ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ!
А воздух жаркий и липкий, и так его мало.
Пропустите, говорит, пропустите, Я Его Мама,
но Ее, конечно, не пропускают,
ад хохочет, трясется и зубы скалит,
торжествует.
А Она говорит: “Дайте Мне хоть руку Его неживую,
подержать за ручку, как в детстве,
Я же Мама, куда мне деться?”
Вот Она стоит, смерть перед Ней, в глаза Ей смеется,
Пасть у смерти вонючая, зрачки-колодцы,
Смерть идет по земле, истирает гранит и крошит,
А Она отвечает: “Маленький Мой, хороший,
Ты уж там, где Ты есть, победи, пожалуйста, эту дрянь.
Ты вот ради этого, пожалуйста, встань,
Открывай глаза Свои, неживые, незрячие”.
И плачет, сильно-пресильно плачет.
Он войдет в Ее дом через три дня.
“Мама,- скажет, -Мама, послушай, это и правда Я,
Не плачь, родная, слушай, что Тебе говорят:
Мама, Я спустился в ад, и Я победил ад,
Мама, Я сделал все, как Ты Мне сказала”.
Смерть, где твое жало?
Анна Долгарёва
Пропустите, говорит, пропустите, Я Его Мама,
но Ее, конечно, не пропускают,
ад хохочет, трясется и зубы скалит,
торжествует.
А Она говорит: “Дайте Мне хоть руку Его неживую,
подержать за ручку, как в детстве,
Я же Мама, куда мне деться?”
Вот Она стоит, смерть перед Ней, в глаза Ей смеется,
Пасть у смерти вонючая, зрачки-колодцы,
Смерть идет по земле, истирает гранит и крошит,
А Она отвечает: “Маленький Мой, хороший,
Ты уж там, где Ты есть, победи, пожалуйста, эту дрянь.
Ты вот ради этого, пожалуйста, встань,
Открывай глаза Свои, неживые, незрячие”.
И плачет, сильно-пресильно плачет.
Он войдет в Ее дом через три дня.
“Мама,- скажет, -Мама, послушай, это и правда Я,
Не плачь, родная, слушай, что Тебе говорят:
Мама, Я спустился в ад, и Я победил ад,
Мама, Я сделал все, как Ты Мне сказала”.
Смерть, где твое жало?
Анна Долгарёва