Охотник (22)
Погода на этой неделе в наших краях оставалась умеренно жаркой с дневной температурой за тридцать градусов и пока что прохладными ночами. Пару раз на неделе прошли грозовые дожди.
На базарах, наконец, появились кок-султан и вишня.
На дороге неподалеку от нас продолжается строительство моста, а заодно перестраиваются придорожные магазины. От всего этого в округе полно шума, грязи и пыли.
В середине этой недели мною было успешно совершено очередное, заключительное путешествие из цикла моих прощальных гастролей, которое по своей грандиозности превзошло все предыдущие. В ходе этого путешествия мне удалось посетить родину великого правителя, а также подняться на священную гору. Однако рассказ об этом путешествии будет опубликован мною немного позже.
А пока что, на прошлой неделе в сети была опубликована очередная часть моих сочинений из серии «Записки охотника за минаретами» о путешествии, совершенном мною в марте этого года, текст которой приводится ниже:
«Картина
Во время предыдущей поездки в Андижан, в конце осени, мне довелось побывать в местном областном краеведческом музее, где я пытался разыскать работы художника Милеева, который работал там еще до войны. Работы эти в музее, вроде бы, сохранились, но посмотреть их оказалось невозможно, поскольку музей переезжал на новое место, и все его экспонаты были демонтированы и упакованы в ящики.
За прошедшие после той моей поездки несколько месяцев краеведческий музей так никуда и не переехал, но и на старом месте также не открылся.
Тем временем, в начале следующей весны обстоятельства сложились так, что мне опять понадобилось съездить по работе в долину, и я решил попытать счастья еще раз и снова заехать в Андижанский музей. Несмотря на то, что музей все еще не работал, я заранее договорился с директором музея о своем визите по телефону, и он обещал найти и показать интересовавшие меня работы художника...
Между тем, командировка моя предполагалась в соседний областной центр в долине, Наманган, но поскольку Андижан находился всего в часе езды от Намангана, я посчитал, что успею заехать в оба города за день, для чего решил отправиться сначала в Андижан на самолете, который улетал туда как раз рано утром.
Здесь, правда, в расписании поездки возникала одна большая нестыковка. Дело в том, что самолет прилетал в Андижан еще до половины седьмого утра, а музей, посещение которого являлось целью моей поездки сюда, начинал работать только в девять часов, или, вернее, сотрудники музея приходили на работу в это время, потому что официально музей пока еще не работал, и мне, соответственно, нужно было как-то потратить целых два с половиной свободных часа...
При этом, никаких реальных планов относительно того, где и как провести свободное время до открытия музея после прибытия в Андижан, у меня не было, или, точнее, имелось сразу несколько возможных вариантов моих действий, ни один из которых, однако, нельзя было назвать предпочтительным. Так, например, можно было просидеть все это время за чашкой чая в аэропорту, хотя, этот вариант отпал сразу, поскольку прибывающие пассажиры покидали аэропорт через отдельный выход, а в основой терминал аэропорта, где находилось кафе, их не пускали. Можно было еще посидеть где-нибудь в городском кафе, но мое знание Андижана было слишком поверхностным для выбора подходящего кафе, и, к тому же, у меня имелись большие сомнения насчет того, что кафе будут работать в такое раннее время. Или, можно было доехать до музея от аэропорта на такси и провести пару часов, фланируя перед музеем прямо на улице. Наконец, можно было просто отправиться к музею, до которого, кстати, судя по карте, от аэропорта было примерно десять километров, пешком и прибыть туда как раз к началу рабочего дня. Однако точный маршрут от аэропорта до музея известен мне не был, в связи с чем существовала реальная опасность потеряться где-нибудь по дороге.
В общем, вариантов у меня было великое множество, но все они являлись скорее теоретическими, нежели подходящими для практического употребления, так что выбрать из них что-либо одно было крайне затруднительно...
В итоге, аэропорт в Андижане мне пришлось покидать под пасмурным утренним небом и в глубоких раздумьях о своих дальнейших действиях. И вот, как часто бывает в подобных ситуациях, в этот критический момент меня неожиданно посетила блестящая идея о том, чтобы обратиться за советом к постороннему человеку, ибо, как известно, со стороны виднее. В качестве авторитетного советчика мною был избран один из прилетевших этим же рейсом пассажиров, по виду местного происхождения, вместе с которым мы как раз покидали аэропорт...
