Маленькая черная афера
Вчера поучаствовал в записи шоу на канале "Россия", где рассказывал о маленьком черном платье (МЧП). Даже поработал немного руками с одеждой, как в молодости. Но речь сейчас не о ней, не о молодости - что уж в такую жару зря языком щелкать. Во вводном ролике сюжета были собраны все мифические глупости о Шанель и МПЧ, которые я уже начал забывать. Она, мол, заставила весь мир носить траур (вероятно, по Бою Кейпелу, умершему за шесть лет до запуска платья), в одиночку изобрела культовый предмет, ввела в моду функциональность и т.д. По дороге домой я начал вспоминать все, что связано с именем Шанель в массовом сознании, и понял, что почти никакой правдивой информации в это сознание не вошло. Сплошный мифы, натяжки и преувеличения. Я уже писал, что в моде убедительность важнее правды (и, зачастую, качества), но даже для этой индустрии случай абсолютно уникальный.
Вот лишь то, что приходит в голову первым: стрижки, отказ от корсета, брюки и другие элементы мужской одежды, черный цвет в дневных нарядах, функциональность, спортивность и трикотаж, крупные ("византийские") украшения, бижутерия, демократизм и пресловутое МЧП. Все эти важнейшие нововведения принято приписывать Шанель и, надо сказать, почти беспочвенно.
Стрижки и отказ от корсета можно записать в ее актив, только если ничего не знать о работах Пуаре 08-12 года (и образах модниц этого круга). Кроме того, к 25-26 году (моменту создания МЧП) корсет уже вернулся, пусть и в измененном виде. Прямые силуэты и гарсоновский стиль были до такой степени общим местом, что в во многих журналах с середины 10-х годов эти иллюстрации даже не подписывали именем автора, а мужские элементы и "оздоровление одежды" были лет 60 до того любимой темой работы суфражисток и обществ, подобных Обществу реформирования костюма. Жак Пату (и Джейн Реньи, например) работали с трикотажем ничуть не менее успешно, чем Шанель, а Пату начал делать спортивные вещи куда раньше (с 21 года, после его скандальных теннисных костюмов для C. Ленглен с укороченной длиной юбки, он первым в истории моды запустил спортивную линию). На МЧП тоже найдется масса претендентов (скажем, в коллекциях Premet оно успешно продавалась раньше 26-го). Крупное бижу и функциональность? Не смешите нас, русским об этом и слушать дико. А что касается демократизма, так это и вовсе беспоченный миф - Шанель всегда была безумно дорогая, особенно с середины 20х, когда у нее был роман с герцогом Вестминстерским, богатейшим человеком Англии. В каких-то мемуарах (кажется, у Bettina Ballard) мне попался ее разговор с одной из дам семейства Ротшильд. Последняя утверждала, что из-за дорогивизны много одежды у КШ она не покупала.
Остается практицизм и черный цвет днем. С первым поспорить сложно - отказ от украшательства после войны становился генеральным трендом. Как раз в 25 в Париже проходила Выставка декоративно-прикладного искусства (там, кстати, Надежда Ламанова получила золотую медаль), на которой стало очевидным торжество простых линий и геометрии ар-деко. Поэтому, кстати, шикарные баржи Пуаре привлекли внимание, но никак не поправили его финансовых дел. Так что Шанель просто держала нос по ветру. Что касается черного, то он, действительно, в дневных нарядах был признаком работниц, компаньонок и мелкобуржуазной респектабельности. Конечно, в начала войны он постепенно входил в обиход (у самой Шанель в работах середины 10х были платья и костюмы черного бархата с белой отделкой). Еще раньше королева Виктория во время траура по принцу Альберту также запустила по всей Европе манеру одеваться в черное. После войны стоит также учитывать интерес к Испании и тамошним нарядам. Но в целом да, только Ш с ее вечным (небеспочвенным) страхом показаться сродни содержанкам, стремлением утвердить свою респектабельность и крестьянским отношением к вещам удалось обрядить дам в черное и практически одинаковое.
