Елена Иваницкая, 260-й выпуск критического еженедельника
…под названием
"Туземец и провинциалка"
Николай Платошкин. ГДР 1953. Народное восстание или провокация Запада? - М.: Концептуал, 2019.
По названию сразу ясно, что провокация, а никакое не народное и не восстание. Однако книга любопытная и методологически и по материалу. Давайте почитаем и разберем принципиальные моменты.
У автора три четкие, броские концепции.
Первая - общего идейного характера: стыдиться вредно, «нам» стыдиться нечего.
«Мы все время извиняемся перед другими и часто за то, за что, вообще-то, должны извиняться перед нами. Теперь под угрозой исчезновения находится историческое самосознание всех тех, кто родился и вырос на одной шестой части суши. Если же народ забудет свою биографию, или (что еще хуже!) станет стыдиться ее, то у такого народа нет самостоятельного будущего».
Сразу встает вопрос: перед кем же «мы» извиняемся? Чего стыдимся? Каждый знает, что пропаганда не стыдится даже пакта с секретными протоколами и договора о дружбе и границе с Гитлером.
Тут дело вот в чем. Первым изданием книга вышла в 2004 году (под названием «Жаркое лето 1953 года в Германии»). Тогда еще не стали общим местом идеи о нашей вечной правоте, нашем вечном величии, о вечных же кознях Запада… но автор эти идеи уже продвигал.
Вторая концепция: Сталин хотел единой, мирной, нейтральной, буржуазно-демократической Германии. Ему вовсе не нужна была социалистическая ГДР. Но в условиях холодной войны и постоянных провокаций Запада вождь вынужден был уступить домогательствами Ульбрихта, Пика и Гротеволя, которые хотели своего собственного государства. И вымотали его из души вождя.
Я понимаю, что вы сразу закричите: а как же блокада Берлина? Воздушный мост?
Платошкин вам объяснит, что не было никакой блокады Берлина. Коварный Запад сам опустил «железный занавес». А воздушный мост - да, был. Но эта провокационная штука преследовала две цели:
1. пропагандистскую - наврать о блокаде, о голоде в Западном Берлине и выставить Сталина агрессором,
2. коммерческую - сбыть американские неликвиды.
Третья концепция: никакого народного восстания не было, а была провокация Запада. «На самом деле события 17 июня 1953 года - яркий образец использования внутренних экономических трудностей ГДР западными державами для своих корыстных целей».
Пикантность в том, что экономических трудностей Платошкин не отрицает, как и тот факт, что восставшие добились исполнения своих экономических требований. «Согласно решениям правительства ГДР от 24 июня 1953 года рабочим возвращались деньги, которые они недополучили из-за повышения норм выработки. Повышались тарифные оклады рабочим низших разрядов. Из государственных фондов выделялось большое количество сырья и полуфабрикатов для частных предприятий»
Понятно, что все эти меры привели бы к банкротству ГДР, если бы не корректировка планов «первой пятилетки». А именно: «Сокращались инвестиции в тяжелую промышленность, что выражалось в снижении плановых темпов ее прироста. Если по пятилетнему плану в 1955 году черная металлургия должна была вырасти на 268,4 % по сравнению с 1950 годом, то теперь этот показатель снижался до 237,3 %. Все эти меры высвободили только в 1953 году 1,4 млрд. марок, из которых 950 млн. было направлено на увеличение производства товаров народного потребления»
По-моему, цифры сокрушительно выразительные. И начисто опровергающие идею о «провокации Запада».
...Тоска. Такая тоска от таких книг. А ведь эта вышла вторым изданием. Автор может торжествовать - его идеи воцарились.
Елена Петровская. Возмущение знака. Культура против трансценденции. - М.: Common place, 2019. Раз-два, начали: «Политический лозунг, истолкованный как динамический знак, - это прямое выражение самих пульсаций социального протеста» (с. 8).
Три-четыре, продолжаем: «"Сильные" лозунги, будучи перформативными, участвуют в переменах напрямую, тогда как "слабые" лозунги, будучи констативными, служат чистым выражением желания, связанного с переменами» (с. 55)
Пять-шесть, у нас еще есть: «Чем же так притягивает Шерлок Холмс своих и вправду разношерстных зрителей? По-видимому, здесь мы сталкиваемся с тем, что известно под именем фасцинации и что не имеет отношения к каким бы то ни было психологическим переживаниям» (с. 255).
