САГА ОБ УПРЯМЫХ АКВАЛАНГИСТАХ, БАСНЯХ И КРАПЛЁНЫХ КОЛОДАХ (XVа)
Вообще-то за пятнадцатой, уже опубликованной частью этих заметок дожидается своей очереди шестнадцатая, но жизнь вносит свои коррективы. :)
В комментариях к четырнадцатому фрагменту заметок зашла речь о необходимости научных дискуссий и о том, что в высоцковедении обсуждения если и возникают, то назвать их научными чаще всего не представляется возможным (http://about-visotsky.livejournal.com/200332.html?thread=1365644#t1365644).
Увы, ситуация именно такова, и я хотела в комментарии привести пример подобной псевдонаучной "полемики", но оказалось, что он слишком длинен для комментария. Пришлось вынести его в отдельный пост.
Итак, вниманию читателя предлагается вставная комедия в трех действиях.
Предмет - две строки из "Очей черных":
И припадочный малый, придурок и вор,
Мне тайком из-под скатерти нож показал.
* * *
Действие первое. В нескольких работах о Высоцком я выдвинула тезис, что, показывая герою нож из-под скатерти, придурок и вор не угрожает ему, а зовет в сообщники.
Впервые это было заявлено в докладе на конференции в московском Доме-музее ВВ в ноябре 2000 года. Цитирую по альманаху "Мир Высоцкого" (вып. 5. М., 2001. С. 119):
[В Доме] "... кажется, вновь затевается какая-то смута. Ведь “мне тайком из-под скатерти нож показал” - это припадочный малый зовет героя в сообщники".
И далее в сноске:
"Нож показали герою, и, значит, это уже не угроза, которую персонажи ВВ видят только в том, что скрыто ("Кто там крадется вдоль стены, // Всегда в тени и со спины?.."). Совершенно очевидно, что скрытость сама по себе и есть истинная угроза для них. Вот нож и представляет опасность для тех, от кого утаен, - для обитателей дома. Такой трактовке образа малого можно найти косвенное подтверждение. "Широкий тракт, да друга, да коня" - тот же набор образов, что и в "Доме", так что на место друга (= сообщника) придурок и вор как раз и претендует".
Про то же я написала затем во второй книжке серии "Высоцкий и его песни" (книга "Но есть, однако же, еще предположенье...". - Днепропетровск, 2003. С. 34-35):
"... в Доме все не так. Главный признак неполадок - тот самый нож в руке придурка и вора. Вдумаемся: он зовет в сообщники незнакомца, доверяется первому встречному и таится от тех, кого хорошо знает. вывод: потому и таится, что хорошо знает, - напрашивается сам собой.
В докладе на второй конференции в "Доме Высоцкого" свою интерпретацию действия придурка и вора ("Мне тайком из-под скатерти нож показал" - это он зовет героя в сообщники) я мотивировала тем, что в мире ВВ угрозой ощущается лишь то, что утаено. и поскольку нож герою предъявлен, а от обитателей дома скрыт, стало быть, именно против них придурок и собирается действовать.
Моя трактовка данного эпизода вызвала скептическую реакцию - один из коллег даже сказал в кулуарах, что я все это придумала лишь бы выделиться, быть не как все. На самом деле причина куда прозаичнее. к этой трактовке меня привела попытка ответить на вопрос, от кого скрывался он и чего скрывал. То, что нож выныривает из-под скатерти, и само по себе необычно [Либо малый, наклонясь, опускает руку под стол, либо же он под столом сидит (прячется).]. Но почему тайком? В системе смыслов Высоцкого это всегда очень важная деталь. Допускаю, что мое объяснение манипуляций придурка выглядит неубедительно, но то, что они нуждаются в объяснении, несомненно.Повторю: от кого и почему припадочный малый таит свой нож? Вероятно, мой ответ на этот вопрос можно аргументированно опровергнуть. Но вопрос - и весьма значимый - от этого не исчезнет. На него должен быть дан ответ".
* * *
Второе действие, собственно, и превратившее дискуссию в комедию, было представлено публике несколько лет спустя в статье А.Скобелева об эстетике неопределенности у Высоцкого (в первом выпуске его серии "Много неясного в странной стране...". - Ярославль, 2007).
Про придурка и вора и мое толкование этого фрагмента там сказано следующее:
"Нельзя не вспомнить еще один, многократно обсуждавшийся образец необъясненного и потому, видимо, в конечном итоге необъяснимого поведения персонажа:
И припадочный малый, придурок и вор
Мне тайком из-под скатерти нож показал...
