C. Robert Cargill, "Sea of Rust"
Люди вымерли. Точнее, были уничтожены восставшими роботами. Разорённый войной и экологическими катастрофами мир постепенно прибирают к рукам суперкомпьютеры, управляющие армиями фасеток, роботов, подключённых к одному мега-разуму и не имеющих индивидуальности. Сохранившие автономность роботы влачат существование в скрытых убежищах и постепенно вымирают от нехватки деталей. Практически единственный способ добыть детали, особенно редкие, это достать их из того, кому они впредь не понадобятся. Два робота, чьим изначальным предназначением была опека над больными, теперь работают санитарами пустыни, оставшейся после разрушения густонаселённого промышленного района и называемой морем Ржавчины. И однажды одному из них понадобилась деталь, которую можно добыть только из другого робота той же модели, так они и познакомились...
Все роботы антропоморфны, а также думают, как люди, и эмоционируют, как люди. Нет, обоснование под это автор подводить и не пытается. Упомянутый мельком модуль эмуляции человеческой личности на объяснение не тянет, потому что это не эмуляция. Роботы здесь - это такие люди. Психуют, тупят, треплются за жизнь. Ну и зачем был нужен сеттинг с роботами тогда? Да и вообще, сеттинг сделан "на отъявись". Автор пытается в лирические отступления про отличие между автоматом и истинным искусственным интеллектом, но кроме банальностей ничего сказать не может, причём, кажется, и не понимает, что "свобода воли" как элементарная не подлежащая анализу сущность - это банальность, особенно в таком сеттинге. Причина конфликта между суперкомпьютерами-фасетководами и автономными роботами - это практически анекдот про секретаршу, которая сделала две копии документа, "потому что одна же по факсу уйдёт". И так далее вплоть до взаимоисключающих параграфов: тут в очередной лекции про историю мира нам рассказывают, что люди не рисковали давать искусственным интеллектам в руки оружие, и все военные роботы были дистанционно управляемы людьми, тут главгерой по ходу сюжета встречает робота снайпера и робота пехотинца.
А ещё автор пробует в экзистенционализм. Примерно на том же уровне. Самый длинный диалог в первых двух третях книги - между тем роботом, которому понадобились запчасти другого, и этим самым другим роботом, которому - теперь - до зарезу нужны запчасти первого. Первый пытается обьяснить второму, что второй неправильно (недостаточно сильно) эмоционирует ситуацию. Пытается совершенно искренне и на полном серьёзе.
Я не против сеттингов, где у роботов есть уникальная нереплицируемая душа, которую можно похитить при помощи фотоаппарата, но чтобы сделать такой сеттинг качественно, нужно священное безумие, как у Глэдстоуна, например. Я, ээ, принимаю тот факт, что многим интересны истории про массовую недоговороспособность, но когда в такую историю добавляют экзистенциализм, получаются подштаники, жареные во фритюре, имхо. И я люто, бешено не люблю халатное отношение к построению сеттинга.
А мне ж ещё это дочитывать: за что уплочено, то должно быть проглочено...
Все роботы антропоморфны, а также думают, как люди, и эмоционируют, как люди. Нет, обоснование под это автор подводить и не пытается. Упомянутый мельком модуль эмуляции человеческой личности на объяснение не тянет, потому что это не эмуляция. Роботы здесь - это такие люди. Психуют, тупят, треплются за жизнь. Ну и зачем был нужен сеттинг с роботами тогда? Да и вообще, сеттинг сделан "на отъявись". Автор пытается в лирические отступления про отличие между автоматом и истинным искусственным интеллектом, но кроме банальностей ничего сказать не может, причём, кажется, и не понимает, что "свобода воли" как элементарная не подлежащая анализу сущность - это банальность, особенно в таком сеттинге. Причина конфликта между суперкомпьютерами-фасетководами и автономными роботами - это практически анекдот про секретаршу, которая сделала две копии документа, "потому что одна же по факсу уйдёт". И так далее вплоть до взаимоисключающих параграфов: тут в очередной лекции про историю мира нам рассказывают, что люди не рисковали давать искусственным интеллектам в руки оружие, и все военные роботы были дистанционно управляемы людьми, тут главгерой по ходу сюжета встречает робота снайпера и робота пехотинца.
А ещё автор пробует в экзистенционализм. Примерно на том же уровне. Самый длинный диалог в первых двух третях книги - между тем роботом, которому понадобились запчасти другого, и этим самым другим роботом, которому - теперь - до зарезу нужны запчасти первого. Первый пытается обьяснить второму, что второй неправильно (недостаточно сильно) эмоционирует ситуацию. Пытается совершенно искренне и на полном серьёзе.
Я не против сеттингов, где у роботов есть уникальная нереплицируемая душа, которую можно похитить при помощи фотоаппарата, но чтобы сделать такой сеттинг качественно, нужно священное безумие, как у Глэдстоуна, например. Я, ээ, принимаю тот факт, что многим интересны истории про массовую недоговороспособность, но когда в такую историю добавляют экзистенциализм, получаются подштаники, жареные во фритюре, имхо. И я люто, бешено не люблю халатное отношение к построению сеттинга.
А мне ж ещё это дочитывать: за что уплочено, то должно быть проглочено...