Кто такой Богданов Александр Александрович?
Наконец, самый главный вопрос: что мы ищем и втайне надеемся найти в наследии Богданова.
Ответ очевиден- другой путь в истории.
Александров Н.Н.
Узнать больше о Богданове А.А. как о человеке натолкнуло меня чтение книги С.Е. Кургиняна «Суть времени», где он в выпуске №38 рассматривает вечный вопрос - в чем смысл жизни Человека. Сам он задается вопросом: «Что произошло с советским человеком?.. С тем простым советским человеком, который сначала умирал за эти советские ценности и с восторгом читал эти стихи:
И я
Как весну человечества,
Рожденную
В трудах и бою,
Пою
Мое Отечество,
Республику мою!
А в конце Кургинян подводит итог: « И мой ответ таков. Именно отсутствие метафизики в Красном проекте, а точнее удушение этой метафизики привели к тому, что советский проект, который после этого удушения смог еще совершить чудеса в лоне советской культуры, далее начал угасать вместе с самой культурой».
В стремлении к смыслам русские всегда были впереди. Если мы обратимся к трудам советского философа А.Ф. Лосева « Русская философия». Вот что он пишет: «Русская художественная литература - вот истинная русская философия, самобытная, блестящая философия в красках слова, сияющая радугой мыслей, облегченная в плоть и кровь живых образов художественного творчества».
«Внутри коммунистического проекта, - пишет Кургинян, - этим больше всего занимался Богданов. Богданов известен как создатель тектологии, то есть теории систем, в которой он видел эту новую науку <...> Науку, которая, с одной стороны, становится комплексной, системной, а с другой стороны, получает высшую цель, Богданов и видел в этой новой науке возможность стать культурообразующим ядром, то есть метафизическим фокусом, центром нового утешения».
Идеи Богданова разделяли и поддерживали Луначарский, Базаров, Горький. В политической полемике Ленин окрестил их богостроителями. Так за ними и сохранилось это название. Конечно, в то время оно было ругательным. Кургинян пишет: «Суть идеи заключается в том, что человек в его коллективном порыве - это восходящий, становящийся бог. Левые коммунисты, метафизические коммунисты своего времени: Богданов, Горький, Луначарский, Базаров - сказали, что они построят новую метафизику. <...> Нет предела возможностям восходящего человека. Нет предела его могуществу. Нет тех задач, самых фантастических, которые этот человек не сможет решить. <...> На основе этих идей жила целая эпоха. Это называлось Пролеткульт. Создателем Пролеткульта был все тот же Богданов».
Если Луначарский и Горький хорошо были мне известны, так как эти фамилии были на слуху, да и Горького мы очень плотно изучали на уроках литературы, то Богданов, а тем более Базаров, - совсем не известны. Правда, Богданов упоминался в известной работе Ленина «Материализм и эмпириокритицизм», с которой я познакомился, учась в институте. Но это было давно.
Чтобы иметь представление о личности человека, лучше всего начать с изучения его биографии. Что я и сделал. Изучая биографию человека можно по невидимым штрихам жизненного пути открыть много интересного о его внутренних переживаниях.
Александр Александрович Богданов (другие псевдонимы - Максимов, Рядовой, Вернер, настоящая фамилия - Малиновский) родился 10 (22) августа 1873 г. в городе Соколка Гродненской губернии (ныне Польша). Был вторым из шести детей народного учителя, А. А. Малиновского, выходца из коренной вологодской семьи.
Вот что он сам пишет в своих воспоминаниях о детстве:
«Что касается нашей семейной коммуны вообще, то это была организация сравнительно крупная. Из десяти человек детей четверо умерли рано; среди уцелевших я был вторым. Это - очень счастливое для меня обстоятельство. Нехорошо ребенку быть одиночкой между двух не понимающих его взрослых; ничего не может быть благоприятнее для его развития в индивидуалиста. Брату Николаю (1) было пять лет, когда я родился; он с самого начала нежно ухаживал за мной, качал «бата Ся сю» в подвешенной к потолку колыбели, какие обычны в Гродненской губернии, причем сам для этого забирался в нее; и еще долго его юная опытность была моей руководительницей. Но самое главное: на него легла основная тяжесть борьбы с семейной авторитарностью, что отнимало много сил, и опять-таки обостряло дух личного, сосредоточение воли и мысли на «себе» и «своем»; все это и сказалось в его последующем развитии. Мне было уже горазо легче; младшим - еще легче, может быть, чересчур легко. При несознательных, стихийных способах в воспитании борьба внутрисемейная может быть полезной подготовкой к борьбе жизни; не надо только, чтобы ее было слишком много. Для меня приблизительно так и вышло».
В этом отрывке Богданов говорит о громаднейшей роли своего старшего брата. Далее он пишет: «Двух старших это тесно спаяло, несмотря на разницу возраста. Оба были отчаянные «читатели»: училищная библиотека фактически оказывалась в нашем распоряжении, мы забирались туда после ухода учителей и глотали книги, журналы без конца; лет с шести-семи я уже засиживался там, бывало, до поздней ночи. Родители отчасти потворствовали этому: спокойно, меньше забот; но иногда спохватывались, пытались навести порядок: - то можно, а того нельзя, и чтобы не зачитываться до полной темноты. Но цензура придавала только усиленный интерес запрещенному, а к запретам отношение быстро сложилось «сознательно-классовое»; власть же не проявляла чрезмерной бдительности и настойчивости».
Продолжение следует