Здесь неясны ни цель действий «придурка-вора», который либо «пугает фраерка», либо зовет в сообщники, либо еще какие только ему известные намерения имеет, ни подробности этих действий.
Л.Я. Томенчук, вполне логично и последовательно обосновывая свое понимание ситуации, почему-то предусматривает только два варианта «обстоятельств действий» этого «припадочного малого»: «Либо малый, наклоняясь, опускает руку под стол, либо же он под столом сидит (прячется)».
Действительно, слова вор... из-под скатерти можно «прямопонять» так, что «припадочный малый» находится под скатертью, хотя и необязательно под столом, который, заметим, - в тексте не упомянут. Но ведь существует еще масса других (вполне допустимых) вариантов: нож лежит под скатертью на столе, если предположить, что этот стол имеется и скатерть на него постелена, или - сидит (лежит) «придурок» вовсе не под скатертью, - ее он в руках держит, а под скатертью у него нож, который показал... Или вообще - лежит скатерть на покатом полу где-нибудь в углу, а под скатертью - этот самый нож... Или не в углу... Почему тайком показал - потому что только что украл неподалеку (ведь вор же он еще, а не только придурок!) и предлагает чужаку купить краденое..."
Здесь у А.Скобелева следует ссылка:
"Как всегда, очень верно пишет С.М. Шаулов: «Домысливая и привнося в текст Высоцкого какие-то общеизвестные реалии физического мира, мы уходим от выраженного в нем смысла, если вообще не приходим к абсурду...» (Шаулов С.М. Паралипомены к книге «Мир и слово». Уфа, 2006. С. 43).
Ссылку эту особенно смешно читать ввиду только что разбиравшегося нами пассажа того же самого С.Шаулова про трепанга. Впрочем, таких фрагментов, противоречащих его же собственному заявлению про домысливание, в его собственных работах пруд пруди.
Заканчивается эпизод из книги А.Скобелева так:
"Подобных фантазий, интерпретаций и предположений может быть великое множество, поскольку ситуация изначально автором не определена. Не определена и, соответственно, только в этом качестве может рассматриваться корректно. Собственно, любые додуманные подробности и детали излишни, важна сама цепь образов, порождающая в нас чувства и разнообразные ассоциации".
* * *
Третье и на данный момент последнее действие комедии развернулось на страницах пятого выпуска моей серии книг "Высоцкий и его песни". В предлагаемом фрагменте ответ и А.Скобелеву - про местоположение скатерти, и С.Шаулову, отрицающему право читателя на додумывание.
"... с одним утверждением А. Скобелева нельзя согласиться - что насчет местоположения скатерти “фантазий, интерпретаций и предположений может быть великое множество”. Не может. Он запамятовал, что скатертей в этом сюжете - две. Одна из них, та, что из знаменитого романса “Очи черные”, известно где расположена - на столе, потому что это кабацкий сюжет:
Скатерть белая залита вином,
Все цыгане спят беспробудным сном.
Лишь один не спит, пьет шампанское
За любовь свою, за цыганскую...
И отсылок к этому тексту в сюжете Высоцкого - не только упоминание двух ключевых образов:
Может, спел про вас
Неумело я,
Очи черные,
Скатерть белая...
ВВ еще и про кабак поминает, и про вино:
В дом заходишь, как
Все равно в кабак...
Кто хозяином здесь? - напоил бы вином...
Все эти множественные аллюзии на классический сюжет и ограничивают свободу наших фантазий насчет расположения скатерти в сюжете Высоцкого. На столе она лежит, на столе. Вот еще один пример того, как система образов, художественное целое текста направляет наше додумывание, которое является непременной составляющей общения публики с произведением искусства. Потому что произведение искусства - это всегда не только ино-сказанное, но и недо-сказанное послание автора. По той же причине додумывание - непременная составляющая анализа произведения. Разумеется, в этом случае оно не должно быть вольным фантазированием, игнорирующим художественное целое, контекст".
* * *
Когда человек игнорирует элементарные правила (например, вырывает фрагмент из контекста), когда он применяет демагогические приемы (например, пытается дискредитировать идею оппонента, доводя ее до абсурда), это не научная дискуссия - это фарс. Подобные случаи неизбежно производят впечатление, что человеку либо нечего возразить по существу, а признать ошибку не хочется, либо лень думать. И уж точно возникает уверенность в том, что предмет обсуждения ему не интересен.
