Дневник друга...
Сначала была боль и одиночество. Вот так. Как у Бога - была темнота и пустота, а потом, за семь дней Бог создал свет и землю. Ну вот, примерно и я так, начал с боли и пустоты, а пришел к Ней. И даже когда мы расстались, она появилась однажды и попросила помощи в том, что бы напиться. Конечно, я помог. Ну а, что, по-вашему, я мог сделать. Представьте себе влюбленного идиота, гораздо старше подросткового возраста, но все еще верящего во что-то красивое и бесконечное…
Да. Такой вот я и есть. Нигилист. Циник и романтик в одном флаконе. Я обнимал и любил женщину, которая составляла для меня, по сути, Все. Я наслаждался и с ума сходил от ее запаха и вкуса. Я позволял крутить собой, как ей только захочется, я позволял ей делать себе больно, зная, что именно это ей сейчас нужно. Я позволял себе делать больно самостоятельно, зная, что именно это мне сейчас нужно. На утро следующего дня, было и вправду больно, когда мне пришлось проводить ее… Ну и что ж?! Каждая минута той боли стоила двадцати пяти прожитых мною лет.
Так или иначе, я пережил и "прожевал" эти сутки разговоров, признаний, эмоций и пьяного бреда. Все закончилось утром следующего дня, когда я посадил ее на такси и "горячий мужчина с гор" увез мою благоверную в сторону дома. Я закурил, улыбнулся, попечалился и снова улыбнулся, желая ей "победить" сегодня - у нее, вроде как, должны были быть встречи какие-то…
Я не знал, что Она умрет буквально через полгода, после моего возвращения. Попросту сгорит от рака за три месяца. И мы так и не успеем по-настоящему объясниться, и я не успею сказать всего, что было нужно сказать Ей.
Да. Такой вот я и есть. Нигилист. Циник и романтик в одном флаконе. Я обнимал и любил женщину, которая составляла для меня, по сути, Все. Я наслаждался и с ума сходил от ее запаха и вкуса. Я позволял крутить собой, как ей только захочется, я позволял ей делать себе больно, зная, что именно это ей сейчас нужно. Я позволял себе делать больно самостоятельно, зная, что именно это мне сейчас нужно. На утро следующего дня, было и вправду больно, когда мне пришлось проводить ее… Ну и что ж?! Каждая минута той боли стоила двадцати пяти прожитых мною лет.
Так или иначе, я пережил и "прожевал" эти сутки разговоров, признаний, эмоций и пьяного бреда. Все закончилось утром следующего дня, когда я посадил ее на такси и "горячий мужчина с гор" увез мою благоверную в сторону дома. Я закурил, улыбнулся, попечалился и снова улыбнулся, желая ей "победить" сегодня - у нее, вроде как, должны были быть встречи какие-то…
Я не знал, что Она умрет буквально через полгода, после моего возвращения. Попросту сгорит от рака за три месяца. И мы так и не успеем по-настоящему объясниться, и я не успею сказать всего, что было нужно сказать Ей.