По прозвищу пирог
Про папашу Ханс-Йохена Штука, весьма неоднозначного человека и отличного гонщика, я рассказывал очень давно, вот здесь. Весьма интересный тип, как впрочем 80% довоенных пилотов и гонщиков 50-х. В 1948 году Ханс Штук обрел семейное счастье в третьем браке потом вернулся жить в Германию, от гражданства которой, он, в своё время, отказался ради участия в гонках. Тут-то в семейном поместье у здоровяка Ханса Штука, 1 января 1951 года родился сын. Ханси младший в детстве был таким прикольным толстячком, что родная бабушка, удивившись широте его щек, прозвала родного сына Strietzel. Штрицель это такой немецкий пирог, вообщем, это все равно, что ваша бабушка обозвала бы вас пирожком. Меж тем, прозвище в семье прижилось и даже, когда Штуки вырос и вытянулся, для родных он так и остался штрицелем.
Я бы не заинтересовался бы автомобилями, если бы не мой отец. Когда я был малышом, я торчал в гараже, а мой папа и фон Фалькенхаузен работали над AFM. Однажды они не могли найти маленький ключ, они должны были отрегулировать передачу. Они обыскали весь гараж, но в конце концов поставили капот обратно, завели машину и бац! Этот маленький ключ выстрелил из выхлопной трубы. Я был очень самостоятельным, и я засунул ключ в выхлопную трубу, думая, что я помогаю подготовить автомобиль. Когда я побывал с ним на его горной гонке, я вздохнул и получил вирус гонок, и с тех пор моя единственная цель была стать гонщиком.
Мой отец преподавал в гоночной автошколе на Нюрбургринге, и мне было всего девять лет, когда он разрешил мне проехать пару полных кругов в одном из школьных автомобилей, сидя за рулем на подушке. После этого я сделал много кругов. Другой преподаватель был глава тюнингового отделения BMW Ханс-Петер Kопшен. Когда мне было 18, он сказал моему отцу: "Я наблюдал за твоим парнем. Я хочу, чтобы он участвовал в гонках". Мой отец был обеспокоен, он знал, что жизнь гонщика может быть очень трудной с травмами и без денег, но было уже слишком поздно. Был гонка 300 км на Нордшляйфе, и я сделал её в БМВ 2002 Копшена, без ремней безопасности, без комбинезона, только рубашка и джинсы и шлем с открытым лицом. Я уже знал, этот трек, каждый километр. Но каждый раз, когда я делал большой прыжок, трос дроссельной заслонки обрывался. Я должен был остановится, чтобы восстановить его, но я умудрился занять третье место в своем классе. Тогда Копшен поставил меня в 24 часа Нюрбургринга в паре с Клеменсом Шикентанцем . Мы выиграли её в одни ворота.Как все сейчас отличается от 1970 года: не было питания, не было автодома, нигде было поспать или принять душ, нет девушки, чтобы сделала массаж. Вся радость, это сидеть на стуле в лагере в течение 24 часов, есть чипсы и пить кока-колу.
Ханси так же попробовал себя в горных гонках, где так успешен был его отец. Это были веселые выходные. Когда вы находитесь там 15 часов ради пять минут гонок, есть много времени для смешные вещей. И это хорошая тренировка, потому что в простой гонке, если вы делаете небольшую ошибку, вы можете все наверстать. В горных гонках, если вы сделаете маленькую ошибку, вы не можете получить время назад. Вы должны быть очень точными, начиная на холодных шинах, стараясь запомнить трассу. Некоторые водители улизнули на своих дорожных машинах в четверг и пятницу, чтобы сделать дополнительную тренировку. Они рисовали черные полосы на белой разметке дороги, точки торможения, две полосы для второй передачи, три для третей. Поэтому, когда стемнело, мы пошли с белой и черной краской, и изменили все, удаляя некоторые полосы, добавив другие.