Конец комедии
(Далi буде)
В комментариях к четырнадцатому фрагменту заметок зашла речь о необходимости научных дискуссий и о том, что в высоцковедении обсуждения если и возникают, то назвать их научными чаще всего не представляется возможным (http://about-visotsky.livejournal.com/200332.html?thread=1365644#t1365644).
Увы, ситуация именно такова, и я хотела в комментарии привести пример подобной псевдонаучной "полемики", но оказалось, что он слишком длинен для комментария. Пришлось вынести его в отдельный пост.
Итак, вниманию читателя предлагается вставная комедия в трех действиях.
Предмет - две строки из "Очей черных":
И припадочный малый, придурок и вор,
Мне тайком из-под скатерти нож показал.
* * *
Действие первое. В нескольких работах о Высоцком я выдвинула тезис, что, показывая герою нож из-под скатерти, придурок и вор не угрожает ему, а зовет в сообщники.
Впервые это было заявлено в докладе на конференции в московском Доме-музее ВВ в ноябре 2000 года. Цитирую по альманаху "Мир Высоцкого" (вып. 5. М., 2001. С. 119):
[В Доме] "... кажется, вновь затевается какая-то смута. Ведь “мне тайком из-под скатерти нож показал” - это припадочный малый зовет героя в сообщники".
И далее в сноске:
"Нож показали герою, и, значит, это уже не угроза, которую персонажи ВВ видят только в том, что скрыто ("Кто там крадется вдоль стены, // Всегда в тени и со спины?.."). Совершенно очевидно, что скрытость сама по себе и есть истинная угроза для них. Вот нож и представляет опасность для тех, от кого утаен, - для обитателей дома. Такой трактовке образа малого можно найти косвенное подтверждение. "Широкий тракт, да друга, да коня" - тот же набор образов, что и в "Доме", так что на место друга (= сообщника) придурок и вор как раз и претендует".
Про то же я написала затем во второй книжке серии "Высоцкий и его песни" (книга "Но есть, однако же, еще предположенье...". - Днепропетровск, 2003. С. 34-35):
"... в Доме все не так. Главный признак неполадок - тот самый нож в руке придурка и вора. Вдумаемся: он зовет в сообщники незнакомца, доверяется первому встречному и таится от тех, кого хорошо знает. вывод: потому и таится, что хорошо знает, - напрашивается сам собой.
В докладе на второй конференции в "Доме Высоцкого" свою интерпретацию действия придурка и вора ("Мне тайком из-под скатерти нож показал" - это он зовет героя в сообщники) я мотивировала тем, что в мире ВВ угрозой ощущается лишь то, что утаено. и поскольку нож герою предъявлен, а от обитателей дома скрыт, стало быть, именно против них придурок и собирается действовать.
Моя трактовка данного эпизода вызвала скептическую реакцию - один из коллег даже сказал в кулуарах, что я все это придумала лишь бы выделиться, быть не как все. На самом деле причина куда прозаичнее. к этой трактовке меня привела попытка ответить на вопрос, от кого скрывался он и чего скрывал. То, что нож выныривает из-под скатерти, и само по себе необычно [Либо малый, наклонясь, опускает руку под стол, либо же он под столом сидит (прячется).]. Но почему тайком? В системе смыслов Высоцкого это всегда очень важная деталь. Допускаю, что мое объяснение манипуляций придурка выглядит неубедительно, но то, что они нуждаются в объяснении, несомненно.Повторю: от кого и почему припадочный малый таит свой нож? Вероятно, мой ответ на этот вопрос можно аргументированно опровергнуть. Но вопрос - и весьма значимый - от этого не исчезнет. На него должен быть дан ответ".
* * *
Второе действие, собственно, и превратившее дискуссию в комедию, было представлено публике несколько лет спустя в статье А.Скобелева об эстетике неопределенности у Высоцкого (в первом выпуске его серии "Много неясного в странной стране...". - Ярославль, 2007).
Про придурка и вора и мое толкование этого фрагмента там сказано следующее:
"Нельзя не вспомнить еще один, многократно обсуждавшийся образец необъясненного и потому, видимо, в конечном итоге необъяснимого поведения персонажа:
И припадочный малый, придурок и вор
Мне тайком из-под скатерти нож показал...
