67. Нарушение субординации Хьюза Томпсона
Оригинал взят у nostradamvs в 67. Нарушение субординации Хьюза Томпсона
1. Напоминаю, что перепосты делать можно, но с обязательной активной ссылкой на оригинал в начале поста.
2. В данном посте под катом есть крайне неприятные фотографии, не стоит показывать их детям.
Интересно, что чувствовал Лоуренс Колберн, глядя через перекрестье прицела на сослуживцев. Их было больше, они были вооружены, но на вертолёте стоял M60, способный выдавать 500 выстрелов в минуту, и против Лоуренса Колберна у пехотинцев шансов не было. Тем более его поддерживал бортинженер Гленн Андреотта и непосредственный начальник - уоррент-офицер Хьюз Томпсон. Им было по 20-25 лет. Столько же было лейтенанту Бруксу, который стоял перед пулемётом Колберна и давился от злости.
Военные аналитики того времени с самого начала говорили, что американцы не сумеют толково воевать во Вьетнаме. Ладно там армия - американцы лучше вооружены, лучше обучены, лучше во всём. Но, простите, есть ещё партизаны, всякая тропическая шваль вроде москитов, болота и так далее. Иного варианта, кроме применения тактики выжженной земли, просто не было. Американцы были вынуждены уничтожать всё, что могло так или иначе помочь партизанам - рисовые поля, деревни, простых жителей. Привет, напалм, никакого гуманизма. Это вызывало у местных ещё большую ненависть к агрессору.
Ну и да, конечно, среди агрессоров был Хьюз Клауэрс Томпсон-младший.
48-й батальон Национального фронта освобождения Южного Вьетнама сильно раздражал местное американское командование и офицеров 11-й лёгкой пехотной бригады 23-й пехотной дивизии «Америкал» в частности. Вьетконговцы вели эту чудовищно подлую, как показывали в патриотических американских фильмах, войну со всеми вытекающими: ловушками с кольями, засадами, заманиванием американцев в болота и так далее. В начале марта 1968 года поступила информация о том, что штаб 48-го базируется в деревенской общине Милай или где-то неподалёку, в Микхэ или Сонгми. На 16 марта была назначена военная операцию по подавлению скользкой вьетнамской гадины. Для того, чтобы солдаты не стеснялись применять силу, среди них была распространена информация о том, что мирных жителей в деревне не будет, они все разойдутся по полям и лесам, а будут в деревне только партизаны. Так или иначе, давить было приказано всех, а деревню превратить в чёрное выжженное поле, чтобы вьетконговские солдаты не могли использовать постройки в своих антиамериканских целях.
Но всё это было чистой воды дезинформацией. Никого штаба в деревне не было, а полтора партизана (в каждой вьетнамской деревне полтора партизана обязательно присутствовали) ещё несколько дней назад ушли в леса. В итоге, когда в 8 часов утра тяжеловооружённые американские силы вышли к Милай и Сонгми, стрелять им было особенно не в кого, кроме работающих на рисовых полях крестьян. Но приказы не обсуждаются.
Милай, Микхе, Биньтэй были деревнями, а стали кладбищами. Солдаты просто шли вперёд, поливая безоружных вьетнамцев огнём, а дома поджигали или закидывали гранатами. Сразу стоит отметить, что подобных расправ в ходе вьетнамской войны американцы учинили как минимум десяток - это только известных. Впрочем, многим американцам подобные расправы были неприятны. По крайней мере, после войны многие говорили, что не стреляли, а только делали вид, потому что убивать женщин и детей - фи. Кто-то из них не врал.
А пилот Хьюз Томпсон наблюдал за происходящим с воздуха - и был крайне возмущён тем, что имел возможность видеть. И в какой-то момент принял идущее вразрез с приказом решение вмешаться. Собственно, вот его вертолёт в тот самый день, снят во время возвращения на базу:
Впрочем, понять что-то с воздуха было довольно трудно, и в правильном понимании Томпсоном ситуации сыграл роль случай. Ещё до начала операции он проводил предварительный разведывательный полёт над этими территориями и обнаружил двух подозрительных вьетконговцев, бегущих через поле (это и были те самые полтора партизана). Он отдал им приказ сдаваться, что они и сделали, не переть же против пулемёта. Их связали и посадили в вызванный эвакуационный вертолёт, чтобы отвезти на базу для допроса. Второй находкой Томпсона стали несколько скрывавшихся в страхе вьетконговских крестьян, пострадавших во время боёв (не первый день шла война); некоторым требовалась медпомощь. Томпсон оставил им зелёную дымовую шашку, чтобы опознать это место и обещал привезти американского врача из части. Потом он полетел в часть - дозаправиться, доставить «языков», позвать медвертолёт.
