(no subject)
Есть одна вещь, которую, с некоторых пор, я постоянно вижу вокруг, и на которую я тоже ведусь все сильнее. Вот сейчас вообще не чувствую себя человеком. Наверное, надо сказать это словами.
Это первое искушение Христа. Христос постится в одиночестве 40 дней, жаждет Бога, и в конце не выдерживает. Ему становится совсем пусто, неуютно и голодно (он никогда не был аскетом, любил пиры и общение - недаром первое чудо про вино), он отвлекается от молитвы и смотрит вокруг. А вокруг камни, похожие на хлеб (в тех местах они правда были похожи на хлеб, видимо, типа наших «кирпичей»). И появляется мысль, искушение - вот бы поесть, почему бы не сделать эти камни хлебами. Но Он тут же отвечает: «Не хлебом единым будет жив человек, а всяким Словом Божьим».
Вместо того, чтобы подумать о причине проблемы, проговорить ее друг с другом и решить, люди часто предпочитают отвлечься и подменить. В доме неуютно, не хватает живой любви (если ее хватает, то рай и в шалаше, это правда) - и человек начинает делать ремонт. Это затягивает, как всякая материя - человек уже и не думает о любви, он сам с собой ищет новую плитку, становится самодостаточным. «Мир такой неуютный, а вот я наконец-то сделаю все, как мне удобно, по своему вкусу». Но уютно все равно не становится, и приходится снова и снова что-то покупать, менять, переставлять. Ремонт становится наркотиком - его никогда не хватает, а ты думаешь только про него. «У нас была любовь, а теперь ремонт» (Звуки Му).
Вместо того, чтобы рискнуть пойти на контакт, ты в одиночестве вкалываешь себе наркотик. А потом его действие заканчивается, и нужно еще. Наркотиком может быть что угодно, достаточно забыть про смысл и других людей и захотеть гарантированно утешиться. Прежде всего еда, в куче форм. Отношения в семье фальшивые и неестественные - с тем большим пылом мать семейства принимается готовить, тратит на это все силы - очень много блюд, много усилий тратится на то, чтобы купить тот или иной ингредиент, люди постоянно, постоянно говорят о еде, задыхаются от нехватки общения и говорят еще больше - все о той же еде. Это искажение любви. Родители или жена не слушают своего ребенка/мужа, не уважают его, но постоянно навязчиво хотят накормить. Работа: у человека рождается ребенок, и он, вместо того, чтобы научиться жить в новой ситуации, набирает себе много-много работы, не разговаривает с женой и не участвует ни в чем, но каждые 5 минут проверяет почту. Потом жена уходит, и «проектов» набирается еще больше, а главное, он начинает бурно общаться с кошкой. Кошкомания - вот мощнейший наркотик тех, кто хочет ребенка и боится об этом подумать. Мания чистоты! Навязчивая, унизительная забота, особенно свойственная тем, кто лицемерит, врет или просто старается не думать. Попробуйте сказать им что-нибудь, что их затронет - они тут же примутся что-нибудь чистить, поправлять, или оборвут на полуслове ребенка - «вытри нос!». Секс. Книжки-телевизор. Церковь. Тусовки. Эстетика ради эстетики - нет любви, и ты все время пытаешься «сделать себе красиво», утешить самого себя. Сюда же мания красиво одеваться и страсть к фотографиям.
Самое показательное, естественно - это курево и алкоголь. В основе - идея, что каждый человек имеет право на гарантированную радость для себя, и отказ в этом праве - насилие. Именно эта идея открывает двери этому искушению. Бог нигде не гарантировал радости от конкретных форм и вещей, только от любви и Его самого. Формы и время Его любви всегда непредсказуемы, Дух дышит где хочет. А курево и алкоголь не пускают Дух. До человека что-то дошло, он заволновался. Дух истины стучится к нему, он мог бы услышать что-то освобождающее и измениться навсегда - но он покурит и успокоится, и все останется по-прежнему. Т.е. все умрет. Выпивка: гарант радости от общения или анастезия. В итоге радость наступает ровно через два стакана - пропускается тот уникальный момент, когда человек естественным образом совпадает с другим человеком, пропускается момент истины, свой, непредсказуемый для каждого человека, из которого может родиться что-то вечное.
