Семейное
Папа уронил Селёдку. "Она упала с высоты почти моего роста - охал папа, - ударилась головой о тумбочку, потом спиной о ручку, торчащую из тумбочки! А потом я ее посадил на стол, она сидела тихо и только задние лапы дрожади мелко-мелко".
Мама пошла пить корвалол, а я всегда хотела быть врачом.
"Ну ничего - сказал папа, - вот, когда я тебя, Дашенька, из коляски уронил, было страшнее. Я ее на задних колесах крутанул резко, а ты всегда стоя ездила. Вот ты и вылетела. Хорошо, что вожжи (!!!!!!это ж надо ж пиздец какой - прим. ав.) у меня на руку были намотаны. вот на них ты и повисла вниз головой, до дороги не долетела".
"Но самое неприятная история - не может успокоиться папа, - произошла с Коленькой (братец мой старшой). Его я тоже из коляски уронил. Я гулял и катил ее перед собой. Катну потом подхожу, катну - подхожу. Катнул в очередной раз, а там видимо камешек какой подвернулся, вот коляска-то на нем и перевернулась. Колька вывалился, ободрался, конечно, тогда здоооооорово, весь в шишках был."
Зато, папа, ты не бил нас боксерской грушей с сухим горохом, как это делал твой пьяный друг дядя Сережа.
Мама пошла пить корвалол, а я всегда хотела быть врачом.
"Ну ничего - сказал папа, - вот, когда я тебя, Дашенька, из коляски уронил, было страшнее. Я ее на задних колесах крутанул резко, а ты всегда стоя ездила. Вот ты и вылетела. Хорошо, что вожжи (!!!!!!это ж надо ж пиздец какой - прим. ав.) у меня на руку были намотаны. вот на них ты и повисла вниз головой, до дороги не долетела".
"Но самое неприятная история - не может успокоиться папа, - произошла с Коленькой (братец мой старшой). Его я тоже из коляски уронил. Я гулял и катил ее перед собой. Катну потом подхожу, катну - подхожу. Катнул в очередной раз, а там видимо камешек какой подвернулся, вот коляска-то на нем и перевернулась. Колька вывалился, ободрался, конечно, тогда здоооооорово, весь в шишках был."
Зато, папа, ты не бил нас боксерской грушей с сухим горохом, как это делал твой пьяный друг дядя Сережа.