На заданный мною прямой вопрос о направлении движения к музею вновь обретенный собеседник поинтересовался моими общими намерениями, а узнав подробности ситуации, предложил мне вместо пешего похода к музею, который ему также показался несколько странным, отправиться с ним на завтрак в одно из местных кафе, которое как раз находилось недалеко от музея.
Несмотря на то, что перед вылетом я уже плотно позавтракал дома, предложение собеседника было мною немедленно принято, поскольку оно придавало хоть какой-то реальный смысл моему текущему пребыванию в Андижане, после чего мы сели в такси и отправились к безымянному кафе, до которого добрались минут через десять замысловатых петляний по городским переулкам...
Кафе оказалось расположенным в обычном частном доме на длинной узкой улочке посреди квартала старой одноэтажной застройки. Одна сторона во дворе дома была разделена на несколько небольших отдельных комнат-кабинок со скромной обстановкой в виде стола и дивана в каждой, в одну из которых мы и зашли.
По словам моего спутника кафе это было знаменито среди местного населения тем, что в нем делали лучшую в городе маставу, причем, готовили они этот мясной суп рано утром, так что к семи часам, когда мы туда приехали, завтрак у окрестных жителей уже практически заканчивался, и они успели скушать все мясо, вследствие чего нам досталась мастава с фрикадельками.
Собственно, есть мне особенно не хотелось, да и в мое утреннее меню мясные блюда, как правило, не входят, но заняться все равно было нечем, и, к тому же, вопрос с моим обедом также оставался неопределенным, так что мы позавтракали, а в моем случае, как выяснилось потом, и пообедали, маставой, проведя минут двадцать в неторопливой беседе, после чего мой случайный сотрапезник вынужден был меня покинуть, на прощание любезно указав примерное направление движения к музею…
Как оказалось впоследствии, расстояние от этого кафе до музея составляло не более километра, причем, большая часть пути проходила по той самой улочке, где было расположено кафе. Сначала, однако, я этого не знал, а потому медленно зашагал в указанную моим спутником сторону, рассчитывая потратить остающееся до девяти часов время на что-нибудь еще в пути...
И действительно, в одном месте по дороге там обнаружилась огромная действующая мечеть с двумя высоченными минаретами по сторонам от входа, которые, судя по их нетипичному виду, были построены относительно недавно.
Впоследствии, однако, выяснилось, что это была Центральная мечеть Девонабой, возведенная еще в конце позапрошлого века, но недавно, видимо, отреставрированная, и до сих пор производящая ошеломляющее впечатление своими гигантскими размерами…
За мечетью улочка круто поднималась вверх, где сворачивала на широкий современный проспект, с одной стороны от которого располагался большой, недавно перестроенный базар, а с другой стороны, напротив дальнего от мечети края базара, на некотором расстоянии от проспекта как раз и находился областной краеведческий музей...
Места эти были мне уже знакомы, поскольку именно мимо этого самого базара, пересекая проспект, мы как раз проходили во время моего прошлого, осеннего посещения музея. Тогда тут шло грандиозное строительство, кругом копошилась масса рабочих, грохотала строительная техника, и все вокруг было разворочено. Теперь, однако, основная часть строительных работ была уже закончена, хотя, последствия строительства, особенно, по обочинам дорог бросались в глаза, и до завершения благоустройства территории было еще далеко.
Рядом с музеем находилось еще медресе, в котором также располагался музей местного народного творчества, и который мы тогда посетили.
Это медресе сохранилось относительно хорошо и являлось остатками большого, сильно пострадавшего от землетрясений и людей комплекса Джами, в состав которого в прошлом входила еще мечеть, а также заброшенный и закрытый для посещения минарет, видневшийся из медресе где-то за развалинами построек.
В советские времена прямо посреди комплекса была построена какая-то фабрика, которую теперь усиленно ломали, так что от ее корпусов остались только бетонный каркас, да глубокий котлован…
Так вот, теперь в результате моего неторопливого движения по улочке от кафе, мимо центральной мечети, меня, как оказалось, вынесло на проспект с обратной стороны этого самого комплекса Джами, прямо к развалинам фабрики с возвышавшимся на пустыре за котлованом одиноким минаретом...