Семь-восемь, еще просим: динамический знак коррелирует с абдукцией по Пирсу, с концепцией энграммы Рихарда Земона, она же динамограмма, с теорией фотогении Жана Эпштейна - «этим перечень релевантных подходов вовсе не исчерпывается» (с.11).
Говорю со стыдом: такие книги вгоняют меня в ступор. Аннотация и оглавление обещали интересное: про Шерлока Холмса и современный акционизм, про Сорокина и Пригова, про Ленина и протесты 2011-2012, про «боль и травму» повседневности…
Но в книге обнаружились только энграммы, динамограммы, динамический знак, индексальный знак, фасцинация, «Сумерки - это и есть оттенок основного настроения» (с.102), «как показал Роже Кайуа… Жан Эпштейн… Пирс, Делез, Гваттари…»
Елена Петровская - кандидат философских наук, главный редактор журнала «Синий диван», завсектором эстетики Института философии РАН.
Сегодняшнюю нашу гуманитарную науку социологи Михаил Соколов и Кирилл Титаев ядовито (или скорбно) разделили на «провинциальную» и «туземную».
Философ Николай Розов - на «изоляционистскую» и «ученическую».
Туземная наука, она же изоляционистская, «говорит сама с собой, в лучшем случае обсуждая стародавние учения, слышит только себя, больше никто ее не видит и не слышит».
Так пишет Николай Розов (Nikolai Rozov) в книге «Идеи и интеллектуалы в потоке истории».
Провинциальная наука, она же ученическая, жаждущая приобщаться к «столицам», к «центрам» - «это восприятие новых и новых идей и терминов из столиц, попытки их приложения к местному материалу» (продолжает Николай Розов)
Книга Елены Петровской - образцовое воплощение науки провинциальной или ученической с ее кучей непережеванных терминов и громом барабанов: Кай-у-а, Кай-у-а, Пирс-Пирс-Пирс!
«Холмс и выражает эту фасцинацию, эту завороженность зрителя уже не объектом, нет, а той средой, в которой зритель полностью теряет автономию» (с. 255).
…Понимаю, что мне сразу скажут: сама-то ты кто? - недоносок туземной науки!
"Туземец и провинциалка"
Николай Платошкин. ГДР 1953. Народное восстание или провокация Запада? - М.: Концептуал, 2019.
По названию сразу ясно, что провокация, а никакое не народное и не восстание. Однако книга любопытная и методологически и по материалу. Давайте почитаем и разберем принципиальные моменты.
У автора три четкие, броские концепции.
Первая - общего идейного характера: стыдиться вредно, «нам» стыдиться нечего.
«Мы все время извиняемся перед другими и часто за то, за что, вообще-то, должны извиняться перед нами. Теперь под угрозой исчезновения находится историческое самосознание всех тех, кто родился и вырос на одной шестой части суши. Если же народ забудет свою биографию, или (что еще хуже!) станет стыдиться ее, то у такого народа нет самостоятельного будущего».
Сразу встает вопрос: перед кем же «мы» извиняемся? Чего стыдимся? Каждый знает, что пропаганда не стыдится даже пакта с секретными протоколами и договора о дружбе и границе с Гитлером.
Тут дело вот в чем. Первым изданием книга вышла в 2004 году (под названием «Жаркое лето 1953 года в Германии»). Тогда еще не стали общим местом идеи о нашей вечной правоте, нашем вечном величии, о вечных же кознях Запада… но автор эти идеи уже продвигал.
Вторая концепция: Сталин хотел единой, мирной, нейтральной, буржуазно-демократической Германии. Ему вовсе не нужна была социалистическая ГДР. Но в условиях холодной войны и постоянных провокаций Запада вождь вынужден был уступить домогательствами Ульбрихта, Пика и Гротеволя, которые хотели своего собственного государства. И вымотали его из души вождя.
Я понимаю, что вы сразу закричите: а как же блокада Берлина? Воздушный мост?
Платошкин вам объяснит, что не было никакой блокады Берлина. Коварный Запад сам опустил «железный занавес». А воздушный мост - да, был. Но эта провокационная штука преследовала две цели:
1. пропагандистскую - наврать о блокаде, о голоде в Западном Берлине и выставить Сталина агрессором,
2. коммерческую - сбыть американские неликвиды.