Здесь неясны ни цель действий «придурка-вора», который либо «пугает фраерка», либо зовет в сообщники, либо еще какие только ему известные намерения имеет, ни подробности этих действий.
Л.Я. Томенчук, вполне логично и последовательно обосновывая свое понимание ситуации, почему-то предусматривает только два варианта «обстоятельств действий» этого «припадочного малого»: «Либо малый, наклоняясь, опускает руку под стол, либо же он под столом сидит (прячется)».
Действительно, слова вор... из-под скатерти можно «прямопонять» так, что «припадочный малый» находится под скатертью, хотя и необязательно под столом, который, заметим, - в тексте не упомянут. Но ведь существует еще масса других (вполне допустимых) вариантов: нож лежит под скатертью на столе, если предположить, что этот стол имеется и скатерть на него постелена, или - сидит (лежит) «придурок» вовсе не под скатертью, - ее он в руках держит, а под скатертью у него нож, который показал... Или вообще - лежит скатерть на покатом полу где-нибудь в углу, а под скатертью - этот самый нож... Или не в углу... Почему тайком показал - потому что только что украл неподалеку (ведь вор же он еще, а не только придурок!) и предлагает чужаку купить краденое..."
Здесь у А.Скобелева следует ссылка:
"Как всегда, очень верно пишет С.М. Шаулов: «Домысливая и привнося в текст Высоцкого какие-то общеизвестные реалии физического мира, мы уходим от выраженного в нем смысла, если вообще не приходим к абсурду...» (Шаулов С.М. Паралипомены к книге «Мир и слово». Уфа, 2006. С. 43).
Ссылку эту особенно смешно читать ввиду только что разбиравшегося нами пассажа того же самого С.Шаулова про трепанга. Впрочем, таких фрагментов, противоречащих его же собственному заявлению про домысливание, в его собственных работах пруд пруди.
Заканчивается эпизод из книги А.Скобелева так:
"Подобных фантазий, интерпретаций и предположений может быть великое множество, поскольку ситуация изначально автором не определена. Не определена и, соответственно, только в этом качестве может рассматриваться корректно. Собственно, любые додуманные подробности и детали излишни, важна сама цепь образов, порождающая в нас чувства и разнообразные ассоциации".
* * *
Третье и на данный момент последнее действие комедии развернулось на страницах пятого выпуска моей серии книг "Высоцкий и его песни". В предлагаемом фрагменте ответ и А.Скобелеву - про местоположение скатерти, и С.Шаулову, отрицающему право читателя на додумывание.
"... с одним утверждением А. Скобелева нельзя согласиться - что насчет местоположения скатерти “фантазий, интерпретаций и предположений может быть великое множество”. Не может. Он запамятовал, что скатертей в этом сюжете - две. Одна из них, та, что из знаменитого романса “Очи черные”, известно где расположена - на столе, потому что это кабацкий сюжет:
Скатерть белая залита вином,
Все цыгане спят беспробудным сном.
Лишь один не спит, пьет шампанское
За любовь свою, за цыганскую...
И отсылок к этому тексту в сюжете Высоцкого - не только упоминание двух ключевых образов:
Может, спел про вас
Неумело я,
Очи черные,
Скатерть белая...
ВВ еще и про кабак поминает, и про вино:
В дом заходишь, как
Все равно в кабак...
Кто хозяином здесь? - напоил бы вином...
Все эти множественные аллюзии на классический сюжет и ограничивают свободу наших фантазий насчет расположения скатерти в сюжете Высоцкого. На столе она лежит, на столе. Вот еще один пример того, как система образов, художественное целое текста направляет наше додумывание, которое является непременной составляющей общения публики с произведением искусства. Потому что произведение искусства - это всегда не только ино-сказанное, но и недо-сказанное послание автора. По той же причине додумывание - непременная составляющая анализа произведения. Разумеется, в этом случае оно не должно быть вольным фантазированием, игнорирующим художественное целое, контекст".
* * *
Когда человек игнорирует элементарные правила (например, вырывает фрагмент из контекста), когда он применяет демагогические приемы (например, пытается дискредитировать идею оппонента, доводя ее до абсурда), это не научная дискуссия - это фарс. Подобные случаи неизбежно производят впечатление, что человеку либо нечего возразить по существу, а признать ошибку не хочется, либо лень думать. И уж точно возникает уверенность в том, что предмет обсуждения ему не интересен.
Конец комедии
(Далi буде)