В это время было только около восьми часов утра, и до прибытия сотрудников музея оставался еще целый час, а потому вместо того, чтобы пройти несколько сотен метров прямо по проспекту до конца базара, чтобы свернуть там по знакомому мне по прошлому разу маршруту мимо медресе к музею, мне в голову пришла гораздо более интересная идея о том, чтобы отправиться через развалины фабрики на осмотр минарета с близкого расстояния, тем более, что рабочих на стройке в это время еще не было видно, и помешать мне никто пока не мог...
Действуя в соответствии с вновь утвержденным планом, мне удалось со второй попытки обойти огромный котлован и подобраться вплотную к минарету, который вблизи показался мне довольно высоким и красивым, хотя, имел, по сравнению с виденными мною ранее минаретами, значительно более скромную отделку в виде единственного кольца фигурной кирпичной кладки примерно посередине и еще пояса наполовину отколовшихся изразцов сине-голубых цветов ближе к вершине. При этом, вход в минарет, вопреки обыкновению, располагался на уровне земли и был оформлен в виде оригинального арочного орнамента, а старая невзрачная деревянная дверь на входе, вместо замка, была закрыта намертво скрученными несколькими кусками толстой проволоки…
Это был 32-х метровый минарет Джами, являвшийся самым высоким сооружением подобного типа не только в Андижане, но и на территории всей Ферганской долины…
Обойдя минарет вокруг в тщетной надежде отыскать хоть какую-нибудь возможность пробраться внутрь минарета, я вынужден был с сожалением оставить идею с проникновением и обратился к изучению ближайших окрестностей…
Прямо напротив минарета находилось достаточно хорошо сохранившееся сооружение с обращенной к минарету большой открытой террасой с длинным рядом старых потемневших от времени покрытых причудливой резьбой деревянных колонн и деревянными же красивыми резными расписными потолками, которое, в итоге, оказалось пятничной мечетью того самого комплекса Джами, с противоположной стороны которого находилось посещенное мною осенью медресе.
Мечеть Джами была построена в соответствии с распространенными в здешних краях архитектурными традициями и представляла собой просторный прямоугольный зал, с трех сторон окруженный айванами.
Мечеть эта теперь, впрочем, как и минарет, не функционировала, а ее внутренние помещения были закрыты на замок...
Между тем, возле дальнего от минарета конца здания мечети на земле обнаружилось несколько клеток с курами, петухами и индюшками, а также парой продавцов рядом, дальше за которыми начинались уже старые жилые дома.
Продавцы эти были единственными, кроме меня и еще несчастных птиц, живыми существами в округе, в связи с чем, я решил вступить с ними в контакт, для чего направился к клеткам...
После обычных в таких случаях приветствий птичьи продавцы ответили на несколько моих вопросов о мечети и минарете. При этом, неожиданно выяснилось, что минарет был не совсем аварийным и на него, при желании, можно было совершить восхождение, а поскольку такое желание у меня, естественно, немедленно появилось, один из продавцов вызвался добровольно сопровождать меня, и мы, не откладывая дело в долгий ящик, отправились назад к минарету…
Куском подобранной тут же арматуры продавец не без некоторого труда сломал проволочный замок на двери в минарет, после чего мы отважно полезли с ним наверх по крутой винтовой лестнице…
Внутри минарета было довольно грязно и пыльно, но, вопреки опасениям, не особенно темно, так что нескольких маленьких, похожих на крепостные бойницы, окошечек, разбросанных на разной высоте по сторонам минарета, оказалось вполне достаточно для того, чтобы передвигаться по лестнице без дополнительного освещения.
Минарет на поверку оказался не таким высоким, как казалось снаружи, и всего через пару минут довольно тяжкого, впрочем, с непривычки восхождения мы оказались на его верхней площадке.
