:: PRO АВТОРА :: 18. ШАМАНЫ И ДЕМИУРГИ
Продолжим вчерашний разговор… Когда становишься пишущим автором (то есть когда сочинение и образная система становятся для тебя доминирующим способом вбирать окружающий мир и затем предъявлять себя тому же миру - в стихах или прозе), - ты уже не можешь не меняться. Ты движешься. Вверх или вниз, - но движешься. И либо деградируешь, либо совершенствуешься.
Моя вот творческая история, обрастая (как Маша крыльями) своими приёмами и своей интонацией, всё дальше и дальше уносила меня от милого когда-то шаманства "строчка за строчкой" - к священным берегам демиургов. Их берега оказались мне и интересней, и осознанней, и, главное, плодороднее. Когда, начиная песню или стих, уже почти точно знаешь, о чём будешь писать и как оно будет, и твоих умений хватает воплотить это в словах и образах... Для меня теперь демиуржий кайф - создавать мир таким, каким он мне привиделся. Шаманство остаётся в роли "на подхвате", когда буксует сюжет. Оно привносит элемент неожиданности и порой удачно расширяет первоначальный замысел.
С тех пор мне удобно делить авторов (по способу написания) на шаманов и демиургов. Моё деление, как и любое другое, условно, но подходит для разбора полётов на мастерских. В чистом виде ингредиенты почти не встречаются, но всё же в авторе всегда превалирует какая-то из сторон.
По моим наблюдениям, шаманство вообще неизбежный спутник всех начинающих. Потом либо уходит, либо остается выразительным средством. Шаманство обожаемо графоманами всех времён, которые легко оправдывают им всё: от "объяснять стихи - зло" до "я так вижу". Из обратных наиболее ярких шаманских примеров - та же Д'ркинская "Кошка" и много раннего Гребенщикова. В высших проявлениях даёт автору полную свободу, особую лёгкость и непредсказуемость. Запоминать шаманские песни-стихи тот ещё труд.
К демиургам относятся большинство известных нам по хрестоматиям поэтов. Осознанность и ясное выражение мысли - вообще присуще русской поэтике. Как и гражданственность, лишённая ходульного патриотизма. Способность через (недоступную мне) любовь к природе и описательный пейзаж выразить всё - от любви к женщине до любви к родине. Такую тонкость шаманством не возьмёшь. Одного Есенина достаточно вспомнить. А что делает интеллектуал Бродский! И не с природой "берёзки-лютики", а с природой человека. Вовлекая тебя в поэтическую речь так, что читаешь - как поёшь, уже не понимая, где кончаются стихи и начинается философия, и наоборот. Впрочем, тут, как уже говорил, список демиургов от литературы бесконечен.
В графоманских же проявлениях - это пристанище самых упёртых зануд. Они не пишут - они вещают. Морализаторство, дидактика и пафос как нельзя лучше обслуживают затёртые мысли и лозунги, которыми демиурги-графоманы спешат осчастливить мир. Эти стихи о любви - бесполы, о родине - безадресны.
В конце повторюсь: сами категории "шаман" и "демиург" не имеют отношения к "хорошо" и "плохо". Это просто способ творить, и только. Что в себе развивать, к какой из сторон прибиться, - решать автору. Это как в известной притче про двух волков в человеке. Побеждает тот, кого вы чаще кормите.
:: предыдущие серии ::
Моя вот творческая история, обрастая (как Маша крыльями) своими приёмами и своей интонацией, всё дальше и дальше уносила меня от милого когда-то шаманства "строчка за строчкой" - к священным берегам демиургов. Их берега оказались мне и интересней, и осознанней, и, главное, плодороднее. Когда, начиная песню или стих, уже почти точно знаешь, о чём будешь писать и как оно будет, и твоих умений хватает воплотить это в словах и образах... Для меня теперь демиуржий кайф - создавать мир таким, каким он мне привиделся. Шаманство остаётся в роли "на подхвате", когда буксует сюжет. Оно привносит элемент неожиданности и порой удачно расширяет первоначальный замысел.
С тех пор мне удобно делить авторов (по способу написания) на шаманов и демиургов. Моё деление, как и любое другое, условно, но подходит для разбора полётов на мастерских. В чистом виде ингредиенты почти не встречаются, но всё же в авторе всегда превалирует какая-то из сторон.
По моим наблюдениям, шаманство вообще неизбежный спутник всех начинающих. Потом либо уходит, либо остается выразительным средством. Шаманство обожаемо графоманами всех времён, которые легко оправдывают им всё: от "объяснять стихи - зло" до "я так вижу". Из обратных наиболее ярких шаманских примеров - та же Д'ркинская "Кошка" и много раннего Гребенщикова. В высших проявлениях даёт автору полную свободу, особую лёгкость и непредсказуемость. Запоминать шаманские песни-стихи тот ещё труд.
К демиургам относятся большинство известных нам по хрестоматиям поэтов. Осознанность и ясное выражение мысли - вообще присуще русской поэтике. Как и гражданственность, лишённая ходульного патриотизма. Способность через (недоступную мне) любовь к природе и описательный пейзаж выразить всё - от любви к женщине до любви к родине. Такую тонкость шаманством не возьмёшь. Одного Есенина достаточно вспомнить. А что делает интеллектуал Бродский! И не с природой "берёзки-лютики", а с природой человека. Вовлекая тебя в поэтическую речь так, что читаешь - как поёшь, уже не понимая, где кончаются стихи и начинается философия, и наоборот. Впрочем, тут, как уже говорил, список демиургов от литературы бесконечен.
В графоманских же проявлениях - это пристанище самых упёртых зануд. Они не пишут - они вещают. Морализаторство, дидактика и пафос как нельзя лучше обслуживают затёртые мысли и лозунги, которыми демиурги-графоманы спешат осчастливить мир. Эти стихи о любви - бесполы, о родине - безадресны.
В конце повторюсь: сами категории "шаман" и "демиург" не имеют отношения к "хорошо" и "плохо". Это просто способ творить, и только. Что в себе развивать, к какой из сторон прибиться, - решать автору. Это как в известной притче про двух волков в человеке. Побеждает тот, кого вы чаще кормите.
:: предыдущие серии ::