У меня есть мысль, и я ее думаю
Лет сто назад оскар Уайльд пенял на упадок искусства лжи: мол, разучилось искусство лгать и стало копировать действительность. В качестве запоздалого ответа на это Ролан Барт обосновал понятие "эффекта реальности": нет, искусство, наоборот, стало лгать настолько правдоподобно, что эту ложь не отличить от правды. Так в чем же, собственно, правда в искусстве, где грань между правдоподобным вымыслом и утопией?
Я склонен считать, что эта грань не в романе, а в головах читателей. Поэтому было бы логично обращать основное внимание не вопросам правдоподобия художественного произведения, а проблеме его восприятия.
***
Возьмем простую мысль: некому гуманоиду (чернокожему, жителю глубинки, эмансипированной женщине etc) тяжело жить на этом свете.
Исходя из этой мысли, некий автор напишет трагический роман: о гонениях гуманоида, травле во дворе и на работе, неприятии в обществе, дискриминации. Родился куском мяса, жил куском мяса, умер куском мяса. До печального бессмысленная жизнь. А в последней главе застрелился от безысходности. Правдиво? А почему нет, каких ведь только судеб не бывает. Жизненно? Еще бы. Остросоциально? Более чем. Экзистенциально? А то.
Другой автор напишет о тех же проблемах, но так, чтобы стакан был наполовину полон, а не наполовину пуст: гонения были, но герой проучил всех обидчиков, дискриминация стала стимулом к совершествованию, нищета научила обходиться малым, травля была, но виновных постигло заслуженное возмездие. Родился куском мяса, вопреки всему жил успешно, умер уважаемым состоявшимся человеком. Правдиво? А то. Жизненно? Еще бы. Остросоциально? Вполне себе. Жизнеутверждающе? Более чем.
Возможна романтическая трактовка: сага о противостоянии человека и толпы, рассказ о мытарстве в сущности ни в чем неповинной души в жестоких джунглях. А в конце - пафосная смерть, ведь такого героя можно сломать, но нельзя согнуть. И правдиво, и жидненно, и остросоциально, и экзистенциально.
Или вариант юмористический: возьмем все эти проблемы и сделаем из них шутку, пусть и злую. Будем смеяться, а хоть бы и сквозь слезы. Умеющий читать рассмотрит под поверхностью юмора удивительную актуальность описываемого, обширный пласт острых проблем, а если повезет, то и сермяжную правду о нашем сволочном мире. Посмеется, но подумает: а ведь правдиво. А ведь жизненно. Кроме шуток.
Что мне не нравится во всех этих вариантах, так это то, что исследуемая проблема кладется в основу. Даже если автор пишет о героическом преодолении препятствий, он по умолчанию принимает эти препятствия. Каждым действием по решению проблемы автор подспудно заявляет о том, что эта проблема более чем реальна, а к тому же и сложна, ведь в противном случае не стоило бы тратить тысячи слов на описание ее решения. Героя-победителя не было бы, не будь самой проблемы, ведь как можно победить, когда побеждать нечего? А это наводит на неприятную мысль о необходимости страданий, о неизбежной важности зла, без коего не было бы добра, как не было бы героев без войны или счастья без страдания. Для того чтобы восхвалять героев, мы допускаем существование зла, а если и решаем проблему, то с той оговоркой, что это не для всех и не навсегда.
Я бы предложил другой вариант: подойти к проблеме от противного, описав мир без нее. Персонаж рождается счастливым, живет счастливо и умирает счастливо. Скукотища, казалось бы. О чем тут писать. Трудно представить героя, а уж тем более роман, без ключевой проблемы. Утопия, болтология, бумагомарательство? Не думаю. Само отсутствие проблемы (например, представьте мир без религиозных войн, без фанатиков с бомбами и прочих атрибутов войны духовных миров) заставит острее ощущать ее присутствие в реальном мире. Мне кажется, такой роман был бы наилучшим стимулом к решению проблемы, которая, казалось бы, и не затрагивается в самом текста. Лично мне бы захотелось после такого произведения изменять реальный мир по образу и подобию предложенного мне художественного мира.
Я согласен, это был бы чистой воды вымысел, но тот, в который хочется верить, существование которого оправдано не тем, что он показывает нам, как все на самом деле есть, но тем, что он показывает, как все на самом деле должно быть, и как таковой он мне ближе любой сермяжной правды.