Рядовой Дастин поджигает крышу хижины.
Примерно часов в 9 он вернулся на то же место - и обнаружил, что лечить уже некого. На месте хижины, где прятались раненые - выжженная земля. Это вызвало некоторые подозрения. Томпсон знал, что операция направлена против партизанского командования, но в хижине были просто невооружённые крестьяне!
Все кровавые фотографии, кстати, сделаны армейским фотографом Рональдом Хэберли.
Томпсон начал облетать местность и увидел ещё одну картину, впоследствии ставшую довольно известной. Примерно в 200 метрах от деревни, на поле капитан Эрнест Медина подошёл к уползающей от него раненой вьетнамской девушке, наступил ей на спину ногой - и выстрелил в голову. Вот она, Хэберли снял её труп позже, по указанию Томпсона.
Потом Томпсон понял, что так - повсюду. Он тут же передал по радио на базу следующее сообщение: «Мне кажется, что тут происходит слишком много невынужденных убийств, что-то тут не так. Повсюду трупы, мы видели полную тел канаву. Тут что-то неправильно!»
А потом он увидел группу людей, прячущуюся в какой-то то ли канаве, то ли самопальном бомбоубежище, и американских солдат, направляющихся к последним с автоматами. И он посадил свой вертолёт прямо между своими и чужими.
За 10 секунд до расстрела. Снимок Хэберли.
К вертолёту подошёл сержант Дэвид Митчелл и спросил, зачем Томпсон приземлился. Тот, надеясь всё-таки на лучшее, спросил в ответ: нельзя ли чем-то помочь прячущимся людям. Митчелл ответил, что единственная помощь, которая им нужна - это пристрелить их к чертям собачьим. В этот момент подошёл и командир подразделения, лейтенант Уильям Келли - старше по званию, нежели пилот Томпсон (уоррент-офицер - это аналог прапорщика).
«Что происходит, лейтенант?» - спросил Томпсон.
«Это моё дело».
«Что такое, кто эти люди?»
«Я просто выполняю приказ».
«Какой приказ? Чей приказ?»
«Я просто выполняю…»
«Но это гражданские, они не вооружены, сэр!»
«Слушайте, Томпсон, это моё дело, я здесь командую, это не ваша забота».
«О да, отличная работа…»
«Садитесь в свой вертолёт и занимайтесь тем, чем должны!»
Вот он, Келли. После войны уже. Но до суда ещё.
В этот момент в Томпсоне происходила борьба: пойти против субординации или против собственной совести. Митчелл тем временем расстреливал из пистолета прячущихся в канаве людей. Томпсон вернулся в вертолёт и поднял его в воздух - и тут совесть победила субординацию.
Спасти тех, кто попал в руки Келли и Митчеллу, Томпсон уже не мог. Поэтому он полетел к северо-восточной части деревни, где с воздуха увидел группу из десяти крестьян, бегущих ко входу в самопальное бомбоубежище. За ними неспешно шли, постреливая по хижинам, солдаты из 2-го взвода. Томпсон принял сильное решение - он посадил свой вертолёт поперёк, между убегающими крестьянами и наступающими американцами. Бортстрелку Колберну он сказал: если американцы начнут стрелять по вертолёту или по вьетнамским крестьянам - бей на поражение, обещай мне. Плевать, что свои.
Потом он выпрыгнул из вертолёта и пошёл к лейтенанту Стивену Бруксу, командиру взвода. «Я просто хочу увести невинных людей», - сказал он, - «их нужно вывести из бомбоубежища и эвакуровать». «Мы тебе поможем, конечно, сейчас гранату кинем в бомбоубежище, всего и делов-то», - ответил Брукс, не понимая пока, в чём вопрос. «Прикажите своим людям оставаться на месте, есть лучший способ, чем убивать», - сказал Томпсон.
