Семнадцатилетний
Митька подошёл ко мне прямо во время службы, обнял и замер.
И стояли мы так минуты три, а то и все четыре.
Я думала о том, как 17 лет назад он родился, и через несколько дней его принесли из роддома, и я взяла его на руки. И так и носила всё лето. И он вообще не плакал, почти совсем никогда. Матушка сказала: "Он был такой единственный из всех детей".
О чём думал Митя, я не знаю.
А после Причастия он подошёл опять и начал задавать вопросы, серьёзные и глубокие, и я отвечала поспешно и горячо, потому что это были важные вопросы, и мне хотелось донести главное. И весь этот разговор был о Христе.
Откуда берётся любовь? Почему она избирательна? Я их всех люблю - и Серафима, и Афанасия, и всех остальных, но Митя - это особенное. Он не первый младенец, который лёг мне на руки после роддома, и не последний, но к нему моя особая нежность.
Мой материнский инстинкт никогда не поднимал головы, но Господь дал мне другой дар - я умею любить чужих детей, как своих. И на Мите этот дар даже не раскрылся, а распахнулся.
... А от Мити моя мысль бежит дальше, дальше - к тем, кого я совсем мало знаю лично, но о ком болит сейчас моё сердце. И об этом, об этом тоже мы говорили сегодня с Митей.
Даже если ты не на фронте - ты воин Христов. Бери в руки меч.
И стояли мы так минуты три, а то и все четыре.
Я думала о том, как 17 лет назад он родился, и через несколько дней его принесли из роддома, и я взяла его на руки. И так и носила всё лето. И он вообще не плакал, почти совсем никогда. Матушка сказала: "Он был такой единственный из всех детей".
О чём думал Митя, я не знаю.
А после Причастия он подошёл опять и начал задавать вопросы, серьёзные и глубокие, и я отвечала поспешно и горячо, потому что это были важные вопросы, и мне хотелось донести главное. И весь этот разговор был о Христе.
Откуда берётся любовь? Почему она избирательна? Я их всех люблю - и Серафима, и Афанасия, и всех остальных, но Митя - это особенное. Он не первый младенец, который лёг мне на руки после роддома, и не последний, но к нему моя особая нежность.
Мой материнский инстинкт никогда не поднимал головы, но Господь дал мне другой дар - я умею любить чужих детей, как своих. И на Мите этот дар даже не раскрылся, а распахнулся.
... А от Мити моя мысль бежит дальше, дальше - к тем, кого я совсем мало знаю лично, но о ком болит сейчас моё сердце. И об этом, об этом тоже мы говорили сегодня с Митей.
Даже если ты не на фронте - ты воин Христов. Бери в руки меч.