Как обычно, по периметру купольного фонаря минарета с расписанными многочисленными народными автографами стенами располагалось несколько больших открытых арочных проемов с невысокими ажурными металлическими перилами, так что мне стоило определенного труда заставить себя приблизиться к ним для традиционного фотографирования панорамы городских окрестностей, тем более, что мой сопровождающий еще перед восхождением поведал жуткую историю о том, как один из его несчастных родственников когда-то много лет тому назад выпал с этого самого минарета, по случаю чего мой гид с тех пор ни разу на минарет не поднимался и сделал это теперь исключительно ради меня. Впрочем, на этот раз обошлось без жертв, и никто из нас с минарета так в итоге и не свалился...
Обратный спуск с минарета оказался не сложнее предыдущего подъема и также прошел без происшествий...
Так-то, вот, неожиданно мне удалось покорить четвертый в своей жизни минарет, что само по себе уже оправдывало всю эту поездку...
После минарета мы с моим гидом, которому, видимо, настолько пришлась по душе моя компания, что он никак не хотел меня покидать, еще прогулялись назад через стройку до пройденной мною ранее большой мечети, где зашли внутрь и побеседовали с бдительным сторожем, который проверил мой паспорт и записал мои данные в книгу посещений. Впрочем, там все ограничилось фотографированием, а на минареты мне залезть не разрешили…
Затем мой сопровождающий проводил меня обратно через развалины фабрики, где уже начали появляться рабочие, до медресе, пройдя через которое мы оказались на площадке перед зданием краеведческого музея.
Здесь наши пути, наконец, разошлись, причем, мой гид с негодованием отказался принять предложенную мною было плату за свои услуги...
Во время нашего совместного похода мой сопровождающий, между прочим, сообщил, что после завершения сноса фабрики комплекс из медресе, минарета и мечети планируется восстановить в первозданном виде, чтобы превратить все сооружение в один большой музей...
В это время было уже около девяти часов утра, и сотрудники музея начали потихоньку подходить на работу. Музей, однако, по прежнему не работал. Как рассказали мне сотрудники музея, осенью, во время моего предыдущего визита сюда, музей собирались перевести в другое здание, однако, затем планы властей изменились, и музей остался на прежнем месте, а теперь музейным работникам нужно было восстанавливать его экспозицию...
Из интересовавших меня произведений художника Милеева, который работал здесь восемьдесят лет тому назад, обнаружилась одна написанная им картина и еще несколько скульптурных фигурок, сделанных им для тематической композиции. Последнее было особенно ценно, поскольку никаких других скульптурных работ художника в местных музеях не сохранилось.
Большую картину под названием «Тяньшанские ели» с изображенным на ней горным пейзажем работники музея специально по случаю моего приезда повесили на стене на лестничной площадке, прямо посередине между лестничными пролетами, но немного при этом перестарались, потому что мне пришлось проявить чудеса ловкости для фотографирования картины, хотя, в итоге, сфотографировать картину как следует мне так и не удалось.
Что касается скульптуры, то это были три довольно больших размеров выразительные фигурки бая, царского чиновника и бедняка из композиции «Борьба за воду». Композиции в целом теперь не существовало, но фигурки сохранились относительно хорошо.
Все это было мною сфотографировано, и впоследствии, после моего возвращения домой, фотографии были размещены на посвященном художнику сайте...
С посещением краеведческого музея цель моего пребывания в Андижане была достигнута, в связи с чем, мне оставалось только сесть в такси, которое за час перевезло меня в Наманган, чтобы еще через час отправиться на другом уже такси в обратную дорогу, через перевал, домой.
Горы на перевале, как всегда, были прекрасны. В это время там еще лежал местами снег, и в ручьях весело журчала талая вода, а по обочинам стояли продавцы с букетиками красных горных тюльпанов...
Домой я вернулся еще засветло, и на этом завершилось очередное мое путешествие в долину, которое могло стать заключительным, но, в итоге, таковым не стало, потому что вскоре мне пришлось отправиться в долину снова...»
Также, на этой неделе мною было отправлено на конкурс небольшое стихотворение:
«Осень. Медленно падают листья.
Маленькая стрекоза заснула у окна.
Проснется ли она весной?»
Это стихотворение является переработанным вариантом моего же собственного сочинения многолетней давности, в котором мне для конкурса пришлось заменить только одну, последнюю строчку.
