конец августа
Когда-то, очень давно, в прошлой жизни, я целые дни проводил в библиотеке. В огромном зале, заставленном книгами в два этажа. За столом с зеленой неяркой лампой.
Кажется, рукописей того времени не сохранилось совсем - я переезжаю и переезжаю, а исписанная бумага - одна из самых тяжелых вещей на свете. Но я хорошо помню ощущение от самого процесса письма от руки, день за днем. Как раз те годы, девятый и десятый класс, были последними перед сменой шкуры, и, если уж на то пошло, из семьи, где я родился, выпихнула меня эта смена, а не наоборот, просто как только я сменил окружение, все мои "теперь иначе" стали гораздо заметнее, потому что не подавлялись.
В середине августа закончились мои 12 недель рукописных страниц. Начинал я с книги Кэмерон ("Путь художника"), сама книга мне сильно не понравилась, лично я не могу сидеть и целенаправленно выбирать себе "5 человек, которые всячески вам мешали в творчестве". Об этом уже писали значительно более компетентные люди: ее книжка в целом производит тяжелое впечатление, но есть один пункт, который работает.
Те самые "утренние страницы", три тетрадных листка убористым почерком.
Начал я иначе. Я посчитал, что в ворде три страницы равны примерно тысяче слов, после чего писал "поток сознания" в отлично приспособленной к этому программке: "Пиши или умри" . Там можно поставить количество слов и время, за которое ты рассчитываешь их получить. Как только отрываешься от клавиатуры - программка начинает сначала краснеть экраном, а потом издавать крайне неприятные звуки. Меня она несколько раз спасала от затыка, и я ей очень признателен.
Но выяснилось, что работает все-таки от руки. Я начинал, бросал, начинал заново после недельного перерыва, но действительно пошло только когда появилась отдельная тетрадка. Двенадцать недель ежедневных записей ни о чем конкретном.
(Несколько раз я пропускал в это время по два-три дня, но никогда - больше трех.)
В какой-то момент записей меня прорвало, пришлось заводить отдельную тетрадь на "ладно, хорошо: да, я хочу об этом поговорить". Достаточно было просто посмотреть в сторону памяти, как она начала выдавать целые куски того, о чем я предпочитал не думать годы и годы. И я не справился бы с этим наплывом, если бы не записывал - пишешь медленнее, чем думаешь, и для сохранения разборчивости почерка необходимо правильно сидеть и правильно дышать, и вот это "дышать" выносило из иногда очень неприятных моментов.
Об этом Кэмерон ничего не пишет. Об опасности таких записей для человека, склонного изолировать и убирать с глаз долой то, что по каким-то причинам сейчас мешает. То есть то, с чем ты в данный конкретный момент справиться не можешь.
У меня в жизни было по крайней мере три периода, когда я не справлялся от слова "вообще", и единственное, что меня спасало в этих ситуациях -это стать кем-то другим. Кем-то, у кого вообще нет подобных проблем. Помнится, в сказке "Песочные часы" фея Точности и Вежливости превратила мерзкого мальчишку в песочные часы - не с виду, конечно, а по сути, - и с тех пор он никогда не опаздывал и вообще отличался крайней точностью.
Несколько раз я был в очень плохом состоянии, потому что первое, что с тобой происходит, когда ты открываешь очень старый сундук с "вот с этим ты когда-то не справился", - ты оказываешься в точности в том эмоциональном состоянии, в котором был, когда не справлялся, ну, во всяком случае, я оказываюсь. А признаю я, что не справляюсь, только когда это уже очевидно кому угодно, кроме меня, то есть на самой грани срыва в духе "валенок на пульт". Боролся все тем же способом - дышать и записывать, и не планировать никаких дел, которые было бы очень неприятно провалить.
Так или иначе, это оказался очень полезный опыт. Для меня это - прежде всего способ находиться внутри всего происходящего со мной же, а не наблюдать снаружи, время от времени раздражаясь, когда что-то не получается или получается не так быстро, как мне хотелось бы.
Способ подобрать все свои "личности", раскиданные по возрастам - и в этих возрастах же и оставшиеся. Свести крайне романтичного ребенка с крайне же злым подростком, и посмотреть, что из этого выйдет - например. По самому малому счету может выйти - прекращение изоляции "личности", завязанной на конкретные обстоятельства жизни и возраст столкновения с этими обстоятельствами.
И еще один момент, может быть, даже самый важный. Когда не знаешь, чего хочешь, или кажется, что это совершенно невозможно, "не в этой жизни, милый", - тщательно и детально описать это "что-то такое" очень помогает конкретизировать то, что тебе необходимо для хорошего самочувствия. Во всяком случае, перечитав записи за несколько месяцев и не менее двадцати раз наткнувшись на "как же меня раздражает..." или "а вот в прошлой жизни мне так нравилось..." - получишь пищу не только для раздумий, но и для некоторой деятельности.
Кстати о деятельности. (Это, видимо, дочитавшим до конца.)
Кто-нибудь знает, где заказываются хорошие футляры для книг по заданным промерам? В переплетных мастерских? А если я хочу тканевый или кожаный? Когда я в последний раз делал переплет в Питере, материалы у мастерской были далеки от шёлка или даже просто хорошей бумаги.
