Шостакович - 15-я симфония (М. Шостакович, Большой симф. орк. Всесоюзного радио и телевидения)
Виниловая пластинка, выпущенная в 1972 году вскоре после премьеры.
Это очень хорошее исполнение. К тому же его можно считать авторизованным.
Симфония, я в этом уверен, открывает какой-то новый этап в творчестве Шостаковича, даже внутри его позднего периода, который я склонен начать со Второго виолончельного концерта. Самые значительные сочинения этого периода, кроме 15-й, - 14 и 15 квартеты и Альтовая соната. Но симфония - самое светлое и самое глубокое среди них, самое многобразное. И если говорить о духовном завещании Шостаковича, то это именно 15-я симфония. Всем своим смыслом музыка спорит со страшными словами, которыми автор завершает свои "Воспоминания":
"...я описал много отвратительных и даже трагических событий, равно как и ряд зловещих и отталкивающих личностей. Общение с ними принесло мне много горя и страдания. И я подумал, может быть, мой опыт в этом отношении принесет какую-то пользу тем, кто моложе меня. Возможно, у них не будет того ужасного разочарования, с которым столкнулся я, и они пройдут по жизни лучше подготовленными, более закаленными, чем был я. И, может статься, их жизнь будет избавлена от горечи, которая окрасила всю мою жизнь одним унылым серым цветом".
Но да - музыка последних 4 лет его жизни полна горечи, и я часто думаю, что эпиграфом к ней могут быть первые строки "Дома на набережной" Ю. Трифонова:
"Никого из этих мальчиков нет теперь на белом свете. Кто погиб на войне, кто умер от болезни, иные пропали безвестно. А некоторые, хотя и живут, превратились в других людей. И если бы эти другие люди встретили бы каким-нибудь колдовским образом тех, исчезнувших в бумазейных рубашонках, в полотняных туфлях на резиновом ходу, они не знали бы, о чем с ними говорить. Боюсь, не догадались бы даже, что встретили самих себя. Ну и бог с ними, с недогадливыми! Им некогда, они летят, плывут, несутся в потоке, загребают руками, все дальше и дальше, все скорей и скорей, день за днем, год за годом, меняются берега, отступают горы, редеют и облетают леса, темнеет небо, надвигается холод, надо спешить, спешить - и нет сил оглянуться назад, на то, что остановилось и замерло, как облако на краю небосклона".
PS. А после этого отрывка как-то сразу в голове зазвучали стихи:
Но тикают часы, весна сменяет
Одна другую, розовеет небо,
Меняются названья городов,
И нет уже свидетелей событий,
И не с кем плакать, не с кем вспоминать.
И медленно от нас уходят тени,
Которых мы уже не призываем,
Возврат которых был бы страшен нам.
Это очень хорошее исполнение. К тому же его можно считать авторизованным.
Симфония, я в этом уверен, открывает какой-то новый этап в творчестве Шостаковича, даже внутри его позднего периода, который я склонен начать со Второго виолончельного концерта. Самые значительные сочинения этого периода, кроме 15-й, - 14 и 15 квартеты и Альтовая соната. Но симфония - самое светлое и самое глубокое среди них, самое многобразное. И если говорить о духовном завещании Шостаковича, то это именно 15-я симфония. Всем своим смыслом музыка спорит со страшными словами, которыми автор завершает свои "Воспоминания":
"...я описал много отвратительных и даже трагических событий, равно как и ряд зловещих и отталкивающих личностей. Общение с ними принесло мне много горя и страдания. И я подумал, может быть, мой опыт в этом отношении принесет какую-то пользу тем, кто моложе меня. Возможно, у них не будет того ужасного разочарования, с которым столкнулся я, и они пройдут по жизни лучше подготовленными, более закаленными, чем был я. И, может статься, их жизнь будет избавлена от горечи, которая окрасила всю мою жизнь одним унылым серым цветом".
Но да - музыка последних 4 лет его жизни полна горечи, и я часто думаю, что эпиграфом к ней могут быть первые строки "Дома на набережной" Ю. Трифонова:
"Никого из этих мальчиков нет теперь на белом свете. Кто погиб на войне, кто умер от болезни, иные пропали безвестно. А некоторые, хотя и живут, превратились в других людей. И если бы эти другие люди встретили бы каким-нибудь колдовским образом тех, исчезнувших в бумазейных рубашонках, в полотняных туфлях на резиновом ходу, они не знали бы, о чем с ними говорить. Боюсь, не догадались бы даже, что встретили самих себя. Ну и бог с ними, с недогадливыми! Им некогда, они летят, плывут, несутся в потоке, загребают руками, все дальше и дальше, все скорей и скорей, день за днем, год за годом, меняются берега, отступают горы, редеют и облетают леса, темнеет небо, надвигается холод, надо спешить, спешить - и нет сил оглянуться назад, на то, что остановилось и замерло, как облако на краю небосклона".
PS. А после этого отрывка как-то сразу в голове зазвучали стихи:
Но тикают часы, весна сменяет
Одна другую, розовеет небо,
Меняются названья городов,
И нет уже свидетелей событий,
И не с кем плакать, не с кем вспоминать.
И медленно от нас уходят тени,
Которых мы уже не призываем,
Возврат которых был бы страшен нам.