой, каковая не имела идейного и экономического базиса, чтобы предложить новую устойяивую систему, приемлемую для основной массы населения. И потому очернение царя сработало в том смысле, что дали осуществить задуманное и не сработало, в том смысле, что народ не принял февраль и поддержал первую же силу, дающую понятие не о личных правах, прочем непонятном, но о ГОСУДАРСТВЕННОСТИ, первую же силу, которая стала говорить о реально государственных проблемах и потому же контрреволюция уже при Сталине сработала полностью, подметя не только первых революционеров, но и вторых, каковым революция была важнее страны.
Я не вижу, что бы можно было возразить Вам. Вы просто говорите о вещах смежных.
Да, большевики объективно осуществляли контрреволюцию, восстановление государственности, близкой к традиционной, не по форме, а по существу.
Его уж нет, а те, кто вживе, А те, кого оставил он, Страну в бушующем разливе Должны заковывать в бетон.
Русский человек, в том числе и крестьянин, конечно, государственник. Но Февраль развязал всеобщий бунт, ликвидировав остатки сдержек, жалкие остатки авторитета "первого уровня", которые по инерции еще как-то удерживали страну от хаоса. В крестьянах боролись два противоречивых начала - мечта о безначальной жизни (не платить и не служить) и понимание того, что без государства нет будущего. А у рабочих этого противоречия практически не было. Мое замечание к повествованию Прудниковой связано с тем, что именно рабочие играли здесь первую скрипку. Я далек от марксистко-ленинских соображений. Ничего, кроме информации из мемуаров, преимущественно «белой» стороны, и общеизвестных фактов.
Начиная с середины XIX века, и «первый», и «второй» уровни вели страну по либерально-западническому пути. «Первый», то упирался и тормозил, подмораживая страну, то сдавался и плелся за «вторым». «Второй уровень» тяготился «первым». «Второй уровень» считал, что совладает с «третьим уровнем» (с народом) и без «первого». А на самом деле без «первого» он был вообще - ничто. Но проблема в том, что к Февралю для народа и «первый» и «второй» уровни уже слились «в одну реакционную массу». И не в силу злонамеренной пропаганды «второго уровня», а по той причине, что слишком долго «первый уровень» плелся за «вторым» по тропе Истории. Выше я возражал против идеализации «первого уровня». Мол, удалось очернить и дискредитировать его в глазах народа. А на самом деле он, дескать, был -ого-го!!! Увы, в трехчастной системе к Февралю сгнили оба верхних уровня.
Из серьезных мелочей, прежде всего, следует отметить крайне легковесные суждения о крестьянстве и рабочих.
Традиционное общество состоит из общин, которые связаны воедино посредством вертикальных связей через монарха. Внутри общин связи сильные, а между общинами по горизонтали - почти нулевые. Именно поэтому после отречения императора все рассыпалось. И крестьяне были не фактором соединения страны, а, скорее, фактором непродуктивного бунта. «Хлестнула дерзко за предел нас отравившая свобода».
Вот, скажем, освободят крестьяне свою волость от красных (белых), а помочь соседней волости их не заставишь. Без царя в голове у них в целом не было и чувства единой страны.
Самый яркий пример - поведение крестьян Сочинской губернии. Они всю гражданскую стремились образовать свою Кубано-Черноморскую республику. Они даже пытались войти в состав Грузии, лишь бы не в Россию (не важно, какую, белую или красную). Треть населения составляли армяне. Так вот, армяне были преимущественно за Деникина (за единую и неделимую), а русские крестьяне преимущественно «за независимость», в крайнем случае, к Жордании, в Грузию. (Об этом подробно можно прочитать в «Архиве Русской революции»)
А вот рабочие были прослойкой с горизонтальными связями, с ощущением горизонтального единства, единства с широким горизонтом.
И основную роль в революции играли вовсе не маргиналы, а, напротив, рабочие степенные, грамотные, семейные. Вспомните пьесу Горького «Мещане». Там есть фигура рабочего Нила. Это человек достаточно образованный и развитый, претендующий на роль хозяина жизни.
На фотографиях из книги Д.Рида «Десять дней, которые потрясли мир» изображены рабочие, которые, судя по одежде по ухоженности бород и усов, принадлежат, скорее, к рабочей аристократии с зарплатами 50-70 руб. в месяц. Напомню, что жалование поручика составляло тогда порядка 25-30 руб.(Конечно, любой катаклизм поднимает со дна и муть, и маргинальный мусор, который, прежде всего, и плавает на поверхности, но не этот мусор определял суть происходившего)
Reply
Эти хозяева жизни с бородами осуществляли не революция, а контрреволюцию, ликвидировали революционный хаос, инспирированный второй прослойкой, каковая не имела идейного и экономического базиса, чтобы предложить новую устойяивую систему, приемлемую для основной массы населения. И потому очернение царя сработало в том смысле, что дали осуществить задуманное и не сработало, в том смысле, что народ не принял февраль и поддержал первую же силу, дающую понятие не о личных правах, прочем непонятном, но о ГОСУДАРСТВЕННОСТИ, первую же силу, которая стала говорить о реально государственных проблемах и потому же контрреволюция уже при Сталине сработала полностью, подметя не только первых революционеров, но и вторых, каковым революция была важнее страны.
Reply
Да, большевики объективно осуществляли контрреволюцию, восстановление государственности, близкой к традиционной, не по форме, а по существу.
Его уж нет, а те, кто вживе,
А те, кого оставил он,
Страну в бушующем разливе
Должны заковывать в бетон.
Русский человек, в том числе и крестьянин, конечно, государственник. Но Февраль развязал всеобщий бунт, ликвидировав остатки сдержек, жалкие остатки авторитета "первого уровня", которые по инерции еще как-то удерживали страну от хаоса. В крестьянах боролись два противоречивых начала - мечта о безначальной жизни (не платить и не служить) и понимание того, что без государства нет будущего.
А у рабочих этого противоречия практически не было.
Мое замечание к повествованию Прудниковой связано с тем, что именно рабочие играли здесь первую скрипку. Я далек от марксистко-ленинских соображений. Ничего, кроме информации из мемуаров, преимущественно «белой» стороны, и общеизвестных фактов.
Начиная с середины XIX века, и «первый», и «второй» уровни вели страну по либерально-западническому пути. «Первый», то упирался и тормозил, подмораживая страну, то сдавался и плелся за «вторым». «Второй уровень» тяготился «первым». «Второй уровень» считал, что совладает с «третьим уровнем» (с народом) и без «первого». А на самом деле без «первого» он был вообще - ничто.
Но проблема в том, что к Февралю для народа и «первый» и «второй» уровни уже слились «в одну реакционную массу». И не в силу злонамеренной пропаганды «второго уровня», а по той причине, что слишком долго «первый уровень» плелся за «вторым» по тропе Истории.
Выше я возражал против идеализации «первого уровня». Мол, удалось очернить и дискредитировать его в глазах народа. А на самом деле он, дескать, был -ого-го!!!
Увы, в трехчастной системе к Февралю сгнили оба верхних уровня.
Reply
Leave a comment