Бортстрелок будет стрелять, если вы тронете хоть одного из этих людей, сказал Томпсон. И Брукс, старший по званию, заткнулся.
Томпсон вызвал с базы два больших вертолёта Bell UH-1С Iroquois (пилоты Дэн Мильенс и Брайан Ливингстон) для эвакуации. 11 вьетнамцев увезли. Всё это время, пока подлетали вертолёты эвакуации, Колберн держал людей Брукса под прицелом. Как только те улетели, вертолёт Томпсона тоже поднялся в воздух.
«Беллы»:
На обратном пути Андреотта заметил в одной из канав, полных трупов, какое-то движение. Они сели и нашли среди тел чудом выжившего мальчика по имени До Хо (по некоторым источникам - До Ба) - его сразу отвезли в военный госпиталь.
Труп в колодце.
По возвращению на базу Томпсон сразу написал рапорт. Он понимал, что нужно действовать быстро - пока свой рапорт не написал Брукс. Потому что действия Томпсона пахли трибуналом. А мы знаем, что такое трибунал в военное время. Заодно Томпсон довёл до командира всей операции подполковника Фрэнка Баркера информацию о том, что происходит в деревне. Баркер тут же связался с упомянутым капитаном Мединой, начальником «на месте»; по непосредственному приказу последнего операция была прекращена. Таким образом, Томпсон спас ещё кучу народа - уже косвенно.
На этом снимке рядовые Мауро и Видмер волокут рядового Картера. Он сам выстрелил себе в ногу, чтобы сказаться раненным и не принимать участия в резне. Под шумок ему не было предъявлено никаких обвинений в дезертирстве, рана была названа боевым ранением.
Но всё это физика. Последующей лирики было значительно больше.
На следующий же день Томпсон отправил официальный рапорт об убийствах полковнику Орэну Хендерсону, командиру 11-й пехотной бригады. Информация разошлась, были отменены аналогичные операции, запланированные к проведению в нескольких других деревнях. Томпсон практически сразу получил за свои действия награду - Крест лётных заслуг.
Формулировка была такова: «За спасение ребёнка, попавшего в интенсивную перестрелку» и за то, что «его правильные решения существенно улучшили вьетнамско-американские отношения в оперативной зоне». Грамоту, в которой это было сказано (придававшуюся к награде) Томпсон демонстративно скомкал и выбросил, выйдя из комнаты, где награда была вручена. До конца войны он продолжал летать на своём OH-23 Raven.
Но после войны дело снова всплыло. В 1969 году Пентагон затеял пересмотр и изучение военных преступлений американцев во время Вьетнамской войны. Томпсон, Колберн, Келли и прочие участники резни отчитывались лично перед генералом-лейтенантом Уильямом Пирсом, главой комиссии. Сенатор Мендель Риверс, гражданский представитель, присутствовавший в комиссии, требовал наказать Томпсона за то, что тот поднял оружие на своих, по всей строгости закона; когда это не удалось (военные были на стороне Томпсона), Риверс, будучи публичным человеком, распространил «свою» версию произошедшего. С его подачи общественность, воспитуемая с официальной позиции «американцы - хорошие, вьетнамцы - плохие», стала воспринимать Томпсона как предателя. Ему приходили письма ненависти, ему размалёвывали дом, бросали на крыльцо мёртвых собак.
Он дослужился до майора и ушёл из армии в 1983 году, в возрасте 40 лет.
Бортинженер Гленн Андреотта, спасший мальчика из канавы мёртвых, всего этого не видел. Он погиб менее чем через месяц после резни, 8 апреля 1968 года - вертолёт, на который он был назначен, сбили из пулемёта. Вот Андреотта в 1967 году, ему 19 лет.
Лейтенант Уильям Келли попал под трибунал. 5 сентября 1969 года ему было предъявлено обвинение в убийстве 104 мирных жителей. Масла в огонь подлил репортёр Сеймур Херш, получивший за расследование резни в Сонгми Пулитцеровскую премию 1970-го года: Херш выяснил, что жертв, пострадавших непосредственно от подразделения Келли, было ещё больше - 109. 29 марта 1971 году Уильям Келли был признан виновным в 22 преднамеренных и невынужденных убийствах и приговорён к пожизненному заключению в тюрьме Форт Ливенворт.