В результате первого искушения умирает душа.
Но Христос показал нам выход: человек жив Словом Божьим. Любой дискомфорт, любое страдание связано с нехваткой или искажением любви. Если ты сталкиваешься с искажением, не надо считать его нормальным («все так живут») и утешаться подменой. Можно не выживать при помощи лекарств и наркотиков, но жить - человеком, которого любишь, Христом, который есть Слово воплощенное, мыслью и разговором, Евангелием, которое универсальный критерий в том, как жить и кто прав. Мы можем общаться, говорить друг с другом, а «это просто слова», «говорили уже, и что» - клевета. Это вопрос доверия.
Мы, люди, страдаем от нехватки и искажений любви. Есть те, кто всегда сразу подменяет и утешается в одиночестве, т.е. поддается на первое искушение. И есть другие, кто удерживаются, не впадают в наркоманию, честно говорят себе, что происходит - но не верят, что можно что-то изменить. Это люди с очень сильным чувством долга - мне тяжело, но я буду стараться исполнять все свои обязательства и не буду убегать. Они живут как наемники - поднимаются в гору и тащат все на себе. А потом - привал, можно съесть тарелку супа, отдышаться, получить свою малую мзда, которая точно твоя. Моя мама, возвращаясь домой, выдыхает, включает телевизор, пьет пиво с креветками одна в комнате, и пусть никто ее не беспокоит. Такой режим замыкает: реальным остается только усталость и отдых - а не то, зачем и куда ты идешь в гору. Это снова первое искушение: ты забыл, зачем постился, зачем ты героически воспитываешь своего ребенка, зачем живешь в семье, работаешь, ходишь в церковь. Пост - ради причастия, а не для того, чтобы наесться, когда он кончится. И в гору идешь не ради привала на вершине, а ради Преображения. Это возможно - идти, не останавливаясь, и даже в конце не остановиться, - только если смотреть вокруг, видеть людей и мир. То, что мешало этому, преобразится - но ты не знаешь, как и когда, только смотри вокруг, и увидишь, что все уже меняется, и будет меняться дальше. Люди, с которыми ты якобы маешься по жизни, в том числе ты сам - они преображаются. Главное не останавливаться и не смущаться в момент преображения, как Петр (а, Иисус с Моисеем, эээ - может, посидим покурим?) и не отчаиваться, когда снова идти вниз.
А еще мы можем помочь своим детям не становиться рабами первого искушения, какими неизбежно являемся мы в силу своего воспитания. Все решается в три года, когда ребенок отделяется от матери и научается разговаривать, думать, помнить, понимать, что такое социум, что такое жизнь и смерть. Трехлетний ребенок - такая же личность, как и взрослый, у его капризов и плача всегда есть конкретная причина, ее можно понять. Ему просто очень трудно справиться с миром, который на него обрушился, и ему можно помочь, разговаривая, объясняя и не давая усомниться в своей любви - не надо наказывать его из страха перед социумом (а что про меня подумает сосед по трамваю), не надо отвлекать, не надо врать и умалчивать очевидное, не надо оставлять проблему нерешенной. Если ему страшно и одиноко засыпать одному, надо дать ему максимум любви перед сном, и можно брать его к себе, если ему стало страшно ночью - но не надо оставлять его с мягкой игрушкой, так называемым мамозаменителем. Если ребенок капризничает, потому что ему не уделяется внимание, можно объяснить, что происходит сейчас и почему это важно, можно вовлечь его в какое-то дело, но не надо включать мультик, не надо затыкать рот конфетой - это и есть приучать к наркотикам.
И здесь самое главное - чтобы родители были вместе, открыты друг другу, чтобы ребенок не сомневался в их любви друг к другу и к нему. И чтобы не боялись за него, и вообще не боялись. А если нет одного из родителей, или мира в семье, или иные несчастья - ребенок, любой ребенок, способен понять, что у него есть Отец Небесный. Как и то, что смерти нет. Тогда ребенку ничего не страшно - никакие испытания, никакой социум, вообще ничего. Он будет нести в мир любовь, которая не знает страха - и дать миру таких детей и есть наше главнейшее предназначение.
