В Русском музее (29 июня 2015 г.)
В продолжение петербургских воспоминаний зайдем в Русский музей.
Поднимемся по великолепной лестнице Михайловского дворца.
Три замечательные иконы:
(Сретенье. Середина 15 века. Из иконостаса Спасо-Преображенского собора в Твери)
(Воскрешение Лазаря. Середина 15 века. Из иконостаса Спасо-Преображенского собора в Твери)
Надо увеличить. Тогда будут видны очень выразительные и индивидуализированные лица.
("Отче наш!". 1668-1669. Из церкви Святого Григория Неокессарийского на Полянке в Москве)
Теперь перенесемся совсем в другую эпоху.
Меня всегда восхищал колорит в портретах Брюллова. Нечто почти импрессионистское.
(Портрет светлейшей княгини Е.П. Салтыковой, рожд. графини Строгановой (1802-1863), жены светлейшего князя И.Д. Салтыкова. 1841)
(Портрет молодого графа Алексея Константиновича Толстого, выдающегося русского писателя, не захотевшего однако, в разговоре с Богом, во второй раз родиться в России.)
Фрагменты знаменитых полотен:
Надеюсь, вы не подумали, что я перепутал Брюллова с Айвазовским.
Можно попытаться понять, какое место в Помпеях показано на великой картине.
Может быть, это:
Или это:
Но вообще иногда интересно фотографировать именно фрагменты.
Как, например, эти (из известных итальянских картин; каких именно, угадайте :-) ):
Нет, я не перепутал Русский музей с Эрмитажем. Не пугайтесь, ради бога, не пугайтесь!
Но вернемся в Михайловский дворец.
Римский пейзаж бесподобного Сильвестра Щедрина:
Похоже, что художник писал, стоя на мосту Умберто Первого (как он тогда назывался, не знаю):
Но город настолько сильно изменился, что, кроме купола Св. Петра, ничего и не узнаешь, да и набережные Тибра изменились до неузнаваемости. См. об этом у меня на блогспоте.
***
Совершенно импрессионистский портрет работы Н.Н. Ге:
В отличие от его же академической "Тайной вечери":
Впрочем, академизм несколько нарушается фигурой Иуды: не то тень, не то призрак.
Блистательный репинский портрет Льва Толстого:
Словно лесной бог.
А эти работы Борисова-Мусатова - точная живописная параллель Чехову:
Нестеров, конечно, с Чеховым не вяжется:
Б. Кустодиев. Портрет скульптора и архитектора И.С. Золоторевского (1922)
Б. Григорьев. Дом под деревьями (1918)
Замечательная картина!
На Григорьева ссылалась Ахматова в разговоре с Л. Чуковской, когда сильно бранила Чехова (которого терпеть не могла). Она возмущалась тем, что Чехов считал художников (и писателей заодно) бездельниками (что неправда, хотя где-то в письмах А.П. в каком-то раздражении написал, что писателей надо ссылать в арестантские роты, но в другом месте говорил о тяжести и ответственности писательского труда - об том же и Тригорин рассуждает в "Чайке"; а этого беллетриста автор в определенном смысле списал с себя и даже приписал тригоринской прозе те приемы, которые сам выработал). Ахматова же приводила слова Григорьева о том, что для того, чтобы написать один портрет, требуется делать тысячи эскизов. "Тысячи ради одного!" - восклицала в негодовании Анна Андреевна, порицая Антона Павловича.
Бедный Антон Павлович! И языков-то он не знал, и дворянского сословия и его обычаев тоже не знал, никого не видел выше начальника станции. Ужасно! И почему даже Европа по Чехову с ума сходит, а один итальянский режиссер говорил (давно, еще во времена моей молодости), что основу репертуара любого театра должны составлять Чехов и Шекспир.
Кстати, Ахматова и МХАТ не любила (как же: чеховский театр!) и говорила, что они не могут поставить нормально Шекспира. Что, может, и правда, хотя в юности я видел совершенно великолепный спектакль "Мария Стюарт" по Шиллеру с А. Степановой в роли Елизаветы. Ах, какой это был театр!
***
Но я увлекся (как достоевский Подросток).
Выйдем на волю.
На макушку Нашего Всего села птица.
Еще несколько кадров той прогулки, нашей последней петербургской прогулки:
Я к розам хочу, в тот единственный сад,
Где лучшая в мире стоит из оград...