Президент Никсон удовлетворил прошение адвокатов Келли и разрешил заметить заключение в тюрьме на домашний арест, под которым Келли жил до 3 мая 1974 года; в 1974-м Никсон окончательно помиловал Келли. Конечно, последнего лишили всех наград, пенсии и так далее. Единственное интервью, которое Келли дал по поводу резни, случилось в 2009 году. Он ничего не сказал в нём, кроме того, что всю жизнь сожалеет о том дне, о людях, которых убил.
Карикатура на Келли:
Келли в 2009 году:
Бортстрелок Лоуренс Колберн ушёл из армии сразу после войны, женился и завёл маленький бизнес по ремонту лыжного оборудования. Трибуналы его почти не трогали, кроме как свидетеля.
Капитану Эрнесту Медине были предъявлены обвинения в отданных им преступных приказах - убивать простых людей. В августе 1971 года, несмотря на все свидетельские показания, Медина был полностью оправдан - всё повесили на его подчинённого Келли. Оправдание Медины стало известным прецедентом и получило название «Medina standard», по которому виновником «назначался» только непосредственный исполнитель приказов (Медина вроде как сам участия не принимал - показания Томпсона о женщине никто подтвердить не смог - а приказ отдал неверный, потому что не знал обстановки). Впоследствии на прецедент опирались неоднократно. Адвокат Ли Бейли, сумевший защитить Медину, получил всеамериканскую известность.
Счастливый Медина после оправдания:
Одним из свидетелей обвинения был фотограф Рональд Хэберли, автор кровавых фотографий, встречающихся в посте. Но даже его фотодоказательства не помогли.
Тем не менее, в связи с резнёй было наказано ещё несколько офицеров и солдат разных рангов. Самым старшим по рангу стал генерал-майор Сэмьюэль Костер, который в 1970 году вместе с ещё 13-ю высшими офицерами попал под трибунал за попытку сокрытия военных преступлений, в том числе и резни в Милай. Костера по итогам понизили на одно звание (до бригадного генерала) и лишили нескольких наград. Всего под трибунал попало около 30 человек, но почти всё свалили в итоге на Келли.
Костер:
Что было потом? Потом был документальный фильм «Четыре часа Милая» (Four Hours in My Lai) 1989 года. Томпсон и Колберн давали для него интервью.
Потом была одноимённая книга - в 1992 году.
Потом была Солдатская медаль, которую получили все три героя в 1998 году (Андреотта - посмертно). Во время награждения была произнесена, наконец, правильная формулировка - о спасении более чем десятка людей и о том, что эти трое остановили военное преступление. К слову, вручать сначала собирались лишь Томпсону, но он сказал, что примет медаль, только если её получат все трое. Снимок с вручения:
В 1998 году Томпсон и Колберн приехали по приглашению в ту самую деревню Милай. Две женщины из группы спасённых - Ти Нанг и Фам Ти Нан - до сих пор жили там. Встречу показывало телевидение. Томпсону и Колберну доверили честь открыть новую деревенскую школу. Их принимали как героев. Заслуженно, что сказать.
Хью Томпсон умер в 2006 году в возрасте 62 лет. Его хоронили с почестями, президент лично высказал свои соболезнование родным и близким.
На этом снимке - Хью Томпсон, Лоуренс Колберн, спасённый Андреоттой выросший До Хо (или До Ба) и мальчишка, младший сын Колберна. 1998 год.
До Хо собирает электронику на каком-то заводе в Хо Ши Мин-сити. На нижеследующем снимке ему 42 года (2002, второй визит Колберна в деревню), он не женат, судя по его рассказам, большого счастья в жизни у него нет. Но он жив, и это главное. Он рассказал, кстати, что из госпиталя он ушёл сам через два дня и прошагал 10 миль (ему было 8 лет!) обратно в деревню, где сам нашёл и похоронил своих родителей - и продолжал жить один.
В деревне есть мемориал.
Главное, что есть люди, способные нарушить приказ, если этот приказ глуп и жесток. И способны отстоять своё право его нарушить.