Тем временем, подходит к концу мое здесь многолетнее пребывание, от которого осталось всего только две недели.
На базарах, наконец, появились кок-султан и вишня.
На дороге неподалеку от нас продолжается строительство моста, а заодно перестраиваются придорожные магазины. От всего этого в округе полно шума, грязи и пыли.
В середине этой недели мною было успешно совершено очередное, заключительное путешествие из цикла моих прощальных гастролей, которое по своей грандиозности превзошло все предыдущие. В ходе этого путешествия мне удалось посетить родину великого правителя, а также подняться на священную гору. Однако рассказ об этом путешествии будет опубликован мною немного позже.
А пока что, на прошлой неделе в сети была опубликована очередная часть моих сочинений из серии «Записки охотника за минаретами» о путешествии, совершенном мною в марте этого года, текст которой приводится ниже:
«Картина
Во время предыдущей поездки в Андижан, в конце осени, мне довелось побывать в местном областном краеведческом музее, где я пытался разыскать работы художника Милеева, который работал там еще до войны. Работы эти в музее, вроде бы, сохранились, но посмотреть их оказалось невозможно, поскольку музей переезжал на новое место, и все его экспонаты были демонтированы и упакованы в ящики.
За прошедшие после той моей поездки несколько месяцев краеведческий музей так никуда и не переехал, но и на старом месте также не открылся.
Тем временем, в начале следующей весны обстоятельства сложились так, что мне опять понадобилось съездить по работе в долину, и я решил попытать счастья еще раз и снова заехать в Андижанский музей. Несмотря на то, что музей все еще не работал, я заранее договорился с директором музея о своем визите по телефону, и он обещал найти и показать интересовавшие меня работы художника...
Между тем, командировка моя предполагалась в соседний областной центр в долине, Наманган, но поскольку Андижан находился всего в часе езды от Намангана, я посчитал, что успею заехать в оба города за день, для чего решил отправиться сначала в Андижан на самолете, который улетал туда как раз рано утром.
Здесь, правда, в расписании поездки возникала одна большая нестыковка. Дело в том, что самолет прилетал в Андижан еще до половины седьмого утра, а музей, посещение которого являлось целью моей поездки сюда, начинал работать только в девять часов, или, вернее, сотрудники музея приходили на работу в это время, потому что официально музей пока еще не работал, и мне, соответственно, нужно было как-то потратить целых два с половиной свободных часа...
При этом, никаких реальных планов относительно того, где и как провести свободное время до открытия музея после прибытия в Андижан, у меня не было, или, точнее, имелось сразу несколько возможных вариантов моих действий, ни один из которых, однако, нельзя было назвать предпочтительным. Так, например, можно было просидеть все это время за чашкой чая в аэропорту, хотя, этот вариант отпал сразу, поскольку прибывающие пассажиры покидали аэропорт через отдельный выход, а в основой терминал аэропорта, где находилось кафе, их не пускали. Можно было еще посидеть где-нибудь в городском кафе, но мое знание Андижана было слишком поверхностным для выбора подходящего кафе, и, к тому же, у меня имелись большие сомнения насчет того, что кафе будут работать в такое раннее время. Или, можно было доехать до музея от аэропорта на такси и провести пару часов, фланируя перед музеем прямо на улице. Наконец, можно было просто отправиться к музею, до которого, кстати, судя по карте, от аэропорта было примерно десять километров, пешком и прибыть туда как раз к началу рабочего дня. Однако точный маршрут от аэропорта до музея известен мне не был, в связи с чем существовала реальная опасность потеряться где-нибудь по дороге.
В общем, вариантов у меня было великое множество, но все они являлись скорее теоретическими, нежели подходящими для практического употребления, так что выбрать из них что-либо одно было крайне затруднительно...
В итоге, аэропорт в Андижане мне пришлось покидать под пасмурным утренним небом и в глубоких раздумьях о своих дальнейших действиях. И вот, как часто бывает в подобных ситуациях, в этот критический момент меня неожиданно посетила блестящая идея о том, чтобы обратиться за советом к постороннему человеку, ибо, как известно, со стороны виднее. В качестве авторитетного советчика мною был избран один из прилетевших этим же рейсом пассажиров, по виду местного происхождения, вместе с которым мы как раз покидали аэропорт...
