Меломанские неожиданности
Повинуясь овладевшей мной недавно бароккомании, совсем уже собрался слушать Бёма, или де Гриньи, или Фрескобальди, но вдруг заиграла во мне scena ultima "Дон Жуана". Эта музыка звучала столь мощно, что старые мастера отступили, и была поставлена вышеупомянутая сцена в записи О. Клемперера. У него, тяготеющего в операх Моцарта к несколько замедленным темпам, последняя сцена "Дон Жуана" звучит гомерически по-шекспировски (если можно так сказать). Действительно, "ирония мирового духа", как пишет Чичерин, ссылаясь на Ноля. В позднейшей опере подобных высот космического юмора достиг только Верди в заключительной фуге "Фальстафа". Достиг, но выше не поднялся.
После этого вздумалось у Клемперера же послушать увертюру к "Волшебной флейте". И тут, опять неожиданно для себя, я прослушал оперу целиком на одном дыхании (лондонская запись 1964 г.). В этой записи, как ни в одной другой, я могу отчетливо расслышать тембр бассетгорнов в начале 2-го акта (марш и ария Зарастро). А Готлиб Фрик - лучший Зарастро, которого я знаю. И какая в этой музыке свобода! Последняя, высшая свобода.
После этого вздумалось у Клемперера же послушать увертюру к "Волшебной флейте". И тут, опять неожиданно для себя, я прослушал оперу целиком на одном дыхании (лондонская запись 1964 г.). В этой записи, как ни в одной другой, я могу отчетливо расслышать тембр бассетгорнов в начале 2-го акта (марш и ария Зарастро). А Готлиб Фрик - лучший Зарастро, которого я знаю. И какая в этой музыке свобода! Последняя, высшая свобода.