Своими проказами Штук запомнился и в Формуле 1 Во время гоночного уик-энда, пока Рольф Штоммелен ужинал, наша группа обчистила его номер. Вынули всю мебель, кровати, даже лампочки, скатали ковер. Спрятали все это. Когда он и его леди пошли спать, они открывают дверь: а там только голые доски.
Он все лучше и лучше выступал в кузовах. В 1971 чуть было во второй раз не выиграл 24 часа Нюрбургринга, взял поул, лидировал час и сошел с взорвавшимся мотором. В 1972 его из БМВ перекупили в Форд. Штук выиграл 24 часа Спа и стал чемпионом Германии, в дедушке теперешнего DTM. В 1973 Йохен Нерпаш (глава гоночного отделения Форда) оставил Форд, чтобы перейти к BMW, и он хотел взять меня с собой. Он был одним из первых, кто сосредоточился на физической подготовке пилотов, и в январе он собрал всех гонщиков команды для фитнес-тренировки в тренажерном зале в Швейцарии, беговых лыжи, тяжелая атлетика. Некоторые из нас были не слишком уверены в этом. Крис Эмон был в команде, и он считал это ненужным. Мы должны были прибыть на завод в Мюнхене и забрать новенькие BMW , что бы приехать в отель в Санкт-Морице. Конечно, это превратилось в гонки на этих извилистых горных дорогах: восемь автомобилей начали, и только пять прибыли. Нерпаш был в ярости.
Моя первая кольцевая гонка была в Хоккенхайме в 1970 году, в Формуле 3, и мне не понравилось. Я не вписываются в автомобиль, и я попал в страшную аварию. Его болид вылетел с трассы, перевернулся, чуть не убив фотографа и загорелся. Но в 1973 году Штук, довольный своими результатами в кузовах, попробовал себя в Формуле 2 на Марче с движком БМВ. До финиша он ни разу не добрался, но результаты в квалификациях и вождение в дождевых гонках, убедило Макса Мосли, что потенциал у парня есть. И в 1974 Штук стал пилотом Формулы 1. Причем внезапно. Контракт пилота March Жарье был выкуплен Shadow и Мосли в последний момент позвал парня из своей команды в Ф2, полностью в Ф2, на фоне Жарье провалившегося.
Я никогда даже не сидел, прежде в болиде Формулы 1. Моя первая попытка была в официальной квалификации в пятницу. Я переключался на 4 передачу и думал, что еду очень хорошо, и Вжик! Феррари Ники Лауды пролетел мимо меня, как стоячего. Я отстал от него на 10 секунд. Так что я пошел к Карлосу Рётманну. Это был его домашний автодром,и так как я думал, что он хороший парень, я его спросил "Простите меня, мое имя Ханс Штук, и я новичок в Ф1. Можете ли вы сказать мне, как ехать по этой трассе?" Мы сделали 10 или 12 кругов в моей дорожной машине, и он дал мне много хороших советов, который был очень полезны. В субботу мои времена были намного лучше, и в гонке я ехал 11-м, когда сломал коробку передач.
Штук был пятым в ЮАР, финишировал 4-м в Испании, более того он выиграл три гонки в Ф2 и в этом чемпионате уступил лишь Депайе. Много выиграл за рулем БМВ в кузовах.
Для 1975 Тедди Майер связался с Йохеном Нерпашем, который в значительной степени выступал тогда в качестве моего менеджера, чтобы договорится, мог бы я перейти в McLaren. Но Йохен не был заинтересован в этом, потому что BMW собиралась делать гоночный чемпионат в Америке, и он убедил меня, что так будет лучше: может быть, я был неправ, но я не жалею. Я прекрасно провел время в США, и мой напарником часто был Ронни Петерсон. Ронни, и я, это получилось так хорошо. Наши отношения были просто идеальными. Но я знал, что я мог побить Ронни Я мог бы спросить с Нерпаша больше денег. Но нам просто дали наши отличные автомобили, как бросили хлеб для птиц и мы были счастливы.
