Слушаю
Половина обучения прошла, ещё немного и обновлю корочку. В процессе хождения по лекциям обострился старый рефлекс: как в студенческие времена, снова потянуло к музыке. Как к прослушиванию, так и к инструменту(ам). Что интересно, обнажился древний интерес к классике. Но вот беда, создалось ощущение, что разучился я её слушать. При обмысливании и воспоминании былого, вроде бы стало понятно, что на самом деле я и не умел этого делать. Большую часть времени. Но не всё так просто.
Казалось бы, как человек, слушать не умеющий может судить о том, как в действительности нужно это делать? А вот знаю, по редким эпизодам "открытия слуха". Обычно я слушаю, но не слышу. Даже такие чудесные вещи как "Волшебная флейта" и "Щелкунчик" поглаживают волнами удовольствия лишь довольно прямую извилину, созданную эволюцией для готовой, "попсовой" благозвучности. То, что как правило оценит даже до лепёхи затоптанный медведями, без подготовки. Просто потому, что "музычка красивая такая". Это есть "слышать" в самом примитивном виде, для этого "слушать" не надо.
Но что же такое "слушать"? Не обязательно разбирать налету гармонию, пропевать про себя в унисон основную партию, сопоставлять с побочной, фиксировать особенности формы, сложность построения. Это может быть частью активного слушания, профессионального или теоретически искушённого. Но и это не есть "слышать".
"Слышать" - это когда я внезапно обнаруживаю себя будто бы в центре звука: от сольной флейты до большого оркестра, не важно. Тишина, пауза - это тоже очень важная часть музыки. И вот когда я чувствую себя в центре событий, музыка перестаёт быть набором звуков по правилам, просто "мотивчиком", голым мастерством исполнения, сложной формулой. Я начинаю понимать о чём говорится. Фраза "музыка - это язык" избита до единого гигантского правдивого синяка. Но когда ты начинаешь слышать слова, фразы, предложения, которые имеют вполне определённый внутренний смысл, правдивость этого становится очевиднее некуда. На уровне ощущений - не дальше. Язык этот может, конечно, "переводиться" на некий близкий, понятийный, общепринятый язык, и происходит это обычно как следствие засыпания под музыку. Это сродни гипнагогическим змеям бессознательного, на грани сна, это уже реактивное; не музыка, а вызванная ей фантазия. Но когда в трезвом уме и здравой памяти ты вдруг начинаешь понимать, что на самом деле хотел сказать, сказал и говорит композитор, очень легко сорваться из этого состояния обратно в мотивы, формулы... того хуже - просто к музыке как к фону. И не знаешь, как же вернуть эту небывалую лёгкость музыкальной истины... Такое бывало со мной нечасто. Могу перечесть по пальцам.
Помню один случай. Взял я как-то в фонотеке пластинку одной виолончелистки, с произведениями нескольких композиторов. Был там и концерт для виолончели с оркестром Альфреда Шнитке. Первые же такты ввергли меня в культурный шок. Проехав иглой по всей виниловым дорожкам, дабы удостовериться что сия какофония попросту размазана по всему произведению, я с недоумением (как люди не просто слушают это, но ещё и играют!) вернул диск. Спустя некоторое время и слуховой опыт, когда я уже попробовал Скрябина и приблизился к Стравинскому, любопытство и заноза «не может быть, чтобы я этого не оценил» вернули меня к Шнитке. Я взял альтовый концерт. И миллиард раз не пожалел.
Открытие слуха произошло с первых же тактов и не отпускало до самого финала. Сознательно запомнились именно начало и конец, остальное ушло в бессознательный восторг Слушателя, который пробудился во мне как никогда. Это была неописуемая история, решённая в авангарднейшем, но восхитительно ПОНЯТНОМ ключе, выпитом мной до конца.
Подобного не происходило больше никогда. Да, я стал лучше слышать музыку, но не всю и не всегда. Мало. Редко. Хотя слушал много и разно. Можно сказать, что не всё не всегда должно нравиться, и это чистая правда. Однако же... Можно услышать и то, что не по нраву, это я знаю совершенно точно. К примеру, вторая симф. Чайковского периодически распускалась передо мной, я слышал некоторые моменты, но саму в целом так и не принял.
Сейчас мне недоступно и это. Не смотря на весь джаз-рок, фри, фьюжн, арт и прочие не самые глупые направления. Я выгладил как катком то немногое, что мне было доступно, просто любимыми вещами. Маленький плеер в кармане, вмещающий в себя больше, чем когда-то вся моя полка с кассетами и винилом, и общая доступность музыки сделали своё дело - ухо замылено, стерильно. И годы, выполоскавшие экзистенциальные восторги. И жизнь вообще.