Полный список историй можно посмотреть в оглавлении моего Живого Журнала.
1. Напоминаю, что перепосты делать можно, но с обязательной активной ссылкой на оригинал в начале поста.
2. В данном посте под катом есть крайне неприятные фотографии, не стоит показывать их детям.
Интересно, что чувствовал Лоуренс Колберн, глядя через перекрестье прицела на сослуживцев. Их было больше, они были вооружены, но на вертолёте стоял M60, способный выдавать 500 выстрелов в минуту, и против Лоуренса Колберна у пехотинцев шансов не было. Тем более его поддерживал бортинженер Гленн Андреотта и непосредственный начальник - уоррент-офицер Хьюз Томпсон. Им было по 20-25 лет. Столько же было лейтенанту Бруксу, который стоял перед пулемётом Колберна и давился от злости.
Военные аналитики того времени с самого начала говорили, что американцы не сумеют толково воевать во Вьетнаме. Ладно там армия - американцы лучше вооружены, лучше обучены, лучше во всём. Но, простите, есть ещё партизаны, всякая тропическая шваль вроде москитов, болота и так далее. Иного варианта, кроме применения тактики выжженной земли, просто не было. Американцы были вынуждены уничтожать всё, что могло так или иначе помочь партизанам - рисовые поля, деревни, простых жителей. Привет, напалм, никакого гуманизма. Это вызывало у местных ещё большую ненависть к агрессору.
Ну и да, конечно, среди агрессоров был Хьюз Клауэрс Томпсон-младший.
48-й батальон Национального фронта освобождения Южного Вьетнама сильно раздражал местное американское командование и офицеров 11-й лёгкой пехотной бригады 23-й пехотной дивизии «Америкал» в частности. Вьетконговцы вели эту чудовищно подлую, как показывали в патриотических американских фильмах, войну со всеми вытекающими: ловушками с кольями, засадами, заманиванием американцев в болота и так далее. В начале марта 1968 года поступила информация о том, что штаб 48-го базируется в деревенской общине Милай или где-то неподалёку, в Микхэ или Сонгми. На 16 марта была назначена военная операцию по подавлению скользкой вьетнамской гадины. Для того, чтобы солдаты не стеснялись применять силу, среди них была распространена информация о том, что мирных жителей в деревне не будет, они все разойдутся по полям и лесам, а будут в деревне только партизаны. Так или иначе, давить было приказано всех, а деревню превратить в чёрное выжженное поле, чтобы вьетконговские солдаты не могли использовать постройки в своих антиамериканских целях.
Но всё это было чистой воды дезинформацией. Никого штаба в деревне не было, а полтора партизана (в каждой вьетнамской деревне полтора партизана обязательно присутствовали) ещё несколько дней назад ушли в леса. В итоге, когда в 8 часов утра тяжеловооружённые американские силы вышли к Милай и Сонгми, стрелять им было особенно не в кого, кроме работающих на рисовых полях крестьян. Но приказы не обсуждаются.
Милай, Микхе, Биньтэй были деревнями, а стали кладбищами. Солдаты просто шли вперёд, поливая безоружных вьетнамцев огнём, а дома поджигали или закидывали гранатами. Сразу стоит отметить, что подобных расправ в ходе вьетнамской войны американцы учинили как минимум десяток - это только известных. Впрочем, многим американцам подобные расправы были неприятны. По крайней мере, после войны многие говорили, что не стреляли, а только делали вид, потому что убивать женщин и детей - фи. Кто-то из них не врал.
А пилот Хьюз Томпсон наблюдал за происходящим с воздуха - и был крайне возмущён тем, что имел возможность видеть. И в какой-то момент принял идущее вразрез с приказом решение вмешаться. Собственно, вот его вертолёт в тот самый день, снят во время возвращения на базу:
Впрочем, понять что-то с воздуха было довольно трудно, и в правильном понимании Томпсоном ситуации сыграл роль случай. Ещё до начала операции он проводил предварительный разведывательный полёт над этими территориями и обнаружил двух подозрительных вьетконговцев, бегущих через поле (это и были те самые полтора партизана). Он отдал им приказ сдаваться, что они и сделали, не переть же против пулемёта. Их связали и посадили в вызванный эвакуационный вертолёт, чтобы отвезти на базу для допроса. Второй находкой Томпсона стали несколько скрывавшихся в страхе вьетконговских крестьян, пострадавших во время боёв (не первый день шла война); некоторым требовалась медпомощь. Томпсон оставил им зелёную дымовую шашку, чтобы опознать это место и обещал привезти американского врача из части. Потом он полетел в часть - дозаправиться, доставить «языков», позвать медвертолёт.