Кажется, рукописей того времени не сохранилось совсем - я переезжаю и переезжаю, а исписанная бумага - одна из самых тяжелых вещей на свете. Но я хорошо помню ощущение от самого процесса письма от руки, день за днем. Как раз те годы, девятый и десятый класс, были последними перед сменой шкуры, и, если уж на то пошло, из семьи, где я родился, выпихнула меня эта смена, а не наоборот, просто как только я сменил окружение, все мои "теперь иначе" стали гораздо заметнее, потому что не подавлялись.
В середине августа закончились мои 12 недель рукописных страниц. Начинал я с книги Кэмерон ("Путь художника"), сама книга мне сильно не понравилась, лично я не могу сидеть и целенаправленно выбирать себе "5 человек, которые всячески вам мешали в творчестве". Об этом уже писали значительно более компетентные люди: ее книжка в целом производит тяжелое впечатление, но есть один пункт, который работает.
Те самые "утренние страницы", три тетрадных листка убористым почерком.
Начал я иначе. Я посчитал, что в ворде три страницы равны примерно тысяче слов, после чего писал "поток сознания" в отлично приспособленной к этому программке: "Пиши или умри" . Там можно поставить количество слов и время, за которое ты рассчитываешь их получить. Как только отрываешься от клавиатуры - программка начинает сначала краснеть экраном, а потом издавать крайне неприятные звуки. Меня она несколько раз спасала от затыка, и я ей очень признателен.
Но выяснилось, что работает все-таки от руки. Я начинал, бросал, начинал заново после недельного перерыва, но действительно пошло только когда появилась отдельная тетрадка. Двенадцать недель ежедневных записей ни о чем конкретном.
(Несколько раз я пропускал в это время по два-три дня, но никогда - больше трех.)
В какой-то момент записей меня прорвало, пришлось заводить отдельную тетрадь на "ладно, хорошо: да, я хочу об этом поговорить". Достаточно было просто посмотреть в сторону памяти, как она начала выдавать целые куски того, о чем я предпочитал не думать годы и годы. И я не справился бы с этим наплывом, если бы не записывал - пишешь медленнее, чем думаешь, и для сохранения разборчивости почерка необходимо правильно сидеть и правильно дышать, и вот это "дышать" выносило из иногда очень неприятных моментов.
Об этом Кэмерон ничего не пишет. Об опасности таких записей для человека, склонного изолировать и убирать с глаз долой то, что по каким-то причинам сейчас мешает. То есть то, с чем ты в данный конкретный момент справиться не можешь.
У меня в жизни было по крайней мере три периода, когда я не справлялся от слова "вообще", и единственное, что меня спасало в этих ситуациях -это стать кем-то другим. Кем-то, у кого вообще нет подобных проблем. Помнится, в сказке "Песочные часы" фея Точности и Вежливости превратила мерзкого мальчишку в песочные часы - не с виду, конечно, а по сути, - и с тех пор он никогда не опаздывал и вообще отличался крайней точностью.
Несколько раз я был в очень плохом состоянии, потому что первое, что с тобой происходит, когда ты открываешь очень старый сундук с "вот с этим ты когда-то не справился", - ты оказываешься в точности в том эмоциональном состоянии, в котором был, когда не справлялся, ну, во всяком случае, я оказываюсь. А признаю я, что не справляюсь, только когда это уже очевидно кому угодно, кроме меня, то есть на самой грани срыва в духе "валенок на пульт". Боролся все тем же способом - дышать и записывать, и не планировать никаких дел, которые было бы очень неприятно провалить.
Так или иначе, это оказался очень полезный опыт. Для меня это - прежде всего способ находиться внутри всего происходящего со мной же, а не наблюдать снаружи, время от времени раздражаясь, когда что-то не получается или получается не так быстро, как мне хотелось бы.
Способ подобрать все свои "личности", раскиданные по возрастам - и в этих возрастах же и оставшиеся. Свести крайне романтичного ребенка с крайне же злым подростком, и посмотреть, что из этого выйдет - например. По самому малому счету может выйти - прекращение изоляции "личности", завязанной на конкретные обстоятельства жизни и возраст столкновения с этими обстоятельствами.
И еще один момент, может быть, даже самый важный. Когда не знаешь, чего хочешь, или кажется, что это совершенно невозможно, "не в этой жизни, милый", - тщательно и детально описать это "что-то такое" очень помогает конкретизировать то, что тебе необходимо для хорошего самочувствия. Во всяком случае, перечитав записи за несколько месяцев и не менее двадцати раз наткнувшись на "как же меня раздражает..." или "а вот в прошлой жизни мне так нравилось..." - получишь пищу не только для раздумий, но и для некоторой деятельности.
Кстати о деятельности. (Это, видимо, дочитавшим до конца.)
Кто-нибудь знает, где заказываются хорошие футляры для книг по заданным промерам? В переплетных мастерских? А если я хочу тканевый или кожаный? Когда я в последний раз делал переплет в Питере, материалы у мастерской были далеки от шёлка или даже просто хорошей бумаги.