Это первое искушение Христа. Христос постится в одиночестве 40 дней, жаждет Бога, и в конце не выдерживает. Ему становится совсем пусто, неуютно и голодно (он никогда не был аскетом, любил пиры и общение - недаром первое чудо про вино), он отвлекается от молитвы и смотрит вокруг. А вокруг камни, похожие на хлеб (в тех местах они правда были похожи на хлеб, видимо, типа наших «кирпичей»). И появляется мысль, искушение - вот бы поесть, почему бы не сделать эти камни хлебами. Но Он тут же отвечает: «Не хлебом единым будет жив человек, а всяким Словом Божьим».
Вместо того, чтобы подумать о причине проблемы, проговорить ее друг с другом и решить, люди часто предпочитают отвлечься и подменить. В доме неуютно, не хватает живой любви (если ее хватает, то рай и в шалаше, это правда) - и человек начинает делать ремонт. Это затягивает, как всякая материя - человек уже и не думает о любви, он сам с собой ищет новую плитку, становится самодостаточным. «Мир такой неуютный, а вот я наконец-то сделаю все, как мне удобно, по своему вкусу». Но уютно все равно не становится, и приходится снова и снова что-то покупать, менять, переставлять. Ремонт становится наркотиком - его никогда не хватает, а ты думаешь только про него. «У нас была любовь, а теперь ремонт» (Звуки Му).
Вместо того, чтобы рискнуть пойти на контакт, ты в одиночестве вкалываешь себе наркотик. А потом его действие заканчивается, и нужно еще. Наркотиком может быть что угодно, достаточно забыть про смысл и других людей и захотеть гарантированно утешиться. Прежде всего еда, в куче форм. Отношения в семье фальшивые и неестественные - с тем большим пылом мать семейства принимается готовить, тратит на это все силы - очень много блюд, много усилий тратится на то, чтобы купить тот или иной ингредиент, люди постоянно, постоянно говорят о еде, задыхаются от нехватки общения и говорят еще больше - все о той же еде. Это искажение любви. Родители или жена не слушают своего ребенка/мужа, не уважают его, но постоянно навязчиво хотят накормить. Работа: у человека рождается ребенок, и он, вместо того, чтобы научиться жить в новой ситуации, набирает себе много-много работы, не разговаривает с женой и не участвует ни в чем, но каждые 5 минут проверяет почту. Потом жена уходит, и «проектов» набирается еще больше, а главное, он начинает бурно общаться с кошкой. Кошкомания - вот мощнейший наркотик тех, кто хочет ребенка и боится об этом подумать. Мания чистоты! Навязчивая, унизительная забота, особенно свойственная тем, кто лицемерит, врет или просто старается не думать. Попробуйте сказать им что-нибудь, что их затронет - они тут же примутся что-нибудь чистить, поправлять, или оборвут на полуслове ребенка - «вытри нос!». Секс. Книжки-телевизор. Церковь. Тусовки. Эстетика ради эстетики - нет любви, и ты все время пытаешься «сделать себе красиво», утешить самого себя. Сюда же мания красиво одеваться и страсть к фотографиям.
Самое показательное, естественно - это курево и алкоголь. В основе - идея, что каждый человек имеет право на гарантированную радость для себя, и отказ в этом праве - насилие. Именно эта идея открывает двери этому искушению. Бог нигде не гарантировал радости от конкретных форм и вещей, только от любви и Его самого. Формы и время Его любви всегда непредсказуемы, Дух дышит где хочет. А курево и алкоголь не пускают Дух. До человека что-то дошло, он заволновался. Дух истины стучится к нему, он мог бы услышать что-то освобождающее и измениться навсегда - но он покурит и успокоится, и все останется по-прежнему. Т.е. все умрет. Выпивка: гарант радости от общения или анастезия. В итоге радость наступает ровно через два стакана - пропускается тот уникальный момент, когда человек естественным образом совпадает с другим человеком, пропускается момент истины, свой, непредсказуемый для каждого человека, из которого может родиться что-то вечное.