В 1976 Ханси провел полный сезон в Ф1 за March, был 4-м в Бразилии и Монако, но наиболее запомнилось его выступление в США. Я квалифицировался шестым, но имел проблемы со с сцеплением в начале и получился почти последним. В конце первом круге я был 23. На половине дистанции я был пятым, а вот где я закончил, с Лаудой в Ferrari и McLaren Масса "около пяти секунд передо мной".
Он остался в March и на следующий год, но тут погибает Карлуш Паче. Сразу было много разговоров, кто будет напарником Джона Уотсона? Плоский Brabham Альфа Ромео выглядел победителем, и следующая гонка в Лонг-Бич был меньше, чем через две недели. Тогда Берни [Экклстоун] вызвал меня ". Хочешь ездить за меня?" Конечно, я говорю "да". 'Сколько ты хочешь?' Я говорю: «В прошлом году с Максом я заработал $ 80,000. Я не богатый человек, и мне нужно, заботиться о моей маме. [Ханс Штук старший умер, в возрасте 78, несколько недель назад.] В этот момент звонит телефон на столе Берни, и он поднимает его. "Ах, Артуро. Си, си. Сколько? Тридцать? ОК, я вернусь к вам. Чао, Артуро. Затем он говорит: "Это было Мерцарио. Он будет выступать для меня за $ 30000, плюс какие-то деньги за очки. Так ты хочешь или нет? " "Я сделаю это", я говорю. Я подписываю контракт на $ 30000, и пять дней спустя я нахожусь в Brabham-Alfa в Лонг-Бич. В следующем месяце, после квалификации в Монако, мы обедали, все в хорошем настроении, потому что Уотти на поуле, и я пятый на сетке,и не на много медленнее. И Берни говорит: "Теперь мы друзья, я скажу тебе кое-что. В моем кабинете, когда мы говорили о деньгах, не было Мерцарио на проводе. Это была моя секретарша в соседней комнате, я сказал ей, чтобы она позвонила мне. Это Берни.
Я всегда хорошо с ним ладил. Когда вы работаете на Берни, он очень требователен, и это хорошо для меня: я всегда был лучше, когда я находился под давлением. В том сезоне были некоторые проблемы с автомобилем и двигателем, но я финишировал впереди Уотсона в чемпионате. Я был на подиуме в Хоккенхайме и Цельтвеге, и в очках на Хараме и Золдере и Сильверстоуне. Тогда в Уоткинс Глен, я квалифицировался в первом ряду. Перед гонкой Берни сказал мне, "В следующем году Лауда приходит к нам из Ferrari, и Parmalat наши новые спонсоры. Parmalat хочет только победителей. Ты выиграешь эту гонку, и ты останешься со мной". Джон Уотсон выиграл только один Гран-При, и Берни пришлось выбирать между нами на 1978 год.
Был сильный дождь, когда гонка началась. Я остался за McLaren Джеймса Ханта, который был на поуле, и это было хорошей новостью. Я чувствовал себя очень комфортно. Затем на третьем круге трос сцепления лопнул. Но это не было проблемой, потому что переключения передач было легким, без муфты. Затем дождь прекратился, трасса начала высыхать, и я начал думать, что я должен был бы перейти на слики. Но как я смогу выехать с пит-стопа без сцепления? В то время как я пытался продумать план, что делать, я соскользнул с дороги в барьеры. Бабах . Это было звук того, что в 1978 году в Brabham будут Лауда и Уотсон.
Так что я пошел в Shadow. Не отличный сезон, я набрал очки только в Брэндс-Хэтч, но моим напарником был Клей Регаццони. Сказочный парень, хороший водитель, очень быстрый, у нас были некоторые большие бои. Он имел правильный менталитет, и мы оба любили повеселиться. Когда он прибывал на трассу для Гран-при, его первый вопрос никогда не был, "Где машина?" Это было всегда, "Где бабы?