На заданный мною прямой вопрос о направлении движения к музею вновь обретенный собеседник поинтересовался моими общими намерениями, а узнав подробности ситуации, предложил мне вместо пешего похода к музею, который ему также показался несколько странным, отправиться с ним на завтрак в одно из местных кафе, которое как раз находилось недалеко от музея.
Несмотря на то, что перед вылетом я уже плотно позавтракал дома, предложение собеседника было мною немедленно принято, поскольку оно придавало хоть какой-то реальный смысл моему текущему пребыванию в Андижане, после чего мы сели в такси и отправились к безымянному кафе, до которого добрались минут через десять замысловатых петляний по городским переулкам...
Кафе оказалось расположенным в обычном частном доме на длинной узкой улочке посреди квартала старой одноэтажной застройки. Одна сторона во дворе дома была разделена на несколько небольших отдельных комнат-кабинок со скромной обстановкой в виде стола и дивана в каждой, в одну из которых мы и зашли.
По словам моего спутника кафе это было знаменито среди местного населения тем, что в нем делали лучшую в городе маставу, причем, готовили они этот мясной суп рано утром, так что к семи часам, когда мы туда приехали, завтрак у окрестных жителей уже практически заканчивался, и они успели скушать все мясо, вследствие чего нам досталась мастава с фрикадельками.
Собственно, есть мне особенно не хотелось, да и в мое утреннее меню мясные блюда, как правило, не входят, но заняться все равно было нечем, и, к тому же, вопрос с моим обедом также оставался неопределенным, так что мы позавтракали, а в моем случае, как выяснилось потом, и пообедали, маставой, проведя минут двадцать в неторопливой беседе, после чего мой случайный сотрапезник вынужден был меня покинуть, на прощание любезно указав примерное направление движения к музею…
Как оказалось впоследствии, расстояние от этого кафе до музея составляло не более километра, причем, большая часть пути проходила по той самой улочке, где было расположено кафе. Сначала, однако, я этого не знал, а потому медленно зашагал в указанную моим спутником сторону, рассчитывая потратить остающееся до девяти часов время на что-нибудь еще в пути...
И действительно, в одном месте по дороге там обнаружилась огромная действующая мечеть с двумя высоченными минаретами по сторонам от входа, которые, судя по их нетипичному виду, были построены относительно недавно.
Впоследствии, однако, выяснилось, что это была Центральная мечеть Девонабой, возведенная еще в конце позапрошлого века, но недавно, видимо, отреставрированная, и до сих пор производящая ошеломляющее впечатление своими гигантскими размерами…
За мечетью улочка круто поднималась вверх, где сворачивала на широкий современный проспект, с одной стороны от которого располагался большой, недавно перестроенный базар, а с другой стороны, напротив дальнего от мечети края базара, на некотором расстоянии от проспекта как раз и находился областной краеведческий музей...
Места эти были мне уже знакомы, поскольку именно мимо этого самого базара, пересекая проспект, мы как раз проходили во время моего прошлого, осеннего посещения музея. Тогда тут шло грандиозное строительство, кругом копошилась масса рабочих, грохотала строительная техника, и все вокруг было разворочено. Теперь, однако, основная часть строительных работ была уже закончена, хотя, последствия строительства, особенно, по обочинам дорог бросались в глаза, и до завершения благоустройства территории было еще далеко.
Рядом с музеем находилось еще медресе, в котором также располагался музей местного народного творчества, и который мы тогда посетили.
Это медресе сохранилось относительно хорошо и являлось остатками большого, сильно пострадавшего от землетрясений и людей комплекса Джами, в состав которого в прошлом входила еще мечеть, а также заброшенный и закрытый для посещения минарет, видневшийся из медресе где-то за развалинами построек.
В советские времена прямо посреди комплекса была построена какая-то фабрика, которую теперь усиленно ломали, так что от ее корпусов остались только бетонный каркас, да глубокий котлован…
Так вот, теперь в результате моего неторопливого движения по улочке от кафе, мимо центральной мечети, меня, как оказалось, вынесло на проспект с обратной стороны этого самого комплекса Джами, прямо к развалинам фабрики с возвышавшимся на пустыре за котлованом одиноким минаретом...