Не случайно американский ВОг (октябрь 26-го), при публикации шанелевского эскиза МЧП сравнил его с "Фордом", с первой конвейерной моделью "Т", которая, как известно, могла быть "любого цвета, если этот цвет - черный". Действительно, черный в моде исходит из униформенности (в том числе - из одежды прислуги). Этот вопрос горячо обсуждался во Франции в 80х годах 18 века, когда из Англии начал приходить тамошний стиль мужских нарядов. Утверждалось, что манера "походить на собственных грумов" всем, кроме как качеством кроя и материи, убивает понятие элегантность (и вообще французское отношение к одежде). Тем не менее, к концу 30х годов 19 века черный в мужском костюме одеждал окончательную победу. Примерно такую же "мелкобуржуазную умеренность и униформенность", английское understated отношение к элегантности предложила Шанель, для которой Англия (точнее, английские наездники) всегда были источником живейшего сердечного волнения. И декоративность не нравилась ей никогда - для достижения идеального результата более уместным ей казалось вычитание.
Во время упомянутой выставки очень широко обсуждался вопрос о копировании дизайнов. Большинство модельеров того времени предложили с этим бороться (что было несусветной глупостью, совсем как сейчас, когда этот вопрос снова активно обсуждается; также можно вспомнить бредовое дело Louboutin vs. YSL). У Ш. был совершенно другой подход: она поняла, что стандартизация вкусов неизбежна и индивидуальность стоит проявлять вниманием к ситуации и личным параметрам. Почему и предложила нечто сродни униформе, на которую можно положить почти все, что угодно, будто на личную витрину. Почти за полвека до появления в моде понятия "комплект" (тогда все потреблялось "ансамблями"), она предоставила возможность для многовариантной стилизации образа. Этот подход актуален до сих пор, в чем, на мой взгляд, заключается главный модный вклад КШ.
Конечно, она была аферисткой до мозга костей. С этой точки зрения мне всегда дико смотреть на режиссеров, которым она видится гордым чокнутым эльфом, а посему на ее роли они приглашают ког-то вроде Одри Тату. Шанель отнюдь не была романтической идиоткой, которая в ночь перед поазом кладет на подиум серебряную монетку и выставляет туда же мисочку молока для домовых. И это вовсе не из-за того, что подиумы она почти не использовала. Она была очень практичной, как крестьянская дочь, хорошо знакомая с лишениями, и если у нее была возможность впаривать разную простецкую дрянь за несусветные деньги (давайте называть вещи своими именами, на первых этапах карьеры так и было, в чем с легкостью можно убедиться, посмотрев эти вещи на выставках), пользуясь веяниями времени, она так и делала. Твердо держалась своей линии, обладала железной хваткой под мягкой маской и постоянно создавала вокруг себя миф. И если бы фильм снимал я, то непременно пригласил бы на ее роль Машу Цигаль, умениям которой я искренне восхищаюсь вот уже лет 20.
Вот лишь то, что приходит в голову первым: стрижки, отказ от корсета, брюки и другие элементы мужской одежды, черный цвет в дневных нарядах, функциональность, спортивность и трикотаж, крупные ("византийские") украшения, бижутерия, демократизм и пресловутое МЧП. Все эти важнейшие нововведения принято приписывать Шанель и, надо сказать, почти беспочвенно.
Стрижки и отказ от корсета можно записать в ее актив, только если ничего не знать о работах Пуаре 08-12 года (и образах модниц этого круга). Кроме того, к 25-26 году (моменту создания МЧП) корсет уже вернулся, пусть и в измененном виде. Прямые силуэты и гарсоновский стиль были до такой степени общим местом, что в во многих журналах с середины 10-х годов эти иллюстрации даже не подписывали именем автора, а мужские элементы и "оздоровление одежды" были лет 60 до того любимой темой работы суфражисток и обществ, подобных Обществу реформирования костюма. Жак Пату (и Джейн Реньи, например) работали с трикотажем ничуть не менее успешно, чем Шанель, а Пату начал делать спортивные вещи куда раньше (с 21 года, после его скандальных теннисных костюмов для C. Ленглен с укороченной длиной юбки, он первым в истории моды запустил спортивную линию). На МЧП тоже найдется масса претендентов (скажем, в коллекциях Premet оно успешно продавалась раньше 26-го). Крупное бижу и функциональность? Не смешите нас, русским об этом и слушать дико. А что касается демократизма, так это и вовсе беспоченный миф - Шанель всегда была безумно дорогая, особенно с середины 20х, когда у нее был роман с герцогом Вестминстерским, богатейшим человеком Англии. В каких-то мемуарах (кажется, у Bettina Ballard) мне попался ее разговор с одной из дам семейства Ротшильд. Последняя утверждала, что из-за дорогивизны много одежды у КШ она не покупала.