Для 1979 года я присоединился к АТС, команде Гюнтера Шмидта. Все это казалось хорошо: я в качестве единственного водителя, свободный автомобиль, много тестов, хорошие деньги. Автомобиль не так уж плох, но Шмидт всегда хотел контролировать все. У него была проблема с самим собой, ужасный характер, он всегда был зол. После того, как ему не понравилось новое переднее крыло, которое ребята установили. Он сказал им, чтобы они его сняли, а затем он побежал с ним по пит-лейну, чтобы уничтожить его. Он сделал свои деньги на колесах ATC для дорожных машин, а в Монако он сказал: "Теперь мы должны мчаться на колесах ATC". Мы то думали, он должен знать, что он делает, потому что он был производителем колес. После 30 кругов я был на восьмом месте впереди Брэбэмов Пике и Уотсона, и вдоль набережной колесо сломалось, взлетело в воздух, отскочив от фонарного столба, и бултых в воду на яхту Шмидта, на глазах у всех его гостей.
В последней гонке сезона, в Уоткинс Глен, я прорвался с 14 места на сетке, чтобы финишировать пятым. Эти два очка в чемпионата были первым для АТС. Но Шмидт не сказал, "Хорошая работа, Ханс". Он был зол: "Почему ты не финишировал четвертым? АТС был концом Формулы 1 для меня. Я знал, что я мог бы получить хорошие место в спорт-прототипах и в легковых машинах, заработать на хорошую жизнь, получить больше удовольствия.Так и вышло. Я выступил в Ле-Мане 18 раз, Дайтоне 16 раз, и во всех остальных гонках.
Когда я присоединился к Porsche профессор Ботт руководитель проекта, сказал:" Масс живет в Южной Африке, Белл в Англии, Икс вообще не понять где, но вы живете в двух часах из Штутгарта. Вы нужны нам, чтобы быть на связи для тестирования. Я сделал больше километров на испытательном треке Porsche чем кто-либо, помогал созданию дорожных автомобилей, настройке автомобилей клиентов.
Одним из главных его успехов стал титул чемпиона DTM 1990 года. Audi в DTM дебютировала против Mercedes и BMW и я думал, что мы не имели никаких шансов, но мы все равно выиграли титул, потому что там было так много электроники в автомобиле.
В 2009 году я выступал на Нюрбургринге, в 10-раундовом серии на старом Нордшляйфе, гонки четырех часов, шесть часов, 1000 км, и 24 часов. Одиннадцать классов, все от Гольфа до полноценного гоночного Порше, 250 автомобилей на трассе , в режиме реального дерби. И огромные толпы болельщиков, много пива. Я стартовал в Audi R8 на сухой трассе и и попал под проливной дождь. Я ударил ограждение на скорости в 225 км/ч. Они остановили гонку из-за погоды, так что я получил второе место. Это был большой удар, и через две недели я чувствовал себя нехорошо. Я сел на мотоцикл и поехал 50 км в больницу. Они сканировали меня и сказал, что у меня был сгусток крови в мозгу, и я был, вероятно, в получасе езды от падения замертво. Я был там 11 дней, самый длинный срок, что я оставался в больнице. Они сделали две большие дыры в черепе. Вот почему, смотрите, у меня есть этот большая брешь в моей голове. Но я не Джордж Клуни, так что меня не волнует.
Вот мой отец, он был крутой мужик. Как-то я проехал на Auto Union моего отца в АФУСе и это было удивительно. Все так тяжело, тормоза, рулевое управление, коробка передач. Сидеть далеко вперед, рядом с колесом, нулевая эргономика. Как они это делали четыре часа Гран При на "кольце? Я разогнался до 145 миль в час, и тогда я испугался, я не хочу ехать быстрее. Он делал 200 миль в час по Афусу, и без шлема.