Резюмируя сказанное, я бы сказал, что поскольку любое произведение неизбежно вымысел, то вопрос не в том, насколько он близок к правде. Вопрос исключительно в выборе создаваемого вымысла, и лично я за тот из вымыслов, в котором хотелось бы жить.
Я склонен считать, что эта грань не в романе, а в головах читателей. Поэтому было бы логично обращать основное внимание не вопросам правдоподобия художественного произведения, а проблеме его восприятия.
***
Возьмем простую мысль: некому гуманоиду (чернокожему, жителю глубинки, эмансипированной женщине etc) тяжело жить на этом свете.
Исходя из этой мысли, некий автор напишет трагический роман: о гонениях гуманоида, травле во дворе и на работе, неприятии в обществе, дискриминации. Родился куском мяса, жил куском мяса, умер куском мяса. До печального бессмысленная жизнь. А в последней главе застрелился от безысходности. Правдиво? А почему нет, каких ведь только судеб не бывает. Жизненно? Еще бы. Остросоциально? Более чем. Экзистенциально? А то.
Другой автор напишет о тех же проблемах, но так, чтобы стакан был наполовину полон, а не наполовину пуст: гонения были, но герой проучил всех обидчиков, дискриминация стала стимулом к совершествованию, нищета научила обходиться малым, травля была, но виновных постигло заслуженное возмездие. Родился куском мяса, вопреки всему жил успешно, умер уважаемым состоявшимся человеком. Правдиво? А то. Жизненно? Еще бы. Остросоциально? Вполне себе. Жизнеутверждающе? Более чем.
Возможна романтическая трактовка: сага о противостоянии человека и толпы, рассказ о мытарстве в сущности ни в чем неповинной души в жестоких джунглях. А в конце - пафосная смерть, ведь такого героя можно сломать, но нельзя согнуть. И правдиво, и жидненно, и остросоциально, и экзистенциально.
Или вариант юмористический: возьмем все эти проблемы и сделаем из них шутку, пусть и злую. Будем смеяться, а хоть бы и сквозь слезы. Умеющий читать рассмотрит под поверхностью юмора удивительную актуальность описываемого, обширный пласт острых проблем, а если повезет, то и сермяжную правду о нашем сволочном мире. Посмеется, но подумает: а ведь правдиво. А ведь жизненно. Кроме шуток.
Что мне не нравится во всех этих вариантах, так это то, что исследуемая проблема кладется в основу. Даже если автор пишет о героическом преодолении препятствий, он по умолчанию принимает эти препятствия. Каждым действием по решению проблемы автор подспудно заявляет о том, что эта проблема более чем реальна, а к тому же и сложна, ведь в противном случае не стоило бы тратить тысячи слов на описание ее решения. Героя-победителя не было бы, не будь самой проблемы, ведь как можно победить, когда побеждать нечего? А это наводит на неприятную мысль о необходимости страданий, о неизбежной важности зла, без коего не было бы добра, как не было бы героев без войны или счастья без страдания. Для того чтобы восхвалять героев, мы допускаем существование зла, а если и решаем проблему, то с той оговоркой, что это не для всех и не навсегда.
Я бы предложил другой вариант: подойти к проблеме от противного, описав мир без нее. Персонаж рождается счастливым, живет счастливо и умирает счастливо. Скукотища, казалось бы. О чем тут писать. Трудно представить героя, а уж тем более роман, без ключевой проблемы. Утопия, болтология, бумагомарательство? Не думаю. Само отсутствие проблемы (например, представьте мир без религиозных войн, без фанатиков с бомбами и прочих атрибутов войны духовных миров) заставит острее ощущать ее присутствие в реальном мире. Мне кажется, такой роман был бы наилучшим стимулом к решению проблемы, которая, казалось бы, и не затрагивается в самом текста. Лично мне бы захотелось после такого произведения изменять реальный мир по образу и подобию предложенного мне художественного мира.
Я согласен, это был бы чистой воды вымысел, но тот, в который хочется верить, существование которого оправдано не тем, что он показывает нам, как все на самом деле есть, но тем, что он показывает, как все на самом деле должно быть, и как таковой он мне ближе любой сермяжной правды.
Резюмируя сказанное, я бы сказал, что поскольку любое произведение неизбежно вымысел, то вопрос не в том, насколько он близок к правде. Вопрос исключительно в выборе создаваемого вымысла, и лично я за тот из вымыслов, в котором хотелось бы жить.