В результате первого искушения умирает душа.
Но Христос показал нам выход: человек жив Словом Божьим. Любой дискомфорт, любое страдание связано с нехваткой или искажением любви. Если ты сталкиваешься с искажением, не надо считать его нормальным («все так живут») и утешаться подменой. Можно не выживать при помощи лекарств и наркотиков, но жить - человеком, которого любишь, Христом, который есть Слово воплощенное, мыслью и разговором, Евангелием, которое универсальный критерий в том, как жить и кто прав. Мы можем общаться, говорить друг с другом, а «это просто слова», «говорили уже, и что» - клевета. Это вопрос доверия.
Мы, люди, страдаем от нехватки и искажений любви. Есть те, кто всегда сразу подменяет и утешается в одиночестве, т.е. поддается на первое искушение. И есть другие, кто удерживаются, не впадают в наркоманию, честно говорят себе, что происходит - но не верят, что можно что-то изменить. Это люди с очень сильным чувством долга - мне тяжело, но я буду стараться исполнять все свои обязательства и не буду убегать. Они живут как наемники - поднимаются в гору и тащат все на себе. А потом - привал, можно съесть тарелку супа, отдышаться, получить свою малую мзда, которая точно твоя. Моя мама, возвращаясь домой, выдыхает, включает телевизор, пьет пиво с креветками одна в комнате, и пусть никто ее не беспокоит. Такой режим замыкает: реальным остается только усталость и отдых - а не то, зачем и куда ты идешь в гору. Это снова первое искушение: ты забыл, зачем постился, зачем ты героически воспитываешь своего ребенка, зачем живешь в семье, работаешь, ходишь в церковь. Пост - ради причастия, а не для того, чтобы наесться, когда он кончится. И в гору идешь не ради привала на вершине, а ради Преображения. Это возможно - идти, не останавливаясь, и даже в конце не остановиться, - только если смотреть вокруг, видеть людей и мир. То, что мешало этому, преобразится - но ты не знаешь, как и когда, только смотри вокруг, и увидишь, что все уже меняется, и будет меняться дальше. Люди, с которыми ты якобы маешься по жизни, в том числе ты сам - они преображаются. Главное не останавливаться и не смущаться в момент преображения, как Петр (а, Иисус с Моисеем, эээ - может, посидим покурим?) и не отчаиваться, когда снова идти вниз.
А еще мы можем помочь своим детям не становиться рабами первого искушения, какими неизбежно являемся мы в силу своего воспитания. Все решается в три года, когда ребенок отделяется от матери и научается разговаривать, думать, помнить, понимать, что такое социум, что такое жизнь и смерть. Трехлетний ребенок - такая же личность, как и взрослый, у его капризов и плача всегда есть конкретная причина, ее можно понять. Ему просто очень трудно справиться с миром, который на него обрушился, и ему можно помочь, разговаривая, объясняя и не давая усомниться в своей любви - не надо наказывать его из страха перед социумом (а что про меня подумает сосед по трамваю), не надо отвлекать, не надо врать и умалчивать очевидное, не надо оставлять проблему нерешенной. Если ему страшно и одиноко засыпать одному, надо дать ему максимум любви перед сном, и можно брать его к себе, если ему стало страшно ночью - но не надо оставлять его с мягкой игрушкой, так называемым мамозаменителем. Если ребенок капризничает, потому что ему не уделяется внимание, можно объяснить, что происходит сейчас и почему это важно, можно вовлечь его в какое-то дело, но не надо включать мультик, не надо затыкать рот конфетой - это и есть приучать к наркотикам.
И здесь самое главное - чтобы родители были вместе, открыты друг другу, чтобы ребенок не сомневался в их любви друг к другу и к нему. И чтобы не боялись за него, и вообще не боялись. А если нет одного из родителей, или мира в семье, или иные несчастья - ребенок, любой ребенок, способен понять, что у него есть Отец Небесный. Как и то, что смерти нет. Тогда ребенку ничего не страшно - никакие испытания, никакой социум, вообще ничего. Он будет нести в мир любовь, которая не знает страха - и дать миру таких детей и есть наше главнейшее предназначение.