В 2011 Штук наконец объявил об окончании карьеры автогонщика.
Я до сих пор иногда таксую по Северной петле в гоночном автомобиле R8 с пассажирами, кто заплатит большие деньги на благотворительность. Но нет гонок сейчас, и не жалею. 43 года секундомер правил моей жизнью. Теперь я правлю секундомером, чтобы сварить яйцо.
Сейчас Ханс-Йохен Штук президент немецкой ассоциации мотоспорта.
Я бы не заинтересовался бы автомобилями, если бы не мой отец. Когда я был малышом, я торчал в гараже, а мой папа и фон Фалькенхаузен работали над AFM. Однажды они не могли найти маленький ключ, они должны были отрегулировать передачу. Они обыскали весь гараж, но в конце концов поставили капот обратно, завели машину и бац! Этот маленький ключ выстрелил из выхлопной трубы. Я был очень самостоятельным, и я засунул ключ в выхлопную трубу, думая, что я помогаю подготовить автомобиль. Когда я побывал с ним на его горной гонке, я вздохнул и получил вирус гонок, и с тех пор моя единственная цель была стать гонщиком.
Мой отец преподавал в гоночной автошколе на Нюрбургринге, и мне было всего девять лет, когда он разрешил мне проехать пару полных кругов в одном из школьных автомобилей, сидя за рулем на подушке. После этого я сделал много кругов. Другой преподаватель был глава тюнингового отделения BMW Ханс-Петер Kопшен. Когда мне было 18, он сказал моему отцу: "Я наблюдал за твоим парнем. Я хочу, чтобы он участвовал в гонках". Мой отец был обеспокоен, он знал, что жизнь гонщика может быть очень трудной с травмами и без денег, но было уже слишком поздно. Был гонка 300 км на Нордшляйфе, и я сделал её в БМВ 2002 Копшена, без ремней безопасности, без комбинезона, только рубашка и джинсы и шлем с открытым лицом. Я уже знал, этот трек, каждый километр. Но каждый раз, когда я делал большой прыжок, трос дроссельной заслонки обрывался. Я должен был остановится, чтобы восстановить его, но я умудрился занять третье место в своем классе. Тогда Копшен поставил меня в 24 часа Нюрбургринга в паре с Клеменсом Шикентанцем . Мы выиграли её в одни ворота.Как все сейчас отличается от 1970 года: не было питания, не было автодома, нигде было поспать или принять душ, нет девушки, чтобы сделала массаж. Вся радость, это сидеть на стуле в лагере в течение 24 часов, есть чипсы и пить кока-колу.
Ханси так же попробовал себя в горных гонках, где так успешен был его отец. Это были веселые выходные. Когда вы находитесь там 15 часов ради пять минут гонок, есть много времени для смешные вещей. И это хорошая тренировка, потому что в простой гонке, если вы делаете небольшую ошибку, вы можете все наверстать. В горных гонках, если вы сделаете маленькую ошибку, вы не можете получить время назад. Вы должны быть очень точными, начиная на холодных шинах, стараясь запомнить трассу. Некоторые водители улизнули на своих дорожных машинах в четверг и пятницу, чтобы сделать дополнительную тренировку. Они рисовали черные полосы на белой разметке дороги, точки торможения, две полосы для второй передачи, три для третей. Поэтому, когда стемнело, мы пошли с белой и черной краской, и изменили все, удаляя некоторые полосы, добавив другие.
Своими проказами Штук запомнился и в Формуле 1 Во время гоночного уик-энда, пока Рольф Штоммелен ужинал, наша группа обчистила его номер. Вынули всю мебель, кровати, даже лампочки, скатали ковер. Спрятали все это. Когда он и его леди пошли спать, они открывают дверь: а там только голые доски.