Рядовой Дастин поджигает крышу хижины.
Примерно часов в 9 он вернулся на то же место - и обнаружил, что лечить уже некого. На месте хижины, где прятались раненые - выжженная земля. Это вызвало некоторые подозрения. Томпсон знал, что операция направлена против партизанского командования, но в хижине были просто невооружённые крестьяне!
Все кровавые фотографии, кстати, сделаны армейским фотографом Рональдом Хэберли.
Томпсон начал облетать местность и увидел ещё одну картину, впоследствии ставшую довольно известной. Примерно в 200 метрах от деревни, на поле капитан Эрнест Медина подошёл к уползающей от него раненой вьетнамской девушке, наступил ей на спину ногой - и выстрелил в голову. Вот она, Хэберли снял её труп позже, по указанию Томпсона.
Потом Томпсон понял, что так - повсюду. Он тут же передал по радио на базу следующее сообщение: «Мне кажется, что тут происходит слишком много невынужденных убийств, что-то тут не так. Повсюду трупы, мы видели полную тел канаву. Тут что-то неправильно!»
А потом он увидел группу людей, прячущуюся в какой-то то ли канаве, то ли самопальном бомбоубежище, и американских солдат, направляющихся к последним с автоматами. И он посадил свой вертолёт прямо между своими и чужими.
За 10 секунд до расстрела. Снимок Хэберли.
К вертолёту подошёл сержант Дэвид Митчелл и спросил, зачем Томпсон приземлился. Тот, надеясь всё-таки на лучшее, спросил в ответ: нельзя ли чем-то помочь прячущимся людям. Митчелл ответил, что единственная помощь, которая им нужна - это пристрелить их к чертям собачьим. В этот момент подошёл и командир подразделения, лейтенант Уильям Келли - старше по званию, нежели пилот Томпсон (уоррент-офицер - это аналог прапорщика).
«Что происходит, лейтенант?» - спросил Томпсон.
«Это моё дело».
«Что такое, кто эти люди?»
«Я просто выполняю приказ».
«Какой приказ? Чей приказ?»
«Я просто выполняю…»
«Но это гражданские, они не вооружены, сэр!»
«Слушайте, Томпсон, это моё дело, я здесь командую, это не ваша забота».
«О да, отличная работа…»
«Садитесь в свой вертолёт и занимайтесь тем, чем должны!»
Вот он, Келли. После войны уже. Но до суда ещё.
В этот момент в Томпсоне происходила борьба: пойти против субординации или против собственной совести. Митчелл тем временем расстреливал из пистолета прячущихся в канаве людей. Томпсон вернулся в вертолёт и поднял его в воздух - и тут совесть победила субординацию.
Спасти тех, кто попал в руки Келли и Митчеллу, Томпсон уже не мог. Поэтому он полетел к северо-восточной части деревни, где с воздуха увидел группу из десяти крестьян, бегущих ко входу в самопальное бомбоубежище. За ними неспешно шли, постреливая по хижинам, солдаты из 2-го взвода. Томпсон принял сильное решение - он посадил свой вертолёт поперёк, между убегающими крестьянами и наступающими американцами. Бортстрелку Колберну он сказал: если американцы начнут стрелять по вертолёту или по вьетнамским крестьянам - бей на поражение, обещай мне. Плевать, что свои.
Потом он выпрыгнул из вертолёта и пошёл к лейтенанту Стивену Бруксу, командиру взвода. «Я просто хочу увести невинных людей», - сказал он, - «их нужно вывести из бомбоубежища и эвакуровать». «Мы тебе поможем, конечно, сейчас гранату кинем в бомбоубежище, всего и делов-то», - ответил Брукс, не понимая пока, в чём вопрос. «Прикажите своим людям оставаться на месте, есть лучший способ, чем убивать», - сказал Томпсон.