Остается практицизм и черный цвет днем. С первым поспорить сложно - отказ от украшательства после войны становился генеральным трендом. Как раз в 25 в Париже проходила Выставка декоративно-прикладного искусства (там, кстати, Надежда Ламанова получила золотую медаль), на которой стало очевидным торжество простых линий и геометрии ар-деко. Поэтому, кстати, шикарные баржи Пуаре привлекли внимание, но никак не поправили его финансовых дел. Так что Шанель просто держала нос по ветру. Что касается черного, то он, действительно, в дневных нарядах был признаком работниц, компаньонок и мелкобуржуазной респектабельности. Конечно, в начала войны он постепенно входил в обиход (у самой Шанель в работах середины 10х были платья и костюмы черного бархата с белой отделкой). Еще раньше королева Виктория во время траура по принцу Альберту также запустила по всей Европе манеру одеваться в черное. После войны стоит также учитывать интерес к Испании и тамошним нарядам. Но в целом да, только Ш с ее вечным (небеспочвенным) страхом показаться сродни содержанкам, стремлением утвердить свою респектабельность и крестьянским отношением к вещам удалось обрядить дам в черное и практически одинаковое.
Не случайно американский ВОг (октябрь 26-го), при публикации шанелевского эскиза МЧП сравнил его с "Фордом", с первой конвейерной моделью "Т", которая, как известно, могла быть "любого цвета, если этот цвет - черный". Действительно, черный в моде исходит из униформенности (в том числе - из одежды прислуги). Этот вопрос горячо обсуждался во Франции в 80х годах 18 века, когда из Англии начал приходить тамошний стиль мужских нарядов. Утверждалось, что манера "походить на собственных грумов" всем, кроме как качеством кроя и материи, убивает понятие элегантность (и вообще французское отношение к одежде). Тем не менее, к концу 30х годов 19 века черный в мужском костюме одеждал окончательную победу. Примерно такую же "мелкобуржуазную умеренность и униформенность", английское understated отношение к элегантности предложила Шанель, для которой Англия (точнее, английские наездники) всегда были источником живейшего сердечного волнения. И декоративность не нравилась ей никогда - для достижения идеального результата более уместным ей казалось вычитание.
Во время упомянутой выставки очень широко обсуждался вопрос о копировании дизайнов. Большинство модельеров того времени предложили с этим бороться (что было несусветной глупостью, совсем как сейчас, когда этот вопрос снова активно обсуждается; также можно вспомнить бредовое дело Louboutin vs. YSL). У Ш. был совершенно другой подход: она поняла, что стандартизация вкусов неизбежна и индивидуальность стоит проявлять вниманием к ситуации и личным параметрам. Почему и предложила нечто сродни униформе, на которую можно положить почти все, что угодно, будто на личную витрину. Почти за полвека до появления в моде понятия "комплект" (тогда все потреблялось "ансамблями"), она предоставила возможность для многовариантной стилизации образа. Этот подход актуален до сих пор, в чем, на мой взгляд, заключается главный модный вклад КШ.
Конечно, она была аферисткой до мозга костей. С этой точки зрения мне всегда дико смотреть на режиссеров, которым она видится гордым чокнутым эльфом, а посему на ее роли они приглашают ког-то вроде Одри Тату. Шанель отнюдь не была романтической идиоткой, которая в ночь перед поазом кладет на подиум серебряную монетку и выставляет туда же мисочку молока для домовых. И это вовсе не из-за того, что подиумы она почти не использовала. Она была очень практичной, как крестьянская дочь, хорошо знакомая с лишениями, и если у нее была возможность впаривать разную простецкую дрянь за несусветные деньги (давайте называть вещи своими именами, на первых этапах карьеры так и было, в чем с легкостью можно убедиться, посмотрев эти вещи на выставках), пользуясь веяниями времени, она так и делала. Твердо держалась своей линии, обладала железной хваткой под мягкой маской и постоянно создавала вокруг себя миф. И если бы фильм снимал я, то непременно пригласил бы на ее роль Машу Цигаль, умениям которой я искренне восхищаюсь вот уже лет 20.