THE END
Поднимемся по великолепной лестнице Михайловского дворца.
Три замечательные иконы:
(Сретенье. Середина 15 века. Из иконостаса Спасо-Преображенского собора в Твери)
(Воскрешение Лазаря. Середина 15 века. Из иконостаса Спасо-Преображенского собора в Твери)
Надо увеличить. Тогда будут видны очень выразительные и индивидуализированные лица.
("Отче наш!". 1668-1669. Из церкви Святого Григория Неокессарийского на Полянке в Москве)
Теперь перенесемся совсем в другую эпоху.
Меня всегда восхищал колорит в портретах Брюллова. Нечто почти импрессионистское.
(Портрет светлейшей княгини Е.П. Салтыковой, рожд. графини Строгановой (1802-1863), жены светлейшего князя И.Д. Салтыкова. 1841)
(Портрет молодого графа Алексея Константиновича Толстого, выдающегося русского писателя, не захотевшего однако, в разговоре с Богом, во второй раз родиться в России.)
Фрагменты знаменитых полотен:
Надеюсь, вы не подумали, что я перепутал Брюллова с Айвазовским.
Можно попытаться понять, какое место в Помпеях показано на великой картине.
Может быть, это:
Или это:
Но вообще иногда интересно фотографировать именно фрагменты.
Как, например, эти (из известных итальянских картин; каких именно, угадайте :-) ):
Нет, я не перепутал Русский музей с Эрмитажем. Не пугайтесь, ради бога, не пугайтесь!
Но вернемся в Михайловский дворец.
Римский пейзаж бесподобного Сильвестра Щедрина:
Похоже, что художник писал, стоя на мосту Умберто Первого (как он тогда назывался, не знаю):
Но город настолько сильно изменился, что, кроме купола Св. Петра, ничего и не узнаешь, да и набережные Тибра изменились до неузнаваемости. См. об этом у меня на блогспоте.
***
Совершенно импрессионистский портрет работы Н.Н. Ге:
В отличие от его же академической "Тайной вечери":
Впрочем, академизм несколько нарушается фигурой Иуды: не то тень, не то призрак.
Блистательный репинский портрет Льва Толстого:
Словно лесной бог.
А эти работы Борисова-Мусатова - точная живописная параллель Чехову:
Нестеров, конечно, с Чеховым не вяжется:
Б. Кустодиев. Портрет скульптора и архитектора И.С. Золоторевского (1922)
Б. Григорьев. Дом под деревьями (1918)
Замечательная картина!
На Григорьева ссылалась Ахматова в разговоре с Л. Чуковской, когда сильно бранила Чехова (которого терпеть не могла). Она возмущалась тем, что Чехов считал художников (и писателей заодно) бездельниками (что неправда, хотя где-то в письмах А.П. в каком-то раздражении написал, что писателей надо ссылать в арестантские роты, но в другом месте говорил о тяжести и ответственности писательского труда - об том же и Тригорин рассуждает в "Чайке"; а этого беллетриста автор в определенном смысле списал с себя и даже приписал тригоринской прозе те приемы, которые сам выработал). Ахматова же приводила слова Григорьева о том, что для того, чтобы написать один портрет, требуется делать тысячи эскизов. "Тысячи ради одного!" - восклицала в негодовании Анна Андреевна, порицая Антона Павловича.
Бедный Антон Павлович! И языков-то он не знал, и дворянского сословия и его обычаев тоже не знал, никого не видел выше начальника станции. Ужасно! И почему даже Европа по Чехову с ума сходит, а один итальянский режиссер говорил (давно, еще во времена моей молодости), что основу репертуара любого театра должны составлять Чехов и Шекспир.
Кстати, Ахматова и МХАТ не любила (как же: чеховский театр!) и говорила, что они не могут поставить нормально Шекспира. Что, может, и правда, хотя в юности я видел совершенно великолепный спектакль "Мария Стюарт" по Шиллеру с А. Степановой в роли Елизаветы. Ах, какой это был театр!
***
Но я увлекся (как достоевский Подросток).
Выйдем на волю.
На макушку Нашего Всего села птица.
Еще несколько кадров той прогулки, нашей последней петербургской прогулки:
Я к розам хочу, в тот единственный сад,
Где лучшая в мире стоит из оград...
THE END