Он все лучше и лучше выступал в кузовах. В 1971 чуть было во второй раз не выиграл 24 часа Нюрбургринга, взял поул, лидировал час и сошел с взорвавшимся мотором. В 1972 его из БМВ перекупили в Форд. Штук выиграл 24 часа Спа и стал чемпионом Германии, в дедушке теперешнего DTM. В 1973 Йохен Нерпаш (глава гоночного отделения Форда) оставил Форд, чтобы перейти к BMW, и он хотел взять меня с собой. Он был одним из первых, кто сосредоточился на физической подготовке пилотов, и в январе он собрал всех гонщиков команды для фитнес-тренировки в тренажерном зале в Швейцарии, беговых лыжи, тяжелая атлетика. Некоторые из нас были не слишком уверены в этом. Крис Эмон был в команде, и он считал это ненужным. Мы должны были прибыть на завод в Мюнхене и забрать новенькие BMW , что бы приехать в отель в Санкт-Морице. Конечно, это превратилось в гонки на этих извилистых горных дорогах: восемь автомобилей начали, и только пять прибыли. Нерпаш был в ярости.
Моя первая кольцевая гонка была в Хоккенхайме в 1970 году, в Формуле 3, и мне не понравилось. Я не вписываются в автомобиль, и я попал в страшную аварию. Его болид вылетел с трассы, перевернулся, чуть не убив фотографа и загорелся. Но в 1973 году Штук, довольный своими результатами в кузовах, попробовал себя в Формуле 2 на Марче с движком БМВ. До финиша он ни разу не добрался, но результаты в квалификациях и вождение в дождевых гонках, убедило Макса Мосли, что потенциал у парня есть. И в 1974 Штук стал пилотом Формулы 1. Причем внезапно. Контракт пилота March Жарье был выкуплен Shadow и Мосли в последний момент позвал парня из своей команды в Ф2, полностью в Ф2, на фоне Жарье провалившегося.
Я никогда даже не сидел, прежде в болиде Формулы 1. Моя первая попытка была в официальной квалификации в пятницу. Я переключался на 4 передачу и думал, что еду очень хорошо, и Вжик! Феррари Ники Лауды пролетел мимо меня, как стоячего. Я отстал от него на 10 секунд. Так что я пошел к Карлосу Рётманну. Это был его домашний автодром,и так как я думал, что он хороший парень, я его спросил "Простите меня, мое имя Ханс Штук, и я новичок в Ф1. Можете ли вы сказать мне, как ехать по этой трассе?" Мы сделали 10 или 12 кругов в моей дорожной машине, и он дал мне много хороших советов, который был очень полезны. В субботу мои времена были намного лучше, и в гонке я ехал 11-м, когда сломал коробку передач.
Штук был пятым в ЮАР, финишировал 4-м в Испании, более того он выиграл три гонки в Ф2 и в этом чемпионате уступил лишь Депайе. Много выиграл за рулем БМВ в кузовах.
Для 1975 Тедди Майер связался с Йохеном Нерпашем, который в значительной степени выступал тогда в качестве моего менеджера, чтобы договорится, мог бы я перейти в McLaren. Но Йохен не был заинтересован в этом, потому что BMW собиралась делать гоночный чемпионат в Америке, и он убедил меня, что так будет лучше: может быть, я был неправ, но я не жалею. Я прекрасно провел время в США, и мой напарником часто был Ронни Петерсон. Ронни, и я, это получилось так хорошо. Наши отношения были просто идеальными. Но я знал, что я мог побить Ронни Я мог бы спросить с Нерпаша больше денег. Но нам просто дали наши отличные автомобили, как бросили хлеб для птиц и мы были счастливы.
В 1976 Ханси провел полный сезон в Ф1 за March, был 4-м в Бразилии и Монако, но наиболее запомнилось его выступление в США. Я квалифицировался шестым, но имел проблемы со с сцеплением в начале и получился почти последним. В конце первом круге я был 23. На половине дистанции я был пятым, а вот где я закончил, с Лаудой в Ferrari и McLaren Масса "около пяти секунд передо мной".
