Седьмая киевская гештальт-конференция
Был такой голливудский фильм, «Ослеплённый желаниями». В нём главный герой перевоплощается в "самого романтичного и чувствительного парня на Земле". Да вот засада беда: глядя на слонце, никак не может не растрогаться и не заплакать. Когда в очередной раз он случайно смотрит на светило, то не выдерживает и с плачем выдаёт: «Когда уже это грёбанное солнце сядет!».
Примерно так чувствуешь себя после гештальт-конференции, если прийти на неё в слегка расшатанном состоянии. Чувства ещё больше обостряются, внутренние конфликты никак не выходят из головы, заводишься с четверть-оборота. А с этим всем в понедельник на работу.
Но вообще, на конференции было круто. Для меня было по-разному, но мощно. Узнал новое о своём аффекте, уточнил про маму пару прикольных мелочей, ещё раз понял, что свою единственную я точно выбрал и хочу быть с ней.
Людей было довольно много. Даже пара человек из Мурманска и, говорят, кто-то из Турции. По-другому открылись старые знакомые и появились новые, было радостно и трогательно.
Честно сходил на четыре воркшопа. Как и в научных конференциях, сочное название и аннотация ещё не означают, что там обязательно будет что-то интересное.
Первый раз работал с Любарец и Лобановым, в воркшопе про выбор и цену, которую за него неизбежно платим. Очень понравились, тёплые и душевные. Всё время останавливали нас, чтобы мы не торопились, и лучше понимали, что с нами происходит. Упражнение вышло неожиданно очень драйвовым. В тройку со мной поле занесло ещё одного социолога и ещё одного мучающегося диссертанта:)) Сергей меня очень умилил постоянными теоретическими отступлениями. Я увидел, что с таким, как у меня, тоже можно стать терапевтом:)
Обаятельная doktorsha вместе с Юшковским рассказала много интересного про работу с внутренней феноменологией клиента. Когда я рыпнулся попробовать, то ощутил, насколько это отличается от работы на границе контакта) Увидели одну её работу. Всё-таки, с опытом приходит такая профессиональная и уместная простота, которую просто так не скопируешь.
Было и попадание в группу с херовыми ведущими. Из него я вынес, что плохие ведущие и терапевты могут дать опыт, который хорошие точно не дадут, хотя бы потому что не косячат определённым образом. И этот опыт без дураков тоже ценный и нужный. Я прочувствовал, почему бывает, что «неудачные» сессии или терапевты могут быть более терапевтичными, чем безукоризненные. И понял, что у хороших терапевтов и тренеров может быть много ограничений в работе просто по факту их хорошести.
Ещё понял, что не так уж важно, какая тема воркшопа и какой уровень его ведущих. Свои темы всё равно проработаешь.
На этой конференции первый раз были процесски. Интересный опыт.
Лекция Жана-Мари Робина и последующий круглый стол понравились. Обсуждение в основном вращалось вокруг этики терапевта. Что вообще понимать под этим словом? Как отличается та «этика» (Медреш называл её искренностью), которая рождается исключительно в ситуации конкретной сессии, от внешней этики общества? Какой тогда должна быть этика сообщества терапевтов? Примерно так я услышал главные вопросы, на которые мэтры давали свои ответы.
Второй выраженной темой были чувства. Как их называть, и меняются ли они от того, как их назвать? Как и когда терапевту стоит выражать или удерживать свои чувства во время сессии? Отсюда, опять же, заход на этику.
Вообще, после каждого гештальт-мероприятия, от трёхдневки до интенсива, в голове постоянно просыпается рой мыслей про психотерапию, людей, отношения и прочую жизнь. Жалко, что не всегда находится время их записать, и их заносит песком повседневной рутины. Надеюсь, только для того, чтобы они превратились в нефть)
Как-то так.
Примерно так чувствуешь себя после гештальт-конференции, если прийти на неё в слегка расшатанном состоянии. Чувства ещё больше обостряются, внутренние конфликты никак не выходят из головы, заводишься с четверть-оборота. А с этим всем в понедельник на работу.
Но вообще, на конференции было круто. Для меня было по-разному, но мощно. Узнал новое о своём аффекте, уточнил про маму пару прикольных мелочей, ещё раз понял, что свою единственную я точно выбрал и хочу быть с ней.
Людей было довольно много. Даже пара человек из Мурманска и, говорят, кто-то из Турции. По-другому открылись старые знакомые и появились новые, было радостно и трогательно.
Честно сходил на четыре воркшопа. Как и в научных конференциях, сочное название и аннотация ещё не означают, что там обязательно будет что-то интересное.
Первый раз работал с Любарец и Лобановым, в воркшопе про выбор и цену, которую за него неизбежно платим. Очень понравились, тёплые и душевные. Всё время останавливали нас, чтобы мы не торопились, и лучше понимали, что с нами происходит. Упражнение вышло неожиданно очень драйвовым. В тройку со мной поле занесло ещё одного социолога и ещё одного мучающегося диссертанта:)) Сергей меня очень умилил постоянными теоретическими отступлениями. Я увидел, что с таким, как у меня, тоже можно стать терапевтом:)
Обаятельная doktorsha вместе с Юшковским рассказала много интересного про работу с внутренней феноменологией клиента. Когда я рыпнулся попробовать, то ощутил, насколько это отличается от работы на границе контакта) Увидели одну её работу. Всё-таки, с опытом приходит такая профессиональная и уместная простота, которую просто так не скопируешь.
Было и попадание в группу с херовыми ведущими. Из него я вынес, что плохие ведущие и терапевты могут дать опыт, который хорошие точно не дадут, хотя бы потому что не косячат определённым образом. И этот опыт без дураков тоже ценный и нужный. Я прочувствовал, почему бывает, что «неудачные» сессии или терапевты могут быть более терапевтичными, чем безукоризненные. И понял, что у хороших терапевтов и тренеров может быть много ограничений в работе просто по факту их хорошести.
Ещё понял, что не так уж важно, какая тема воркшопа и какой уровень его ведущих. Свои темы всё равно проработаешь.
На этой конференции первый раз были процесски. Интересный опыт.
Лекция Жана-Мари Робина и последующий круглый стол понравились. Обсуждение в основном вращалось вокруг этики терапевта. Что вообще понимать под этим словом? Как отличается та «этика» (Медреш называл её искренностью), которая рождается исключительно в ситуации конкретной сессии, от внешней этики общества? Какой тогда должна быть этика сообщества терапевтов? Примерно так я услышал главные вопросы, на которые мэтры давали свои ответы.
Второй выраженной темой были чувства. Как их называть, и меняются ли они от того, как их назвать? Как и когда терапевту стоит выражать или удерживать свои чувства во время сессии? Отсюда, опять же, заход на этику.
Вообще, после каждого гештальт-мероприятия, от трёхдневки до интенсива, в голове постоянно просыпается рой мыслей про психотерапию, людей, отношения и прочую жизнь. Жалко, что не всегда находится время их записать, и их заносит песком повседневной рутины. Надеюсь, только для того, чтобы они превратились в нефть)
Как-то так.