Искренне ваш, Рональд Рейган
поведаю вам об экране, что на правом торце Грауэрмановского роддома. И доныне видно его по всей левой стороне Калининского проспекта, от «Лабиринта» до «Ангары». Каждый раз в школьные годы, выходя со свежей укладкой из «Чародейки» и глядя на этот экран, я представлял, как было бы красиво и удобно, если на нем в этот момент показывали меня. Скромная прямая трансляция: лицо очень крупно, немигающий взгляд в сторону шпиля гостиницы «Украина» и медленно сбегающие по скулам слезы. «Как Дыня вздымается вещий Омар…». Никаких криков, покраснений и отечности, это ведь не конкурс имени Джулии Робертс на самую широкую пасть. Однако, как и в любом качественном массовом зрелище, без голливудских приемов здесь тоже не обойтись.
Самый очевидный источник - финалы фильмов с Рональдом Рейганом, еще до губернаторства и тем более - президентства. Умел покойный по молодости заглянуть в нужный момент в пространство, ничего не скажешь. На руках умирает лучший друг, враги повержены, лошадь ускакала, неспешно сбегает крупная мужская слеза. Тоже, кстати, неплохая фантазия, только для нее подстреленных друзей не напасешься. Впрочем, этот навык сыграл с Рейганом к старости злую шутку: после 70 устремленный в пространство взгляд и слезливость наигрывать уже не приходилось. Набирающий популярность Альцгеймер позаботился о запоздалом соблюдении принципов искренности и правдоподобия.
Представьте, что почти такой же скверный анекдот произошел недавно и со мной. Конец мая, несусветная жара. Я вот-вот с самолета после организации большого мероприятия в Краснодаре, а в городе успел только переодеться, пообедать и отследить важную примерку. На следующий день - монте-карловские скачки (московские) и «100 Самых красивых». Ну а пока - открытие ресторана у старинного приятеля на дебаркадере Нескучного сада. Это я к тому, что находился во вполне плотном графике и здравом рассудке, ничто ничего не предвещало. На этом вот дебаркадере после первого же коктейля все предметы вокруг двух довольно крупных бассейнов (включая сами бассейны) вдруг плавно поехали и немного помаячили в пространстве. А через пару минут - еще раз. Ощущение можно сравнить с переживаниями двупалого ленивца, впервые скушавшего ЛСД в ветреном лесу. Без слов понятно, что я не обрадовался повторению этого опыта еще через пять минут и один мохито.
С третьего щелчка списать происходящее на непривычные смеси или скачки давления уже не получалось. Я укрепился в мысли, что и ко мне заглянул посланец искренности - старина Альцгеймер. Лет на 20-25 раньше ожидаемого. Какую информацию я решил таить до последнего и немало этим гордился. «Аболенкин», - так говорил я себе, - «не стоит тревожить людей своей бедой, пока есть возможность. Неси свой крест молча и с достоинством. По нашим взбалмошным временам, еще неизвестно, куда тебя упекут. Президентом уж всяко тебе не стать. Даже в США». Ну и еще, конечно, пообещал себе в лечебных целях не пить больше смешанные напитки, а только привычный с детства виски. Несмотря на благие намерения, таиться больше получаса у меня не вышло (и решение о переходе на виски этому способствовало). В результате какового coming-out мне без обиняков разъяснили, что персонально у меня приход Альцгеймера диагностируется не по неустойчивому поведению окружающей среды, а по тому, что меня это так удивляет в условиях ресторана-поплавка.
Как видно из этой истории, искренность - лучшая политика. Помимо прочего, она сейчас очень в моде. Не наивность, не натурализм, а именно открытость: в ресторанах нас интересуют теперь все больше продукты, а не странности повара, а в интерьерах - материалы, геометрия пространства и свет, но не имя дизайнера либо сомнительный provenance. Фотографы работают так, будто про экспозицию узнали только вчера; и хорошо, если это всего лишь профессиональный прием, а не правда жизни. Про одежду и говорить не приходится - искренность дошла до того, что маркетинговая аналитика передается непосредственно на раскроечные столы, минуя конструкторов. Так я всем своим заказчикам в последнее время и говорю. А к коктейлям так и вовсе стараюсь не подходить
Самый очевидный источник - финалы фильмов с Рональдом Рейганом, еще до губернаторства и тем более - президентства. Умел покойный по молодости заглянуть в нужный момент в пространство, ничего не скажешь. На руках умирает лучший друг, враги повержены, лошадь ускакала, неспешно сбегает крупная мужская слеза. Тоже, кстати, неплохая фантазия, только для нее подстреленных друзей не напасешься. Впрочем, этот навык сыграл с Рейганом к старости злую шутку: после 70 устремленный в пространство взгляд и слезливость наигрывать уже не приходилось. Набирающий популярность Альцгеймер позаботился о запоздалом соблюдении принципов искренности и правдоподобия.
Представьте, что почти такой же скверный анекдот произошел недавно и со мной. Конец мая, несусветная жара. Я вот-вот с самолета после организации большого мероприятия в Краснодаре, а в городе успел только переодеться, пообедать и отследить важную примерку. На следующий день - монте-карловские скачки (московские) и «100 Самых красивых». Ну а пока - открытие ресторана у старинного приятеля на дебаркадере Нескучного сада. Это я к тому, что находился во вполне плотном графике и здравом рассудке, ничто ничего не предвещало. На этом вот дебаркадере после первого же коктейля все предметы вокруг двух довольно крупных бассейнов (включая сами бассейны) вдруг плавно поехали и немного помаячили в пространстве. А через пару минут - еще раз. Ощущение можно сравнить с переживаниями двупалого ленивца, впервые скушавшего ЛСД в ветреном лесу. Без слов понятно, что я не обрадовался повторению этого опыта еще через пять минут и один мохито.
С третьего щелчка списать происходящее на непривычные смеси или скачки давления уже не получалось. Я укрепился в мысли, что и ко мне заглянул посланец искренности - старина Альцгеймер. Лет на 20-25 раньше ожидаемого. Какую информацию я решил таить до последнего и немало этим гордился. «Аболенкин», - так говорил я себе, - «не стоит тревожить людей своей бедой, пока есть возможность. Неси свой крест молча и с достоинством. По нашим взбалмошным временам, еще неизвестно, куда тебя упекут. Президентом уж всяко тебе не стать. Даже в США». Ну и еще, конечно, пообещал себе в лечебных целях не пить больше смешанные напитки, а только привычный с детства виски. Несмотря на благие намерения, таиться больше получаса у меня не вышло (и решение о переходе на виски этому способствовало). В результате какового coming-out мне без обиняков разъяснили, что персонально у меня приход Альцгеймера диагностируется не по неустойчивому поведению окружающей среды, а по тому, что меня это так удивляет в условиях ресторана-поплавка.
Как видно из этой истории, искренность - лучшая политика. Помимо прочего, она сейчас очень в моде. Не наивность, не натурализм, а именно открытость: в ресторанах нас интересуют теперь все больше продукты, а не странности повара, а в интерьерах - материалы, геометрия пространства и свет, но не имя дизайнера либо сомнительный provenance. Фотографы работают так, будто про экспозицию узнали только вчера; и хорошо, если это всего лишь профессиональный прием, а не правда жизни. Про одежду и говорить не приходится - искренность дошла до того, что маркетинговая аналитика передается непосредственно на раскроечные столы, минуя конструкторов. Так я всем своим заказчикам в последнее время и говорю. А к коктейлям так и вовсе стараюсь не подходить