Он остался в March и на следующий год, но тут погибает Карлуш Паче. Сразу было много разговоров, кто будет напарником Джона Уотсона? Плоский Brabham Альфа Ромео выглядел победителем, и следующая гонка в Лонг-Бич был меньше, чем через две недели. Тогда Берни [Экклстоун] вызвал меня ". Хочешь ездить за меня?" Конечно, я говорю "да". 'Сколько ты хочешь?' Я говорю: «В прошлом году с Максом я заработал $ 80,000. Я не богатый человек, и мне нужно, заботиться о моей маме. [Ханс Штук старший умер, в возрасте 78, несколько недель назад.] В этот момент звонит телефон на столе Берни, и он поднимает его. "Ах, Артуро. Си, си. Сколько? Тридцать? ОК, я вернусь к вам. Чао, Артуро. Затем он говорит: "Это было Мерцарио. Он будет выступать для меня за $ 30000, плюс какие-то деньги за очки. Так ты хочешь или нет? " "Я сделаю это", я говорю. Я подписываю контракт на $ 30000, и пять дней спустя я нахожусь в Brabham-Alfa в Лонг-Бич. В следующем месяце, после квалификации в Монако, мы обедали, все в хорошем настроении, потому что Уотти на поуле, и я пятый на сетке,и не на много медленнее. И Берни говорит: "Теперь мы друзья, я скажу тебе кое-что. В моем кабинете, когда мы говорили о деньгах, не было Мерцарио на проводе. Это была моя секретарша в соседней комнате, я сказал ей, чтобы она позвонила мне. Это Берни.
Я всегда хорошо с ним ладил. Когда вы работаете на Берни, он очень требователен, и это хорошо для меня: я всегда был лучше, когда я находился под давлением. В том сезоне были некоторые проблемы с автомобилем и двигателем, но я финишировал впереди Уотсона в чемпионате. Я был на подиуме в Хоккенхайме и Цельтвеге, и в очках на Хараме и Золдере и Сильверстоуне. Тогда в Уоткинс Глен, я квалифицировался в первом ряду. Перед гонкой Берни сказал мне, "В следующем году Лауда приходит к нам из Ferrari, и Parmalat наши новые спонсоры. Parmalat хочет только победителей. Ты выиграешь эту гонку, и ты останешься со мной". Джон Уотсон выиграл только один Гран-При, и Берни пришлось выбирать между нами на 1978 год.
Был сильный дождь, когда гонка началась. Я остался за McLaren Джеймса Ханта, который был на поуле, и это было хорошей новостью. Я чувствовал себя очень комфортно. Затем на третьем круге трос сцепления лопнул. Но это не было проблемой, потому что переключения передач было легким, без муфты. Затем дождь прекратился, трасса начала высыхать, и я начал думать, что я должен был бы перейти на слики. Но как я смогу выехать с пит-стопа без сцепления? В то время как я пытался продумать план, что делать, я соскользнул с дороги в барьеры. Бабах . Это было звук того, что в 1978 году в Brabham будут Лауда и Уотсон.
Так что я пошел в Shadow. Не отличный сезон, я набрал очки только в Брэндс-Хэтч, но моим напарником был Клей Регаццони. Сказочный парень, хороший водитель, очень быстрый, у нас были некоторые большие бои. Он имел правильный менталитет, и мы оба любили повеселиться. Когда он прибывал на трассу для Гран-при, его первый вопрос никогда не был, "Где машина?" Это было всегда, "Где бабы?