Третья концепция: никакого народного восстания не было, а была провокация Запада. «На самом деле события 17 июня 1953 года - яркий образец использования внутренних экономических трудностей ГДР западными державами для своих корыстных целей».
Пикантность в том, что экономических трудностей Платошкин не отрицает, как и тот факт, что восставшие добились исполнения своих экономических требований. «Согласно решениям правительства ГДР от 24 июня 1953 года рабочим возвращались деньги, которые они недополучили из-за повышения норм выработки. Повышались тарифные оклады рабочим низших разрядов. Из государственных фондов выделялось большое количество сырья и полуфабрикатов для частных предприятий»
Понятно, что все эти меры привели бы к банкротству ГДР, если бы не корректировка планов «первой пятилетки». А именно: «Сокращались инвестиции в тяжелую промышленность, что выражалось в снижении плановых темпов ее прироста. Если по пятилетнему плану в 1955 году черная металлургия должна была вырасти на 268,4 % по сравнению с 1950 годом, то теперь этот показатель снижался до 237,3 %. Все эти меры высвободили только в 1953 году 1,4 млрд. марок, из которых 950 млн. было направлено на увеличение производства товаров народного потребления»
По-моему, цифры сокрушительно выразительные. И начисто опровергающие идею о «провокации Запада».
...Тоска. Такая тоска от таких книг. А ведь эта вышла вторым изданием. Автор может торжествовать - его идеи воцарились.
Елена Петровская. Возмущение знака. Культура против трансценденции. - М.: Common place, 2019. Раз-два, начали: «Политический лозунг, истолкованный как динамический знак, - это прямое выражение самих пульсаций социального протеста» (с. 8).
Три-четыре, продолжаем: «"Сильные" лозунги, будучи перформативными, участвуют в переменах напрямую, тогда как "слабые" лозунги, будучи констативными, служат чистым выражением желания, связанного с переменами» (с. 55)
Пять-шесть, у нас еще есть: «Чем же так притягивает Шерлок Холмс своих и вправду разношерстных зрителей? По-видимому, здесь мы сталкиваемся с тем, что известно под именем фасцинации и что не имеет отношения к каким бы то ни было психологическим переживаниям» (с. 255).
Семь-восемь, еще просим: динамический знак коррелирует с абдукцией по Пирсу, с концепцией энграммы Рихарда Земона, она же динамограмма, с теорией фотогении Жана Эпштейна - «этим перечень релевантных подходов вовсе не исчерпывается» (с.11).
Говорю со стыдом: такие книги вгоняют меня в ступор. Аннотация и оглавление обещали интересное: про Шерлока Холмса и современный акционизм, про Сорокина и Пригова, про Ленина и протесты 2011-2012, про «боль и травму» повседневности…
Но в книге обнаружились только энграммы, динамограммы, динамический знак, индексальный знак, фасцинация, «Сумерки - это и есть оттенок основного настроения» (с.102), «как показал Роже Кайуа… Жан Эпштейн… Пирс, Делез, Гваттари…»
Елена Петровская - кандидат философских наук, главный редактор журнала «Синий диван», завсектором эстетики Института философии РАН.
Сегодняшнюю нашу гуманитарную науку социологи Михаил Соколов и Кирилл Титаев ядовито (или скорбно) разделили на «провинциальную» и «туземную».
Философ Николай Розов - на «изоляционистскую» и «ученическую».
Туземная наука, она же изоляционистская, «говорит сама с собой, в лучшем случае обсуждая стародавние учения, слышит только себя, больше никто ее не видит и не слышит».
Так пишет Николай Розов (Nikolai Rozov) в книге «Идеи и интеллектуалы в потоке истории».
Провинциальная наука, она же ученическая, жаждущая приобщаться к «столицам», к «центрам» - «это восприятие новых и новых идей и терминов из столиц, попытки их приложения к местному материалу» (продолжает Николай Розов)
Книга Елены Петровской - образцовое воплощение науки провинциальной или ученической с ее кучей непережеванных терминов и громом барабанов: Кай-у-а, Кай-у-а, Пирс-Пирс-Пирс!
«Холмс и выражает эту фасцинацию, эту завороженность зрителя уже не объектом, нет, а той средой, в которой зритель полностью теряет автономию» (с. 255).
…Понимаю, что мне сразу скажут: сама-то ты кто? - недоносок туземной науки!