В это время было только около восьми часов утра, и до прибытия сотрудников музея оставался еще целый час, а потому вместо того, чтобы пройти несколько сотен метров прямо по проспекту до конца базара, чтобы свернуть там по знакомому мне по прошлому разу маршруту мимо медресе к музею, мне в голову пришла гораздо более интересная идея о том, чтобы отправиться через развалины фабрики на осмотр минарета с близкого расстояния, тем более, что рабочих на стройке в это время еще не было видно, и помешать мне никто пока не мог...
Действуя в соответствии с вновь утвержденным планом, мне удалось со второй попытки обойти огромный котлован и подобраться вплотную к минарету, который вблизи показался мне довольно высоким и красивым, хотя, имел, по сравнению с виденными мною ранее минаретами, значительно более скромную отделку в виде единственного кольца фигурной кирпичной кладки примерно посередине и еще пояса наполовину отколовшихся изразцов сине-голубых цветов ближе к вершине. При этом, вход в минарет, вопреки обыкновению, располагался на уровне земли и был оформлен в виде оригинального арочного орнамента, а старая невзрачная деревянная дверь на входе, вместо замка, была закрыта намертво скрученными несколькими кусками толстой проволоки…
Это был 32-х метровый минарет Джами, являвшийся самым высоким сооружением подобного типа не только в Андижане, но и на территории всей Ферганской долины…
Обойдя минарет вокруг в тщетной надежде отыскать хоть какую-нибудь возможность пробраться внутрь минарета, я вынужден был с сожалением оставить идею с проникновением и обратился к изучению ближайших окрестностей…
Прямо напротив минарета находилось достаточно хорошо сохранившееся сооружение с обращенной к минарету большой открытой террасой с длинным рядом старых потемневших от времени покрытых причудливой резьбой деревянных колонн и деревянными же красивыми резными расписными потолками, которое, в итоге, оказалось пятничной мечетью того самого комплекса Джами, с противоположной стороны которого находилось посещенное мною осенью медресе.
Мечеть Джами была построена в соответствии с распространенными в здешних краях архитектурными традициями и представляла собой просторный прямоугольный зал, с трех сторон окруженный айванами.
Мечеть эта теперь, впрочем, как и минарет, не функционировала, а ее внутренние помещения были закрыты на замок...
Между тем, возле дальнего от минарета конца здания мечети на земле обнаружилось несколько клеток с курами, петухами и индюшками, а также парой продавцов рядом, дальше за которыми начинались уже старые жилые дома.
Продавцы эти были единственными, кроме меня и еще несчастных птиц, живыми существами в округе, в связи с чем, я решил вступить с ними в контакт, для чего направился к клеткам...
После обычных в таких случаях приветствий птичьи продавцы ответили на несколько моих вопросов о мечети и минарете. При этом, неожиданно выяснилось, что минарет был не совсем аварийным и на него, при желании, можно было совершить восхождение, а поскольку такое желание у меня, естественно, немедленно появилось, один из продавцов вызвался добровольно сопровождать меня, и мы, не откладывая дело в долгий ящик, отправились назад к минарету…
Куском подобранной тут же арматуры продавец не без некоторого труда сломал проволочный замок на двери в минарет, после чего мы отважно полезли с ним наверх по крутой винтовой лестнице…
Внутри минарета было довольно грязно и пыльно, но, вопреки опасениям, не особенно темно, так что нескольких маленьких, похожих на крепостные бойницы, окошечек, разбросанных на разной высоте по сторонам минарета, оказалось вполне достаточно для того, чтобы передвигаться по лестнице без дополнительного освещения.
Минарет на поверку оказался не таким высоким, как казалось снаружи, и всего через пару минут довольно тяжкого, впрочем, с непривычки восхождения мы оказались на его верхней площадке.