Когда лишаешься чего-то большого и важного, сначала больно, но потом - проходит. Когда обнаруживаешь, что сам по крупице рассыпал маленькое сокровище, становится тоскливо. Так что, от этого уже не избавишься.
Хочу вот научиться снова. А как - не знаю.
Казалось бы, как человек, слушать не умеющий может судить о том, как в действительности нужно это делать? А вот знаю, по редким эпизодам "открытия слуха". Обычно я слушаю, но не слышу. Даже такие чудесные вещи как "Волшебная флейта" и "Щелкунчик" поглаживают волнами удовольствия лишь довольно прямую извилину, созданную эволюцией для готовой, "попсовой" благозвучности. То, что как правило оценит даже до лепёхи затоптанный медведями, без подготовки. Просто потому, что "музычка красивая такая". Это есть "слышать" в самом примитивном виде, для этого "слушать" не надо.
Но что же такое "слушать"? Не обязательно разбирать налету гармонию, пропевать про себя в унисон основную партию, сопоставлять с побочной, фиксировать особенности формы, сложность построения. Это может быть частью активного слушания, профессионального или теоретически искушённого. Но и это не есть "слышать".
"Слышать" - это когда я внезапно обнаруживаю себя будто бы в центре звука: от сольной флейты до большого оркестра, не важно. Тишина, пауза - это тоже очень важная часть музыки. И вот когда я чувствую себя в центре событий, музыка перестаёт быть набором звуков по правилам, просто "мотивчиком", голым мастерством исполнения, сложной формулой. Я начинаю понимать о чём говорится. Фраза "музыка - это язык" избита до единого гигантского правдивого синяка. Но когда ты начинаешь слышать слова, фразы, предложения, которые имеют вполне определённый внутренний смысл, правдивость этого становится очевиднее некуда. На уровне ощущений - не дальше. Язык этот может, конечно, "переводиться" на некий близкий, понятийный, общепринятый язык, и происходит это обычно как следствие засыпания под музыку. Это сродни гипнагогическим змеям бессознательного, на грани сна, это уже реактивное; не музыка, а вызванная ей фантазия. Но когда в трезвом уме и здравой памяти ты вдруг начинаешь понимать, что на самом деле хотел сказать, сказал и говорит композитор, очень легко сорваться из этого состояния обратно в мотивы, формулы... того хуже - просто к музыке как к фону. И не знаешь, как же вернуть эту небывалую лёгкость музыкальной истины... Такое бывало со мной нечасто. Могу перечесть по пальцам.
Помню один случай. Взял я как-то в фонотеке пластинку одной виолончелистки, с произведениями нескольких композиторов. Был там и концерт для виолончели с оркестром Альфреда Шнитке. Первые же такты ввергли меня в культурный шок. Проехав иглой по всей виниловым дорожкам, дабы удостовериться что сия какофония попросту размазана по всему произведению, я с недоумением (как люди не просто слушают это, но ещё и играют!) вернул диск. Спустя некоторое время и слуховой опыт, когда я уже попробовал Скрябина и приблизился к Стравинскому, любопытство и заноза «не может быть, чтобы я этого не оценил» вернули меня к Шнитке. Я взял альтовый концерт. И миллиард раз не пожалел.
Открытие слуха произошло с первых же тактов и не отпускало до самого финала. Сознательно запомнились именно начало и конец, остальное ушло в бессознательный восторг Слушателя, который пробудился во мне как никогда. Это была неописуемая история, решённая в авангарднейшем, но восхитительно ПОНЯТНОМ ключе, выпитом мной до конца.
Подобного не происходило больше никогда. Да, я стал лучше слышать музыку, но не всю и не всегда. Мало. Редко. Хотя слушал много и разно. Можно сказать, что не всё не всегда должно нравиться, и это чистая правда. Однако же... Можно услышать и то, что не по нраву, это я знаю совершенно точно. К примеру, вторая симф. Чайковского периодически распускалась передо мной, я слышал некоторые моменты, но саму в целом так и не принял.
Сейчас мне недоступно и это. Не смотря на весь джаз-рок, фри, фьюжн, арт и прочие не самые глупые направления. Я выгладил как катком то немногое, что мне было доступно, просто любимыми вещами. Маленький плеер в кармане, вмещающий в себя больше, чем когда-то вся моя полка с кассетами и винилом, и общая доступность музыки сделали своё дело - ухо замылено, стерильно. И годы, выполоскавшие экзистенциальные восторги. И жизнь вообще.
Когда лишаешься чего-то большого и важного, сначала больно, но потом - проходит. Когда обнаруживаешь, что сам по крупице рассыпал маленькое сокровище, становится тоскливо. Так что, от этого уже не избавишься.
Хочу вот научиться снова. А как - не знаю.