Бортстрелок будет стрелять, если вы тронете хоть одного из этих людей, сказал Томпсон. И Брукс, старший по званию, заткнулся.
Томпсон вызвал с базы два больших вертолёта Bell UH-1С Iroquois (пилоты Дэн Мильенс и Брайан Ливингстон) для эвакуации. 11 вьетнамцев увезли. Всё это время, пока подлетали вертолёты эвакуации, Колберн держал людей Брукса под прицелом. Как только те улетели, вертолёт Томпсона тоже поднялся в воздух.
«Беллы»:
На обратном пути Андреотта заметил в одной из канав, полных трупов, какое-то движение. Они сели и нашли среди тел чудом выжившего мальчика по имени До Хо (по некоторым источникам - До Ба) - его сразу отвезли в военный госпиталь.
Труп в колодце.
По возвращению на базу Томпсон сразу написал рапорт. Он понимал, что нужно действовать быстро - пока свой рапорт не написал Брукс. Потому что действия Томпсона пахли трибуналом. А мы знаем, что такое трибунал в военное время. Заодно Томпсон довёл до командира всей операции подполковника Фрэнка Баркера информацию о том, что происходит в деревне. Баркер тут же связался с упомянутым капитаном Мединой, начальником «на месте»; по непосредственному приказу последнего операция была прекращена. Таким образом, Томпсон спас ещё кучу народа - уже косвенно.
На этом снимке рядовые Мауро и Видмер волокут рядового Картера. Он сам выстрелил себе в ногу, чтобы сказаться раненным и не принимать участия в резне. Под шумок ему не было предъявлено никаких обвинений в дезертирстве, рана была названа боевым ранением.
Но всё это физика. Последующей лирики было значительно больше.
На следующий же день Томпсон отправил официальный рапорт об убийствах полковнику Орэну Хендерсону, командиру 11-й пехотной бригады. Информация разошлась, были отменены аналогичные операции, запланированные к проведению в нескольких других деревнях. Томпсон практически сразу получил за свои действия награду - Крест лётных заслуг.
Формулировка была такова: «За спасение ребёнка, попавшего в интенсивную перестрелку» и за то, что «его правильные решения существенно улучшили вьетнамско-американские отношения в оперативной зоне». Грамоту, в которой это было сказано (придававшуюся к награде) Томпсон демонстративно скомкал и выбросил, выйдя из комнаты, где награда была вручена. До конца войны он продолжал летать на своём OH-23 Raven.
Но после войны дело снова всплыло. В 1969 году Пентагон затеял пересмотр и изучение военных преступлений американцев во время Вьетнамской войны. Томпсон, Колберн, Келли и прочие участники резни отчитывались лично перед генералом-лейтенантом Уильямом Пирсом, главой комиссии. Сенатор Мендель Риверс, гражданский представитель, присутствовавший в комиссии, требовал наказать Томпсона за то, что тот поднял оружие на своих, по всей строгости закона; когда это не удалось (военные были на стороне Томпсона), Риверс, будучи публичным человеком, распространил «свою» версию произошедшего. С его подачи общественность, воспитуемая с официальной позиции «американцы - хорошие, вьетнамцы - плохие», стала воспринимать Томпсона как предателя. Ему приходили письма ненависти, ему размалёвывали дом, бросали на крыльцо мёртвых собак.
Он дослужился до майора и ушёл из армии в 1983 году, в возрасте 40 лет.
Бортинженер Гленн Андреотта, спасший мальчика из канавы мёртвых, всего этого не видел. Он погиб менее чем через месяц после резни, 8 апреля 1968 года - вертолёт, на который он был назначен, сбили из пулемёта. Вот Андреотта в 1967 году, ему 19 лет.
Лейтенант Уильям Келли попал под трибунал. 5 сентября 1969 года ему было предъявлено обвинение в убийстве 104 мирных жителей. Масла в огонь подлил репортёр Сеймур Херш, получивший за расследование резни в Сонгми Пулитцеровскую премию 1970-го года: Херш выяснил, что жертв, пострадавших непосредственно от подразделения Келли, было ещё больше - 109. 29 марта 1971 году Уильям Келли был признан виновным в 22 преднамеренных и невынужденных убийствах и приговорён к пожизненному заключению в тюрьме Форт Ливенворт.
