Загадка "Пророка"
Поэтому поэзия философичнее и серьезнее истории: история - о частном и потому случайном, поэзия говорит от универсальном и потому закономерном. - считал Аристотель. Это мнение он высказал в своей "Поэтике", и эта книга пожалуй важнее других его книг в частности потому, что слово универсалия, породившее спор метафизических реалистов с номиналистами в 13 веке, берет свое начало именно из этой цитаты.
А я считаю, что именно история является матерью всех наук, но не та история, которая предстает перед нами во всем блеске, но и в нищете, как героиня романа Бальзака, а Политическая История Искусств, которая должна сочетать достоинства исторической конкретики с универсальностью поэзии - царицей всех искусств. Очевидно эту мысль Господь вменил мне в заслугу и дал мне крест исторического свидетеля, позволив увидеть за этот год если не руку Господа, вмешивающуюся в человеческую Историю, то движение акторов Истории под действием этой руки (действие по гречески энергия). Более того, он меня подготовил к этому, заранее дав в помощь и утешение встречу с великим русским поэтом, который пережил нечто подобное тому, что пережил Александр Сергеевич Пушкин и что он описал в своем стихотворении "Пророк".
И нам, гражданам Российской Империи, порожденной Святым Сергием Радонежским и Филофеем, патриархом Константинопольским, очень повезло, что ЭТО произошло не только с императором Петром Великим и о ЧЕМ он написал в своем "Завещании", но и с великим русским поэтом, который сумел передать нам этот опыт в гениальном стихотворении. И насколько жалкими по сравнению с этим стихотворением выглядят слова "Поэт в России больше чем поэт", и в этой разнице великая загадка пропасти, отделяющей гения от таланта.
ПРОРОК
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, -
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, -
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Самое интересное это то, что Александр Сергеевич пережил этот опыт, превративший его из сатаниста в христианина, не один, а с другом, который оставил об этом воспоминания и имя которого можно найти в Интернете. И я хочу, чтобы вы, мои дорогие читатели, сами нашли имя этого друга.
А я считаю, что именно история является матерью всех наук, но не та история, которая предстает перед нами во всем блеске, но и в нищете, как героиня романа Бальзака, а Политическая История Искусств, которая должна сочетать достоинства исторической конкретики с универсальностью поэзии - царицей всех искусств. Очевидно эту мысль Господь вменил мне в заслугу и дал мне крест исторического свидетеля, позволив увидеть за этот год если не руку Господа, вмешивающуюся в человеческую Историю, то движение акторов Истории под действием этой руки (действие по гречески энергия). Более того, он меня подготовил к этому, заранее дав в помощь и утешение встречу с великим русским поэтом, который пережил нечто подобное тому, что пережил Александр Сергеевич Пушкин и что он описал в своем стихотворении "Пророк".
И нам, гражданам Российской Империи, порожденной Святым Сергием Радонежским и Филофеем, патриархом Константинопольским, очень повезло, что ЭТО произошло не только с императором Петром Великим и о ЧЕМ он написал в своем "Завещании", но и с великим русским поэтом, который сумел передать нам этот опыт в гениальном стихотворении. И насколько жалкими по сравнению с этим стихотворением выглядят слова "Поэт в России больше чем поэт", и в этой разнице великая загадка пропасти, отделяющей гения от таланта.
ПРОРОК
Духовной жаждою томим,
В пустыне мрачной я влачился, -
И шестикрылый серафим
На перепутье мне явился.
Перстами легкими как сон
Моих зениц коснулся он.
Отверзлись вещие зеницы,
Как у испуганной орлицы.
Моих ушей коснулся он, -
И их наполнил шум и звон:
И внял я неба содроганье,
И горний ангелов полет,
И гад морских подводный ход,
И дольней лозы прозябанье.
И он к устам моим приник,
И вырвал грешный мой язык,
И празднословный и лукавый,
И жало мудрыя змеи
В уста замершие мои
Вложил десницею кровавой.
И он мне грудь рассек мечом,
И сердце трепетное вынул,
И угль, пылающий огнем,
Во грудь отверстую водвинул.
Как труп в пустыне я лежал,
И бога глас ко мне воззвал:
«Восстань, пророк, и виждь, и внемли,
Исполнись волею моей,
И, обходя моря и земли,
Глаголом жги сердца людей».
Самое интересное это то, что Александр Сергеевич пережил этот опыт, превративший его из сатаниста в христианина, не один, а с другом, который оставил об этом воспоминания и имя которого можно найти в Интернете. И я хочу, чтобы вы, мои дорогие читатели, сами нашли имя этого друга.