Для 1979 года я присоединился к АТС, команде Гюнтера Шмидта. Все это казалось хорошо: я в качестве единственного водителя, свободный автомобиль, много тестов, хорошие деньги. Автомобиль не так уж плох, но Шмидт всегда хотел контролировать все. У него была проблема с самим собой, ужасный характер, он всегда был зол. После того, как ему не понравилось новое переднее крыло, которое ребята установили. Он сказал им, чтобы они его сняли, а затем он побежал с ним по пит-лейну, чтобы уничтожить его. Он сделал свои деньги на колесах ATC для дорожных машин, а в Монако он сказал: "Теперь мы должны мчаться на колесах ATC". Мы то думали, он должен знать, что он делает, потому что он был производителем колес. После 30 кругов я был на восьмом месте впереди Брэбэмов Пике и Уотсона, и вдоль набережной колесо сломалось, взлетело в воздух, отскочив от фонарного столба, и бултых в воду на яхту Шмидта, на глазах у всех его гостей.
В последней гонке сезона, в Уоткинс Глен, я прорвался с 14 места на сетке, чтобы финишировать пятым. Эти два очка в чемпионата были первым для АТС. Но Шмидт не сказал, "Хорошая работа, Ханс". Он был зол: "Почему ты не финишировал четвертым? АТС был концом Формулы 1 для меня. Я знал, что я мог бы получить хорошие место в спорт-прототипах и в легковых машинах, заработать на хорошую жизнь, получить больше удовольствия.Так и вышло. Я выступил в Ле-Мане 18 раз, Дайтоне 16 раз, и во всех остальных гонках.
Когда я присоединился к Porsche профессор Ботт руководитель проекта, сказал:" Масс живет в Южной Африке, Белл в Англии, Икс вообще не понять где, но вы живете в двух часах из Штутгарта. Вы нужны нам, чтобы быть на связи для тестирования. Я сделал больше километров на испытательном треке Porsche чем кто-либо, помогал созданию дорожных автомобилей, настройке автомобилей клиентов.
Одним из главных его успехов стал титул чемпиона DTM 1990 года. Audi в DTM дебютировала против Mercedes и BMW и я думал, что мы не имели никаких шансов, но мы все равно выиграли титул, потому что там было так много электроники в автомобиле.
В 2009 году я выступал на Нюрбургринге, в 10-раундовом серии на старом Нордшляйфе, гонки четырех часов, шесть часов, 1000 км, и 24 часов. Одиннадцать классов, все от Гольфа до полноценного гоночного Порше, 250 автомобилей на трассе , в режиме реального дерби. И огромные толпы болельщиков, много пива. Я стартовал в Audi R8 на сухой трассе и и попал под проливной дождь. Я ударил ограждение на скорости в 225 км/ч. Они остановили гонку из-за погоды, так что я получил второе место. Это был большой удар, и через две недели я чувствовал себя нехорошо. Я сел на мотоцикл и поехал 50 км в больницу. Они сканировали меня и сказал, что у меня был сгусток крови в мозгу, и я был, вероятно, в получасе езды от падения замертво. Я был там 11 дней, самый длинный срок, что я оставался в больнице. Они сделали две большие дыры в черепе. Вот почему, смотрите, у меня есть этот большая брешь в моей голове. Но я не Джордж Клуни, так что меня не волнует.
Вот мой отец, он был крутой мужик. Как-то я проехал на Auto Union моего отца в АФУСе и это было удивительно. Все так тяжело, тормоза, рулевое управление, коробка передач. Сидеть далеко вперед, рядом с колесом, нулевая эргономика. Как они это делали четыре часа Гран При на "кольце? Я разогнался до 145 миль в час, и тогда я испугался, я не хочу ехать быстрее. Он делал 200 миль в час по Афусу, и без шлема.
В 2011 Штук наконец объявил об окончании карьеры автогонщика.
Я до сих пор иногда таксую по Северной петле в гоночном автомобиле R8 с пассажирами, кто заплатит большие деньги на благотворительность. Но нет гонок сейчас, и не жалею. 43 года секундомер правил моей жизнью. Теперь я правлю секундомером, чтобы сварить яйцо.
Сейчас Ханс-Йохен Штук президент немецкой ассоциации мотоспорта.