Президент Никсон удовлетворил прошение адвокатов Келли и разрешил заметить заключение в тюрьме на домашний арест, под которым Келли жил до 3 мая 1974 года; в 1974-м Никсон окончательно помиловал Келли. Конечно, последнего лишили всех наград, пенсии и так далее. Единственное интервью, которое Келли дал по поводу резни, случилось в 2009 году. Он ничего не сказал в нём, кроме того, что всю жизнь сожалеет о том дне, о людях, которых убил.
Карикатура на Келли:
Келли в 2009 году:
Бортстрелок Лоуренс Колберн ушёл из армии сразу после войны, женился и завёл маленький бизнес по ремонту лыжного оборудования. Трибуналы его почти не трогали, кроме как свидетеля.
Капитану Эрнесту Медине были предъявлены обвинения в отданных им преступных приказах - убивать простых людей. В августе 1971 года, несмотря на все свидетельские показания, Медина был полностью оправдан - всё повесили на его подчинённого Келли. Оправдание Медины стало известным прецедентом и получило название «Medina standard», по которому виновником «назначался» только непосредственный исполнитель приказов (Медина вроде как сам участия не принимал - показания Томпсона о женщине никто подтвердить не смог - а приказ отдал неверный, потому что не знал обстановки). Впоследствии на прецедент опирались неоднократно. Адвокат Ли Бейли, сумевший защитить Медину, получил всеамериканскую известность.
Счастливый Медина после оправдания:
Одним из свидетелей обвинения был фотограф Рональд Хэберли, автор кровавых фотографий, встречающихся в посте. Но даже его фотодоказательства не помогли.
Тем не менее, в связи с резнёй было наказано ещё несколько офицеров и солдат разных рангов. Самым старшим по рангу стал генерал-майор Сэмьюэль Костер, который в 1970 году вместе с ещё 13-ю высшими офицерами попал под трибунал за попытку сокрытия военных преступлений, в том числе и резни в Милай. Костера по итогам понизили на одно звание (до бригадного генерала) и лишили нескольких наград. Всего под трибунал попало около 30 человек, но почти всё свалили в итоге на Келли.
Костер:
Что было потом? Потом был документальный фильм «Четыре часа Милая» (Four Hours in My Lai) 1989 года. Томпсон и Колберн давали для него интервью.
Потом была одноимённая книга - в 1992 году.
Потом была Солдатская медаль, которую получили все три героя в 1998 году (Андреотта - посмертно). Во время награждения была произнесена, наконец, правильная формулировка - о спасении более чем десятка людей и о том, что эти трое остановили военное преступление. К слову, вручать сначала собирались лишь Томпсону, но он сказал, что примет медаль, только если её получат все трое. Снимок с вручения:
В 1998 году Томпсон и Колберн приехали по приглашению в ту самую деревню Милай. Две женщины из группы спасённых - Ти Нанг и Фам Ти Нан - до сих пор жили там. Встречу показывало телевидение. Томпсону и Колберну доверили честь открыть новую деревенскую школу. Их принимали как героев. Заслуженно, что сказать.
Хью Томпсон умер в 2006 году в возрасте 62 лет. Его хоронили с почестями, президент лично высказал свои соболезнование родным и близким.
На этом снимке - Хью Томпсон, Лоуренс Колберн, спасённый Андреоттой выросший До Хо (или До Ба) и мальчишка, младший сын Колберна. 1998 год.
До Хо собирает электронику на каком-то заводе в Хо Ши Мин-сити. На нижеследующем снимке ему 42 года (2002, второй визит Колберна в деревню), он не женат, судя по его рассказам, большого счастья в жизни у него нет. Но он жив, и это главное. Он рассказал, кстати, что из госпиталя он ушёл сам через два дня и прошагал 10 миль (ему было 8 лет!) обратно в деревню, где сам нашёл и похоронил своих родителей - и продолжал жить один.
В деревне есть мемориал.
Главное, что есть люди, способные нарушить приказ, если этот приказ глуп и жесток. И способны отстоять своё право его нарушить.
Полный список историй можно посмотреть в оглавлении моего Живого Журнала.