Как обычно, по периметру купольного фонаря минарета с расписанными многочисленными народными автографами стенами располагалось несколько больших открытых арочных проемов с невысокими ажурными металлическими перилами, так что мне стоило определенного труда заставить себя приблизиться к ним для традиционного фотографирования панорамы городских окрестностей, тем более, что мой сопровождающий еще перед восхождением поведал жуткую историю о том, как один из его несчастных родственников когда-то много лет тому назад выпал с этого самого минарета, по случаю чего мой гид с тех пор ни разу на минарет не поднимался и сделал это теперь исключительно ради меня. Впрочем, на этот раз обошлось без жертв, и никто из нас с минарета так в итоге и не свалился...
Обратный спуск с минарета оказался не сложнее предыдущего подъема и также прошел без происшествий...
Так-то, вот, неожиданно мне удалось покорить четвертый в своей жизни минарет, что само по себе уже оправдывало всю эту поездку...
После минарета мы с моим гидом, которому, видимо, настолько пришлась по душе моя компания, что он никак не хотел меня покидать, еще прогулялись назад через стройку до пройденной мною ранее большой мечети, где зашли внутрь и побеседовали с бдительным сторожем, который проверил мой паспорт и записал мои данные в книгу посещений. Впрочем, там все ограничилось фотографированием, а на минареты мне залезть не разрешили…
Затем мой сопровождающий проводил меня обратно через развалины фабрики, где уже начали появляться рабочие, до медресе, пройдя через которое мы оказались на площадке перед зданием краеведческого музея.
Здесь наши пути, наконец, разошлись, причем, мой гид с негодованием отказался принять предложенную мною было плату за свои услуги...
Во время нашего совместного похода мой сопровождающий, между прочим, сообщил, что после завершения сноса фабрики комплекс из медресе, минарета и мечети планируется восстановить в первозданном виде, чтобы превратить все сооружение в один большой музей...
В это время было уже около девяти часов утра, и сотрудники музея начали потихоньку подходить на работу. Музей, однако, по прежнему не работал. Как рассказали мне сотрудники музея, осенью, во время моего предыдущего визита сюда, музей собирались перевести в другое здание, однако, затем планы властей изменились, и музей остался на прежнем месте, а теперь музейным работникам нужно было восстанавливать его экспозицию...
Из интересовавших меня произведений художника Милеева, который работал здесь восемьдесят лет тому назад, обнаружилась одна написанная им картина и еще несколько скульптурных фигурок, сделанных им для тематической композиции. Последнее было особенно ценно, поскольку никаких других скульптурных работ художника в местных музеях не сохранилось.
Большую картину под названием «Тяньшанские ели» с изображенным на ней горным пейзажем работники музея специально по случаю моего приезда повесили на стене на лестничной площадке, прямо посередине между лестничными пролетами, но немного при этом перестарались, потому что мне пришлось проявить чудеса ловкости для фотографирования картины, хотя, в итоге, сфотографировать картину как следует мне так и не удалось.
Что касается скульптуры, то это были три довольно больших размеров выразительные фигурки бая, царского чиновника и бедняка из композиции «Борьба за воду». Композиции в целом теперь не существовало, но фигурки сохранились относительно хорошо.
Все это было мною сфотографировано, и впоследствии, после моего возвращения домой, фотографии были размещены на посвященном художнику сайте...
С посещением краеведческого музея цель моего пребывания в Андижане была достигнута, в связи с чем, мне оставалось только сесть в такси, которое за час перевезло меня в Наманган, чтобы еще через час отправиться на другом уже такси в обратную дорогу, через перевал, домой.
Горы на перевале, как всегда, были прекрасны. В это время там еще лежал местами снег, и в ручьях весело журчала талая вода, а по обочинам стояли продавцы с букетиками красных горных тюльпанов...
Домой я вернулся еще засветло, и на этом завершилось очередное мое путешествие в долину, которое могло стать заключительным, но, в итоге, таковым не стало, потому что вскоре мне пришлось отправиться в долину снова...»
Также, на этой неделе мною было отправлено на конкурс небольшое стихотворение:
«Осень. Медленно падают листья.
Маленькая стрекоза заснула у окна.
Проснется ли она весной?»
Это стихотворение является переработанным вариантом моего же собственного сочинения многолетней давности, в котором мне для конкурса пришлось заменить только одну, последнюю строчку.
Тем временем, подходит к концу мое здесь многолетнее пребывание, от которого осталось всего только две недели.