Свет
Говорят, через Слово всё начало быть, что начало быть. Если так, то словом, через которое начала быть я, было слово, которому в человеческом языке соответствует "свет". Свет окружает меня с самого дня моего рождения - внепланового дня, когда было неизвестно, увижу ли я ещё чуть-чуть солнечного света, или нет.
С самого этого дня мир мой мал и тесен - в инкубаторе, знаете ли, не развернёшься. Несмотря на это, в нём ухитряются появляться уже не лучики, а целые солнца. Розоватые и иссиня-фиолетовые, золотистые и предзакатно-красные. Всегда цвета неба, в которое его окрашивает солнце. Но разные. И я хотела бы, чтобы они знали: в моём мире есть для них место.
Потоки света, которые они излучают, настолько обширны, что в них можно купаться, как в реке. Свет этот похож на нектар и амброзию: пьёшь и не чувствуешь жажды, забываешь про голод. Можно черпать полными горстями, сколько угодно, а можно наклоняться к потоку. Все, знакомые с приключениями храброго Рипичипа, меня поймут.
Занятным вопросом остаётся вопрос, какого цвета во всём этом я. Все, видавшие меня хоть однажды, ни за что не поверят, каким был цвет моих волос задолго до того, как мы с ними познакомились. Когда-то я написала об этом цвете одни из первых своих стихов. На языке фенечек этот цвет обозначает сумасшествие. Что приводит меня в недоумение: слыву я особой рассудительной.
Вспоминается песня Светланы Копыловой о птичке, которую Господь назвал красношейкой, не дав ей при этом никакой краски кроме серой. Красные пёрышки маленькая птичка должна была заслужить, и получилось это у неё благодаря любви. Преображающей любви.
Чтобы мне было возможно гореть, но не сжигать, Тихий Свет объимает меня не тьмой, а вот такими солнцами, источающими потоки света. А я только черпаю полными горстями, пью и не могу остановиться и изредка искренне говорю: спасибо. Тогда мне пишут: везёт. А я отвечаю - скорее, несёт на руках.
С самого этого дня мир мой мал и тесен - в инкубаторе, знаете ли, не развернёшься. Несмотря на это, в нём ухитряются появляться уже не лучики, а целые солнца. Розоватые и иссиня-фиолетовые, золотистые и предзакатно-красные. Всегда цвета неба, в которое его окрашивает солнце. Но разные. И я хотела бы, чтобы они знали: в моём мире есть для них место.
Потоки света, которые они излучают, настолько обширны, что в них можно купаться, как в реке. Свет этот похож на нектар и амброзию: пьёшь и не чувствуешь жажды, забываешь про голод. Можно черпать полными горстями, сколько угодно, а можно наклоняться к потоку. Все, знакомые с приключениями храброго Рипичипа, меня поймут.
Занятным вопросом остаётся вопрос, какого цвета во всём этом я. Все, видавшие меня хоть однажды, ни за что не поверят, каким был цвет моих волос задолго до того, как мы с ними познакомились. Когда-то я написала об этом цвете одни из первых своих стихов. На языке фенечек этот цвет обозначает сумасшествие. Что приводит меня в недоумение: слыву я особой рассудительной.
Вспоминается песня Светланы Копыловой о птичке, которую Господь назвал красношейкой, не дав ей при этом никакой краски кроме серой. Красные пёрышки маленькая птичка должна была заслужить, и получилось это у неё благодаря любви. Преображающей любви.
Чтобы мне было возможно гореть, но не сжигать, Тихий Свет объимает меня не тьмой, а вот такими солнцами, источающими потоки света. А я только черпаю полными горстями, пью и не могу остановиться и изредка искренне говорю: спасибо. Тогда мне пишут: везёт. А я отвечаю - скорее, несёт на руках.